Однажды, по каким-то сложным причинам нарушив действие неизведанных пока космических законов, отдельная крохотная частица межпланетного вещества внезапно изменила свой правильный и стремительный путь в далёком пространстве.
Через мгновение она столкнулась с другой такой же невесомой частицей, а та, отскочив на тысячи километров в сторону, ближе к Юпитеру, ударилась в край твёрдого обломка, мчавшегося мимо неё вместе с хвостом гигантской кометы.
Ледяная глыба, вращаясь вокруг оси, вылетела за пределы кометы и, в свою очередь, с дикой и непредсказуемой скоростью атаковала пролетавший рядом небольшой астероид. Всего лишь за несколько миллисекунд изменив от соприкосновения привычную орбиту, астероид вынужденно помчался совсем в другую сторону, рассекая плотной массой чёрный вакуум далёких миров.
Вот так и вышло, что отдельная крохотная песчинка, внезапно дрогнув по каким-то странным обстоятельствам, явилась причиной целого ряда значительных событий и, в конце концов, последующего столкновения двух огромных космических тел.
Одно из них, состоящее из очень многих миллиардов тонн таинственного вещества, после того самого смертельного удара осталось целым и, оставляя за собой в тишине Вселенной удивительное серебристое сияние и длинные языки пылающих обломков, стремительно направилось по направлению к нашей Земле…
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ
Брюс проснулся добровольно, то есть без пронзительного звонка электрического настольного будильника, именно поэтому мир вокруг него был изначально неправильным и холодным.
Когда он всё-таки принял решение высунуть нос из-под нагретого ночным сном одеяла, то действительность оказалось просто ужасной. Прямо в лицо Брюсу смотрели большие влажные глаза, прерывистое дыхание вырывалось из страшной пасти, огромные белые клыки блестели в темноте. Чудовище тихо стонало и скулило.
– Сол, милый, уйди, пожалуйста… Гулять? Не сейчас, попозже.
Убедившись, что его внимательно погладили, чёрный пёс ещё раз вздохнул и лёг на коврик у кровати хозяина.
Действительно, в комнате было холодно.
Очень холодно и очень странно.
Пропали все привычные домашние огоньки вокруг: не светились маленькие лампочки USB-устройства, ни зарядка телефона, ни удлинитель под письменным столом, не жужжал обогреватель, который мама всю неделю втайне от отца включала в комнате Брюса на ночь, и никак не обозначался в темноте Wi-Fi роутер.
Пространство за окном тоже не казалось Брюсу обыкновенным, а было наполнено каким-то слабым и непонятным сиянием.
Вечный уличный фонарь, который по утрам прятался за кроной высокого старого каштана, тот самый, с наступлением осени, когда каштан терял всю свою мощную листву, становившийся совсем невыносимым, сегодня почему-то потух.
Мост, в это раннее время обычно уже грохочущий колёсами рабочих грузовиков, молчал. Оттуда не доносилось ни звука, не было слышно ни одной машины, ни шелеста их шин, ни визга тормозов на спуске.
Тишина.
Брюс потянулся к настольной лампе, но и она почему-то не включилась.
Телефон показывал только время.
Пришлось встать, с первого раза не попав ногами в мягкие тапочки, и посмотреть в окно.
Окна соседнего дома темнели мрачно и дружно.
Даже на высокой трубе заводской котельной, которая прямой вертикальной линией выделялась на далёком чёрно-серебристом небе, не горели такие привычные и красивые красные сигнальные огоньки.
Темно и тихо.
Стараясь напрасно не шуметь, Брюс вышел на кухню.
В холодной тишине у окна, распахнув шторы, стоял отец.
– Привет. Ты чего не спишь?
Брюс потёр глаза, поморщился.
– А сколько сейчас времени? У меня будильник не работает. И света нет, ничего вообще не включается. Странно как-то всё…
– Без десяти семь. Тащи свой телефон, проверим. Мой-то точно скис. И осторожней в темноте, обходи углы.
– Угу… Сейчас только умоюсь.
– Не получится – воды тоже нет.
– Ого! Классно! И душ, значит, сегодня принимать не надо?!
– Обрадовался приятной новости?
– А как же!
Скрипнула дверь родительской комнаты. В темноте в кухню, шурша меховыми шлёпанцами, вышла в халате заспанная мама.
– Чего вы тут хохочете, спать человеку не даёте? И почему без света? Что за тайны?
Отец обнял маму, успокаивая.
– Света у нас пока нет, воды вообще нет. А мы не хохочем, а просто выясняем обстоятельства. Ведь мужчины, прежде, чем уверенно действовать, обязаны непременно всё выяснить… Правда же, сын?
Брюс кивнул, позёвывая.
– Ага.
– Ты как филин: «угу», «ага» … Чем завтракать будем?
Обычный утренний распорядок их семьи вот уже шесть или семь лет был прост и удивительно практичен.
Первым просыпался отец, он включал чайник, готовил себе овсянку, затем точно в семь часов в кухню выходил Брюс, они обнимались, произнося по обстоятельствам какое-нибудь смешное взаимное приветствие, затем Брюс умывался и чистил зубы, после него отец принимал горячий душ.
Завтракали они тихо, шутили, грозя друг другу кулаками за нечаянно громкий смех.
Их мама вставала гораздо позже и, весь день, пока отец с Брюсом работали и учились, мама занималась домашним хозяйством и своей очень важной научно-филологической деятельностью.
Именно поэтому они свою любимую маму по утрам и не беспокоили.
Отец и Брюс тихо собирались и точно в семь сорок пять уходили, беззвучно закрывая за собой входную дверь.
Редакция газеты, которой руководил отец, находилась немного дальше, но на той же самой улице, что и школа Брюса. Около ворот школы они каждое утро расставались, пожимая на прощанье друг другу руки.
В этот раз всё должно было быть совсем не так.
И горячий чай, и овсянка отменялись. Газовая плита тоже не работала.
– А почему газа нет?
Отец, пошевелив волосы на макушке Брюса, задумчиво ответил:
– Всё в этом мире взаимосвязано. Если нет электроэнергии, то не работают и газовые компрессорные станции, хотя… Для этого нужно, чтобы электричества исчезло не только в нашем посёлке, но и за его пределами. А это очень, очень странно… И опасно. Особенно зимой
– Вот, бутерброды я вам уже приготовила, а вместо своего чая и кофе выпейте мой отвар.
Мама достала из плотной матерчатой сумки большой термос, в котором она обычно с вечера оставляла настаиваться свои удивительно вкусные, и полезные, как она всегда говорила, травы. Мама никогда не пила кофе, а запаса настоянного отвара хватало ей на весь день.
– Никто же не против такого предложения? Он ещё горячий.
Отец и Брюс согласились одновременно.
Они никогда, ну, почти никогда, не спорили со своей мамой. Кроме того, почему-то именно сейчас им обоим очень хотелось есть!
– А я потом, как только свет дадут, и газ появится, сделаю себе отвар заново.
Улыбаясь, мама присела за стол рядом с отцом и Брюсом.
Разговаривали мало, поэтому с тарелкой бутербродов они вдвоём расправились быстро.
– Так…
Отец первым вышел из-за стола.
– Вот что…
– Получается, что и посуду мне сегодня не нужно мыть?! И в школу идти не надо?
Тарелки, вилки, ложки и всё, что оставалось после совместных завтраков, обедов и ужинов, в их семье обычно мыл тот, кто ел медленнее всех. То есть, почти всегда Брюс.
– Успеешь ещё понаслаждаться своей нечаянной свободой. А сейчас – подъём! Слушайте меня внимательно, мои дорогие…
Отец стоял на пороге кухни уже одетый.
– Не хочу вас пугать, но предупредить обязан. Думаю, что свет пропал не просто так, на какие-то там минуты, а произошло что-то серьёзное, непривычное и непонятное даже для моего просвещённого и любознательного ума. Так как наши личные телефоны не работают, то сейчас мне нужно срочно добраться до редакции, там и буду выяснять все подробности. Брюс, рекомендую тебе не лениться, пройтись до школы и попробовать что-нибудь дополнительно узнать и там. В любом случае, обходимся без паники, ладно? Встречаемся дома через два часа, вне зависимости от обстоятельств. Ты отвечаешь за дом, за маму. Выгуляй заодно Сола. Посмотрите, он хмурый какой-то сегодня. Правда же, старина?
