– Да, милая, мне он нужен как статус, разведенки – это неудачницы, как ты понимаешь, Потап свою грымзу никогда не бросит. Да, я думаю, что уговорю его снова расписаться. Да, тогда я не проконтролировала ситуацию, доведя её почти до провала, но я все свои ошибки учла, и больше такого не повторится. Потапы и тому подобные пусть меняются в моей жизни, а Клим должен быть постоянной величиной, константой, опорой, если хочешь. Детей, ты же знаешь, я не могу иметь, а пресловутый стакан воды подать в старости кто-то должен.

Клим стоял, замерев в коридоре, и на его душе становилось легче, всё, чем его шантажировала бывшая супруга, перестало иметь значение и лопнуло как мыльный пузырь.

И вот сейчас, собрав кое-как чемодан и оставив ключи на тумбочке, он стоял у подъезда и вглядывался в глубокое небо. Оно было как знак, что всё правильно, всё идет как надо. Впереди, конечно, его ждало множество дел, необходимость снять квартиру, обустроить новое жилище, наладить свой быт, но это были уже приятные хлопоты. Клим не делил с женой жилплощадь, хотя, по справедливости, квартира эта была куплена еще до встречи с Викой, но он считал, что это не по-мужски – оставлять женщину на улице.

Все эти мелочи Клим решил оставить на потом, сейчас же надо воспользоваться отпуском и съездить к родителям. Сколько он их не видел? Да скоро уже пять лет. Не позволяла работа, а к нему в Москву они ехать отказывались. «Ну что ж, – мысленно сказал себе свободный с этой минуты во всех отношениях мужчина, – едем в город Н».

Таша ничего не успела понять, только удивленные глаза подруги Ирмы да острая боль в шее. Мужчина в балаклаве ничего не говорил, он просто прижал её к грязной подъездной стене и, с усилием нажимая на шею, сопел от усердия. От него очень сильно пахло чем-то знакомым и добрым, и это так контрастировало с тем, что он делал, что мысли Наташи кидались в разные стороны. Когда Таша решила, что это конец, и мысленно попрощалась со всеми, её душитель резко обмяк и скатился на бетонную площадку старого подъезда.

– Привет, подруга, – испуганно сказала Ирма, держа в руке черный прямоугольник.

– Скажи, что я тебе сделала плохого? – спросила её Таша.

– Плойку не отдала, – серьезно ответила Ирма, рассматривая хулигана на полу. Это был худой мужчина, а на голове у него была шапка с прорезями для глаз.

– Ну, это не повод ждать, пока меня убьют, – посетовала Таша, собирая с пола свои вещи, они высыпались из сумки после встречи с душителем.

– Ну а я откуда знала, что это душегуб, – продолжала оправдываться подруга. – Думаю, в кои-то веки Ташка ухажёра нашла, стоят, обнимаются. Знаешь, я, увидев твои закатывающиеся глаза, очень тебе даже позавидовала, – рассказывала свою версию Ирма.

– И когда ты все-таки поняла, что пора спасать единственную подругу? – Таша уже собрала пакет с продуктами и подняла клетку с сусликом. Тот зыркал своими глазами-пуговками и был напуган не меньше своей новой хозяйки. Но больше всего она испугалась за сумочку для дочери. Видимо, день-неудачник все-таки решил её пожалеть, и подарок был в полном порядке.

– Сначала меня смутила его одежда, – повествовала Ирма, показывая подтверждение своих слов на лежащем мужчине, как учитель на доске. – Я даже подумала, что ты решила уже попробовать последний вариант.

– Что значит последний? – обиделась Таша. Разговор происходил по-прежнему над распластанным телом.

– Ну, крайний, не придирайся к словам, в общем, когда я поняла, что он нам не пара, я достала шокер. Таш, – Ирма наклонилась над преступником, – а что он хотел?

– Не знаю, – растерянно ответила потерпевшая, явно не понимая, за что пострадала.

– А что говорил? – продолжала допрос подруга.

– Молчал, – констатировала Таша.

– И все? – удивилась Ирма.

– И все, – подтвердила Наташка, потирая горло.

– Может, ты не услышала? – засомневалась подруга. – Должны же были быть требования, ну, не знаю там, условия.

– Он сопел мне прямо в лицо, – рассуждала Таша. – Если бы он хотел что-то мне сообщить, я бы обязательно обратила на это внимание.

– Уверена?

– На все сто, мне даже хотелось ему отдать кошелек, вдруг он стесняется спросить, но не успела – ты на помощь пришла.

В этот момент подруга взяла свой крутой мобильник и сфотографировала здоровенного детину, распластанного на полу.

– Ты что, сфоткала труп? – ужаснулась Таша.

– Ты наивна, как гималайский сурок, – поразилась Ирма, убирая телефон в сумочку. – Во-первых, не запостил – не было, – выдала гениальную мысль подруга, – а во-вторых, от шокера еще никто не умирал.

– Откуда он у тебя?

– А давай мы дома поговорим? – забеспокоилась Ирма. – В инструкции написано, что через пять минут преступник может прийти в себя.

– Надо вызвать полицию, – настаивала Таша, горло у нее болело, и было трудно говорить.

– Мы обязательно вызовем, но из дома. – Ирма уже достала ключи и открывала свою квартиру.

Жили подруги по соседству, как говорится, через стенку. Именно это и послужило залогом их долгой дружбы. Когда девятнадцатилетняя Таша переехала в квартиру своей бабушки, то уже на следующий день прозвенел звонок в дверь, там стояла маленькая девушка, худая как доска, и улыбалась во весь рот.

– Привет, – с порога произнесла она и без разрешения вошла в квартиру.

– Привет, – ответила новоиспечённая хозяйка жилища.

– Я твоя соседка, меня Ирма зовут, будем дружить, – произнесла она и вошла по-хозяйски в кухню. – Давай чай пить.

Гостья самостоятельно достала кружки, нашла заварку и, устроившись на самом удобном стуле в кухне, рассматривала Ташу.

– Значит, ты внучка Марии Тарасовны, – не спрашивала, а утверждала Ирма. – Странно, я тебя никогда не видела.

– А я никогда здесь и не бывала, – ответила Таша.

– А что так, бабку свою не любила? – уточнила Ирма. – Или у тебя к пожилым в принципе отрицательное отношение?

– Да нет, – смутилась она, – я просто не знала про неё.

– Как это? – удивилась нежданная гостья.

– Ну, я до недавнего времени не знала, что меня воспитывал отчим. Называла его «папа» и именно его родителей считала бабушкой и дедушкой. Но вдруг оказалось, что у меня был другой отец, а папа Вася – всего лишь мой отчим.

– Понятно, – усмехнулась Ирма. – Значит, ты дочь непутевого сына нашей Машеньки.

– Почему Машеньки? – удивилась Таша, пропустив укол про непутевого. Она уже знала, что её биологический отец в 94-м году попал в тюрьму и через год там и умер, подхватив туберкулез. Сначала данный факт она переживала очень тяжело, после просто старалась забыть.

– Да мы её так все называли, – рассказывала Ирма. – Она почти святая была. Учительница русского языка и литературы, в этой квартире из нашей школы не бывал только ленивый. Она всем помогала и уроки сделать, и накормить, у кого дома с этим беда. Все ученики школы – во-он, видишь, в окно, там она работала – её просто обожали, а когда померла наша Машенька – сердце, говорят, не выдержало, – всем районом её хоронили, как героя какого-то. Я в этой квартире каждый закуток знаю, так что если что, спрашивай. Когда девчонкой была, бывало, батя напьется и буянить начинает, так я сразу к Машеньке. Иногда прям мечтала, чтоб батя поборогозил, потому как в этом доме и поесть всегда было чего, и уютно, и рассказы она всегда интересные вела.

Ташу тогда очень порадовал этот факт, потому как она в одночасье с получением наследства стала дочкой уголовника и её самооценка и вера в интеллигентные гены быстро угасала. Такие душевные разговоры о Ташиной почти героической бабке молодой наследнице были приятны. Хоть и не была она знакома с бабулей, но жить в этой квартире сразу стало комфортнее.

Вот именно после того исторического разговора Таша и Ирма стали подругами. Последняя была на два года младше, чем частенько хвасталась. Пережить подругам пришлось многое: и Ташину свадьбу, и рождение Олеськи, и трагический развод. У Ирмы же личная жизнь не складывалась и вовсе, в свои тридцать восемь она была не замужем, детей не имела, зато имела большие требования и грандиозные планы. На этот счет она любила шутить: «Будда говорил, что брак – это жизненный опыт, который должен помочь стать лучше, а я еще не нашла человека лучше себя». Ирма была очень красивая, стройная шатенка с короткими вьющимися волосами, поэтому могла позволить себе так шутить. Таша никогда не завидовала подруге, она просто ею по-настоящему восхищалась. Вот и сейчас, пока Таша предавалась воспоминаниям, сидя в коридоре, Ирма уже названивала участковому.