© Рязанов В., 2020

© Оформление. ОДО «Издательство “Четыре четверти”», 2020

Разве это счастливое детство, если дети не умеют прыгать?!

Детство уходит, а детское счастье остается на всю жизнь.

Кто не прыгал в детстве через лужи?.. Или не бегал наперегонки? И разве не помним мы эйфории, когда сумели дальше всех бросить камень, сигануть, не замочившись, через ручей, увернуться от летящего в нас мяча?

Дворовые «соревнушки» переходят в юношеский, а затем взрослый спорт, для кого-то становятся профессиональным занятием. Возможно, утрачивается при этом детская непосредственность, но остается влекущая вперед «жажда игры», «жажда победы». А это значит, что человек неосознанно хочет совершенствования.

Победа над соперником важна и приносит определенное удовлетворение. Но любая борьба за лидерство, к сожалению, часто зарождает у победителей нездоровое чувство превосходства, у побежденных – зависть. И потому любую победу желательно начинать с победы над собой. Регулярно работая над характером, собрав воедино силу физическую, силу воли, силу мысли и интуиции, сможем мы познать неповторимое чувство преодоления себя – чувство гармонии и совершенства.

Но не так все просто и однозначно в спорте! Будучи сконцентрированной, сжатой моделью жизни, он привносит в тренировки спортсменов, в их выступления, в работу тренеров те же препятствия, что ставит перед людьми повседневная жизнь. И здесь никуда не деться от вечного закона природы: борьбы добра и зла. Каждый день, час, минуту мы будем стоять перед выбором: нравственность, чистота, искренность, честная борьба… или же оборотная сторона их? И хотя этот выбор происходит чаще в мелочах, но даже маленькое увиливание от правды, даже крохотная поблажка скажутся со временем. «Жизнь есть игра, в которую играют и проигрывают обманщики», – говорил Кришна. А потому честная победа превыше всего. И пусть герои не всегда оказываются на пьедестале и с медалью, однако чувства ликования и радости отзываются в их сердцах.

Это не анекдот, не вымысел, и конечно, не шутка. Это – сущая правда, какая только может быть!.. Можете не верить, но это так.

В общем, начнем просто… с шаблона.

Студент третьего курса факультета физического воспитания одного из педагогических вузов Коля Щепкин однажды обнаружил в себе удивительную способность…

На одном из занятий по гимнастике разучивали студенты комбинацию на кольцах. Часть группы занималась на перекладине, другая же, в которой был Коля, расположилась в противоположном конце небольшого зальчика, густо уставленного гимнастическими снарядами и уложенного стопками матов. Двенадцать человек – одни мальчишки (группа их была полностью мужской), все в одинаковой форме: синие трусы и красные майки, не всегда подходящего размера, да еще не у всех тщательно выглажены, и черные тапочки-чешки, зачастую на босую ногу, – восседали рядком на длинной гимнастической скамейке.

Петр Иванович – пожилой, глуховатый, но живенький преподаватель, стоял на мягком мате, широко расставив свои крепкие ноги. Тут же, под кольцами, находился и Коля Щепкин, готовясь к показу упражнений.

Небольшого росточка, худенький, словно тросик, на котором висели кольца, к тому же с гибкими гуттаперчевыми суставами, он с детства был вертлявым ловким мальчиком и умел выделывать такие штучки, которые были не под силу дворовым ребятам: элементарно садился на любой шпагат, не напрягаясь делал сальто с небольшого разбега; а верхом всего было хождение на руках – он запросто мог пройтись метров так с полсотни, а то и подняться по ступенькам лестницы под восторженные взгляды детворы.

На уроках гимнастики его врожденные способности еще как пригодились, и Петр Иванович частенько приглашал Колю для наглядной демонстрации упражнений.

…Потирая руки, припудренные магнезией, Щепкин посматривал то на них, то вскидывал голову вверх, примеряясь к висящим бубликам колец. Когда он приготовился, Петр Иванович обхватил его сзади за пояс, Коля подсел, отвел руки назад – для замаха…

– Как называется это положение? – отвлекся на секунду препод в сторону студентов: он любил неожиданно проверить гимнастическую терминологию.

– Руки в зад до упора, – послышалось от кого-то.

– Куда, куда?.. – не расслышал Петр Иванович, а вся группа грохнула от смеха.

…Когда смех утих, ловким прыжком, с помощью учителя Щепкин взметнулся вверх. Перенося вес тела то на одну, то на другую руку, ухватился поудобней, нашел устойчивое положение и замер, вытянувшись в струнку.

Петр Иванович сделал шаг назад с мата и командным голосом отчеканивал задания, которые Коля тут же выполнял, а сидевшие студенты запоминали комбинацию.

– Вис на кольцах, – скомандовал преподаватель.

Щепкин послушно повис.

– Мах вперед-мах назад! Мах вперед-мах назад! Мах вперед, махом назад – выкрут назад, вис согнувшись.

Набрав размахиваниями амплитуду, Коля резким махом назад и разведением рук в стороны повис, сложившись в поясе, на кольцах со спиной и ногами, параллельными полу. Замер.

– Оттянуть носки… Махом вверх – вис прогнувшись…

Щепкин выполнил. Снова замер.

– Ноги натянуть… Падением назад – мах назад… Махи в висе…

Коля послушно раскачивался. Ум его был сконцентрирован на командах и четко выполнял все предписания.

– Махом вперед – вис согнувшись, – скомандовал Петр Иванович. – Махом вверх – вис прогнувшись…

Коля послушно повис вниз головой.

Видно, группа не была настроена сегодня серьезно:

– Отпустить руки! – негромко, но отчетливо пошутил кто-то из ребят.

Щепкин машинально разжал пальцы… и тут же рухнул на мат, задев его головой.

Петр Иванович не успел его подстраховать и подскочил к уже скорчившемуся на полу студенту. Он так и не понял что произошло: команды вполголоса туговатый на ухо преподаватель не расслышал.

Ребята прыснули, было, разразившись смехом, – так комично показалось беспрекословное выполнение команд их согруппником, но тут же осеклись, поняв, что дело дрянь.

К их счастью, через десяток секунд Щепкин шевельнулся и, морщась, поднялся на ноги. Голова его неестественно склонилась на бок…

К приезду врачей Коля уже довольно сносно чувствовал себя и, сидя на скамейке, осторожно покручивал непослушной головой.

Отделался парень легко – у него оказался всего лишь подвывих атланта. Щепкину наложили на шею гипс, похожий на высокий и твердый белый воротничок, и теперь он ходил неестественно прямо, а чтобы посмотреть в сторону – поворачивался всем телом.

Но зато произошли чудесные перемены в организме бедного студента, о которых он даже не мог предположить!

То ли с появлением свободного времени (от спортивных пар Щепкин, естественно, был освобожден), то ли от анализа своего комичного падения (а об этом он частенько вспоминал), Коля стал не в меру задумчив и рассудителен. В этом «вслушивании в себя» он чувствовал, как нечто пробудилось в нем, изменив весь настрой его души. Еще не понимая – что же произошло, Коля прислушивался к процессам, протекавшим где-то очень глубоко, и старался дать определение своему новому состоянию. Но оно ни с чем не связывалось, ни с чем не ассоциировалось, ни на что не было похоже, оттого и не находилось в Колином лексиконе ему названия.