– Один… Пять… Десять… Пятнадцать! Все, честь флага соблюдена и ритуал исполнен!

После этого Сенявин съездил в Портсмут с визитами к адмиралу Монтегю и прочим главным чиновникам и того же дня «получил от них обратное посещение». С адмиралом Монтегю мы еще встретимся не раз. Пока же отметим, что был адмирал в преклонных годах и весьма грузен, состоял в близком родстве с домом Спесеров и в свояках с первым лордом адмиралтейства, а потому пребывал в большой силе и почтении у правительства. С мнением Монтегю считались, к нему прислушивались.

Спустя день поутру все английские корабли подняли на фор-брам стеньгах национальные флаги, а на брам-стенгах гюйсы и палили пятнадцатью пушками. Так королевский флот праздновал день восшествия на престол Георга Третьего. Наши из вежливости палили тоже.

Эдвард Монтегю, 1-й граф Сэндвич

Ветер к вечеру поменялся, и с берега сразу же пахнуло смрадом горевших каменных угольев.

В тот же день вице-адмирала Сенявина официально уведомили, о том, что Россия вступила в войну с Наполеоном. Из Лондона привезли соответствующую бумагу послом нашим подписанную. О начале войны наши знали еще с Кронштадта, но теперь об этом с радостью уведомили нас и англичане.

– Теперь мы с вами союзники! Будем вместе драться! – радостно говорили английские офицеры, приезжавшие в гости на наши корабли.

Наши по этому поводу больше отмалчивались. Война с французами была давным-давно всеми ожидаема, однако враг силен и только время покажет, кто чего стоит! Гостей, однако, принимали щедро. Хлебосольство на российских кораблях всегда в чести! Вначале пили их ром, потом нашу водку. Расставались иногда уже поутру и нередко гостей укладывали в шлюпки, словно мешки худые.

Англичане пребывали в большом возбуждении.

– Наш флот вышел навстречу французам. Скоро будет генеральный бой, который решит судьбу войны! Мы покажем этим гнусным лягушатникам – хвастались они нашим офицерам.

– Кто повел флот? – поинтересовался Сенявин, когда ему доложили о разговорах.

– Лорд Нельсон!

– Тогда слухам о генеральном бое можно верить вполне! – кивнул Сенявин, которому передали эту новость. – Нельсон французов из своих рук не выпустит! Мы с ним еще в прошлой средиземноморской кампании знались! Этот, что пес цепной, в холку цепляется! Однако, что касается судьбы войны, то здесь думаю до полной победы еще далеко. Сила Наполеона не во флоте, а в армии, и эта армия пока непобедима!

Вскоре о вероятности генерального сражения рассказал и адмирал Монтегю. Новость о возможной большой битве англичан с французами было кстати.

– Если известие таковое правдиво, наша задача значительно облегчается! Ибо будет флоту якобинскому нынче не до нас! – высказал здравую мысль вицеадмиралу командир "Ярослава" капитан 1 ранга Митьков.

– Наберемся терпения, и подождем официальных известий! Пока же до выяснения обстановки нам лучше постоять на Спитхете! – подумав, решил Сенявин. – Наша цель не драка с французами в Атлантике, а удержание острова Корфу в море Средиземном!

Затем наши моряки отмечали день рождения вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Теперь уж наша эскадра украсилась национальными флагами и палила полутора десятками залпов. Чтобы сделать нам приятное, адмирал Монтегю палил сразу из двадцати одной пушки!

– Чего это англичане нынче такие предупредительные? – спросил стоящий вахту на "Урииле" мичман Мельников своего вахтенного начальника лейтенанта фон Платера.

– А с того, мой друг Григорий, что уж больно радостно им, что мы вперед их в драку с Наполеоном лезем! От того и вся их предупредительность будет! Помяни мое слово, когда надобность в нас минует, они и головы в нашу сторону не повернут!

К стоящим российским кораблям ежедневно уже с раннего утра спешили от берега шлюпки. Это местный портовый люд бросился за поживой. Толстые торговки, как заправские шкипера, лихо швартовались к бортам и наперебой предлагали зелень, сливки и яблоки. Трактирщики зазывали в свои заведения, лавочники вручали билеты, с перечнем товаров и цен. Театральные содержатели напомаженные, а потому неестественно бледные, будто выходцы из мира иного, приглашали удостоить посещением их сцену. Потом подошли баржи снабженческие от командира порта. Первая с мясом и овощами, вторая с водой. Внимание и забота хозяев были исключительными!

Ближе к вечеру от берега отвалил пузатый бот с сотней расфранченных девиц легкого поведения. Эти ехали на эскадру с весьма конкретными намерениями. Но девицам не повезло. В отличие от англичан, на российском флоте с их промыслом все обстояло куда как строго. По петровскому уставу посещать корабли разрешалось только женам, да и то, только до побития зари в своих портах. А потому перегруженному боту пришлось повернуть восвояси к большому неудовольствию девиц, как, впрочем, и столпившихся на палубах матросов.

Быстро приняли от англичан и купленные вспомогательные бриги. Первый из них с восемнадцатью 12-футовыми пушками Сенявин решил именовать "Фениксом", помятуя о сказочной птице, которая, будучи даже сожженной, всякий раз возрождалась из собственного пепла. Начальствовать над "Фениксом" был определен капитан-лейтенант Сольменев, специально для этой цели взятый из Кронштадта. Второй из бригов, вооруженный дюжиной каронад принял под команду капитан-лейтенант Ераков. Этот бриг наименовали "Аргусом". Одновременно, используя расположение англичан, Сенявин закупал на их складах все, что только могло пригодиться на кораблях: громоотводы и новоизобретенные машины для очищения воздуха в трюме, атласы Средиземного моря и портолины, краску и олифу, скипидар и спирт, инструменты слесарные зрительные трубы, лекарства. Помимо этого, наняли на службу английских лекарей и подлекарей. Зарплату им положили преогромную: первым по тысячи шестьсот рублей в год, а вторым по восемьсот.

– Дороговато эти коновалы иноземные нам обойдутся! – отговаривали вицеадмирала.

– Жизнь подчиненный мне дороже! – отвечал тот.

И снова праздник. На сей раз хозяева отмечали двухсотлетнюю годовщину открытия некого заговора бунтовщиков, замышлявших взрыв парламента.

– Ну и дела! – пожимали плечами наши. – Уж два века прошло, а они все радуются! Видать шибко их тогда припугнули!

Из хроники пребывания нашей эскадры в Портсмуте: "Англичане всячески старались ласкать русских, и, узнавая более Сенявина – увеличивали уважение ко всем: так нередко почтение и пренебрежение нации зависит от личных достоинств того, кто избран представлять ее! Не только адмиралу, но и всем офицерам позволялось осматривать адмиралтейство и доки и даже разъяснялось каждому любопытствующему достоинство и предмет удивительных машин: сие могло служить убедительным доказательством дружеского расположения английского правительства к русскому; ибо внутренность адмиралтейства почитается у них неким священным местом, в которое и самые англичане не впускаются без особенного позволения. Комиссионер контр-адмирал Кофен, известный открытием прохода через Бельт победоносному флоту адмирала Нельсона, сопровождал сам повсюду Сенявина… Сенявин угощал в Портсмуте великолепным образом английских чиновников, как морских, так сухопутных и гражданских: к обеду приглашены были также и все русские капитаны. Веселье было искреннее, не купленное рюмками и бокалами, как-то часто водится на больших пирах!"

Англичанам было от чего радоваться: прибытие союзной российской эскадры в Средиземное море снимало огромную головную боль. Ведь русские готовились взять на себя всю черновую работу в Адриатике, оставляя британцам возможность сосредоточится на делах, для них более первостепенных.

Чтобы стоянка была не в тягость командам, командующий решил отпускать на берег всех щедро, как офицеров, так и матросов. Володя Броневский, едва дождался своей очереди, чтоб поглядеть землю английскую.