В раздираемой постоянными набегами датской деревушке у рыбака и портнихи родился мальчик. В ночь, когда родился Олаф, всё небо извергало молнии, что казалось, будто сам Тор послал младенца в Мидгард. Местный провидец нарёк маленькому Олафу, сыну Сигурда, великую судьбу и назвал его Грозорождённым, но жизнь имела на него совсем другие планы. Когда малышу исполнился 1 год, он тяжело заболел, и его отцу пришлось продать свою лодку, чтобы купить необходимые зелья. Но какой рыбак сможет рыбачить без лодки? Вот и матери Олафа пришлось продать свой родовой браслет приезжим купцам, но денег едва ли хватило на потрёпанную лодку. Но родители не отчаивались, так как знали, что их сыну уготована славная жизнь. Когда ему исполнилось 2 года, он сильно поранился, играясь с отцовским копьём. И в этот раз матери пришлось продать свои инструменты для шитья, но мать не унывала, а вместе с Сигурдом отправлялась на рыболовный промысел. Ещё немало чего приключилось с Грозорождённым мальчиком, но ему и его семье всегда удавалось выбираться из сложных ситуаций. Но в одну роковую ночь на деревню напали разбойники, и, к несчастью, родители маленького Олафабыли убиты. Тогда ему было всего 5 лет, и, оставшись без родителей, за ним присматривали его односельчане. Сигурд оставил после себя домик у реки, копьё, щит и рыбацкую лодку.

Так шли дни и месяцы, а месяцы переходили в годы, наш Олаф рос, а вместе с ним росли его сила и борода. С бородой Грозорождённый поклялся не расставаться вплоть до того момента, пока не отомстит за смерть родителей, хотя в глубине души он понимал, что судьба, возможно, больше не даст шанса на встречу с обидчиками.

Не имея другого выбора, Олаф пошёл по стопам отца – он стал рыбаком, и, когда ему удавалось выловить большую акулу, он угощал всех своих односельчан за то, что всегда были добры к нему. К слову о доброте: хоть и у него был добрый нрав, выглядел он устрашающе: из-за его густой чёрной бороды лишь мелькали два маленьких голубых глаза, что встреть его посреди ночи в незнакомом месте – можно было смело принять его за волка в человечьем теле.

Однако он не забывал о клятве отмщения и на протяжении всех лет тренировался, отцовское копьё было его любимым оружием, и стоит ли говорить о том, что деревенские соревнования в метании копья оставались всегда за Олафом. Поговаривают, что однажды он смог убить детёныша кита, запустив в него копьё, стоя на берегу.

Во всей деревне нельзя было найти девушку, которая бы не желала выйти замуж за Олафа, но сердце его тянулось к дочери ярла Свена, прекрасной Фрейе. Много лет он мучился оттого, что не сможет быть с ней, но ведь ярл никогда не отдаст свою прекрасную дочь, о красоте которой ходят легенды на многие земли.

И вот однажды по деревушке разлетелась молва о том, что ярл Свен собирает всех мореплавателей у себя в тронном зале, будь то разбойник в поисках наживы, будь то торговец, будь то рыбак – все, кто кое-как был связан с морем, должны были явиться к Ярлу.

Услышав это, Олаф обезумел от счастья. Неважно, что бы сказал Свен, главное – что он бы увидел Фрейю на расстоянии вытянутой руки. И вот в назначенный день он отправился в тронный зал, заранее прихватив с собой морские угощения. Не успел Олаф подойти к дверям и произнести своё имя и то, чем занимается, как его тут же схватила стража (конечно, Олаф не сопротивлялся, хотя все знали, что силы в нем немерено), обвязали глаза и повели в неизвестность…

Долго вели стражники Олафа, а с закрытыми глазами путь казался ему ещё длиннее. В голове у него мелькали десятки мыслей, но самой страшной была мысль о том, что неужели он прогневал ярла и от него решили избавиться. И вдруг стража наконец остановилась и помогла Олафу сесть. Так просидел он около часа, пока, видимо, не подошли все участники данного тинга. Как только все расселись по местам, ярл Свен приказал снять повязки и произнёс приветственную речь для всех, кто смело вступил в неизвестность, не прося пощады и не желая вернуться назад. После того как ярл закончил свою речь, все поприветствовали друг друга. Тут были знакомые лица и незнакомые.

Всего на тинге собралось двадцать человек; это были храбрецы, шагнувшие в неизвестность. Олаф разглядел всех собравшихся и сразу понял, что их ждёт большое путешествие, но пока непонятно было, куда и для чего. Ярл не заставил собравшихся долго ждать и сразу рассказал о случившемся: что его любимую и прекрасную дочь Фрейю похитили, и единственная зацепка, которая могла вывести на похитителя, – это знамя на корабле, принадлежавшее Гуннару Мореплавателю, которое смог разглядеть ярл в ночь похищения. После этих слов все собравшиеся подняли такой шум, что казалось, будто Синдри и Брок бьют своими молотами по наковальне, создавая пронзительный звон.

После долгих споров ярлу наконец удалось усмирить всех и заставить их усесться на свои места. Свен начал рассказывать о цели их собрания, и теперь все слушали с широко открытыми глазами. Сама собственно цель заключалась в поиске его дочери, которую ярл обещал выдать замуж за сына ярла Магнуса для предотвращения вражды между поселениями, – поэтому и нужна была такая тайная встреча, чтобы люди Магнуса не узнали, что Фрейя была похищена. После этих слов в груди Олафа загорелся такой огонь, который даже нельзя было сравнивать с огнём Муспельхейма, – он понимал, что Фрейя теперь не достанется ему никогда, но и оставлять её в руках разбойника он не собирался.

Ярл знал, что Гуннар Мореплаватель живёт в Нидаросе (Тронхейм). Понятное дело, что любой разбойник со славной добычей отправится первым делом домой.

Поэтому он снарядил снеккар, на котором под видом торговцев должны были отправиться наши двадцать храбрецов прямиком в пасть врага, в Нидарос. После того как ярл рассказал о своём плане, он объявил тинг закрытым и приказал строго-настрого соблюдать секретность, чтобы никто не догадался, что Фрейя была похищена.

Услышав последние слова ярла, Олаф немедленно отправился домой, чтобы начать собираться к ночному отплытию. В его голове творился настоящий хаос, разные мысли то появлялись, то исчезали, безрассудство начинало преобладать над разумом – казалось, будто Рагнарёк начался там, где ему не было места быть. Добравшись до дома, он первым делом начал осматриваться, что ему пригодится в дальнем плавании. Собрав походный рюкзак, он снял со стены отцовский щит и в это же мгновение почувствовал тёплое касание по плечу, как будто дух отца благословил его в дальний путь. Взяв копьё и готовясь к выходу, Грозорождённый обратился к своему покровителю Тору, попросив силы отыскать Фрейю, пускай даже ценою собственной жизни. Попрощавшись с родным домом, Олаф собрался уже идти к большой пристани для встречи с остальными участниками, как вдруг он услышал шёпот у двери. Олаф поднялся к потолочной расщелине, дабы разглядеть гостей, и каково было его удивление, когда он увидел тех, кого не ожидал встретить у своего дома!

В расщелине он увидел трёх солдат, которых не встречал в своей деревне до этого момента.

Трезво оценив ситуацию, он понял, что эти люди не друзья. Пока они пытались разобраться с дверью, чтобы атаковать Олафа неожиданно, он, в свою очередь, снял с себя снаряжение и с одним копьём прыгнул с чердака на головы неприятелей. Тому, с какой скоростью он с ними разобрался, позавидовали бы сами боги! Но не было времени гордиться собой – схватив вещи, он помчался к пристани. А мчался он так, будто сам Ньерд дул ему в спину, подгоняя попутным ветром. Однако ожидающие на пристани не оценили скорости Олафа, так как все ждали только его. Он решил, что нужно рассказать им, что его хотели покалечить, а возможно, и лишить жизни, и впредь они должны быть осторожны – ведь получается, что опасность может подождать их где угодно, раз она подкралась к родному дому. Все двадцать храбрых воинов вступили на борт, для того чтобы совершить невероятное путешествие, и как знать – возможно, если бы не Олаф, на которого наткнулись первыми разбойники, возможно, они отправились в путь, недосчитавшись кого-либо. Каждый из них знал, что должен делать, поэтому судно быстро помчалось по волнам, покидая родную гавань. Мореходы подгоняли судно вёслами – ведь на счету было каждое мгновение. С наступлением ночи гребцы сбавили темп, но впереди их поджидало первое препятствие. Прошло немного времени после командного отдыха, как отважные мореходы попали в неистовый шторм, сопровождаемый громом и молниями; корабль шатало и уносило в сторону так, что казалось, будто сама великанша Ран раскинула сети и пыталась поймать их для своего супруга Эгира. Шторм не стихал, водовороты постоянно усиливались, ветер становился таким пронзительным и сильным, что способен был унести человека за борт. Что и произошло со славным Гудмундом. После продолжительного шторма, который казался вечностью, отважные мореходы налегли на вёсла, так как уже входили в воды Тронхейма. И каково было удивление оставшихся девятнадцати путников, когда на горизонте появился драккар Гуннара Мореплавателя! Подготовка была моментальной. Олаф же, не задумываясь, взял своё копьё, и больше ему ничего не нужно было – одним своим видом он мог обратить в бегство шайку бандитов.