© Фасхутдинова А.О., перевод на русский язык, 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Дорогой читатель!

Это документальное произведение. События и переживания, подробно описанные здесь, правдивы и переданы так, как в меру своих возможностей запомнил автор. Имена некоторых лиц, упомянутых мной в книге, изменены из соображений защиты их частной жизни.

Все разногласия между автором и упомянутыми лицами разрешены и забыты.

– Покажи мне свои руки.

– Нет.

– Джиннея, я серьезно. Отложи ноутбук и дай мне посмотреть на твои руки.

Я потянулся, чтобы схватить ее за правую руку, но она быстро отстранилась, натянув рукава на запястья. Она отодвинулась на дальнюю сторону матраса, лежащего на полу.

– Нет, пап. Просто оставь меня в покое! – и с этими словами она прибавила громкость на своем MacBook, и песня «Always» группы Blink-182 заполнила неловкое молчание между нами.

«Почему именно это? – подумал я, потирая виски. – Почему именно сейчас?»

Далеко не так я хотел провести Рождество с дочерью.

Мы несколько дней гостили у моих родителей в Бейкерсфилде. Мы всегда приезжали к ним на праздники, и обычно Джиннее это нравилось. Но в этом году что-то изменилось.

На самом деле все было по-другому.

Во-первых, я только что вернулся в свою группу.

Прошло почти восемь лет с тех пор, как я ушел из KoЯn. Но теперь мы снова были в студии, писали новые песни и готовились к записи нового альбома, и казалось, что не прошло и дня. Так здорово было вернуться.

Забавно, что большая часть причин, по которым я покинул KoЯn в 2005 году, заключалась в том, что я хотел проводить больше времени с Джиннеей. Я носился по миру, в то время как Джиннею, как мяч, передавали от нянек к родственникам, от них к друзьям и обратно. Так прошли первые шесть лет ее жизни.

Между постоянными гастролями, разводом и нескончаемыми вечеринками, рок-н-ролльным образом жизни, я решил, что внес достаточно безумия в ее жизнь. Теперь, когда я спасен и больше не принимаю наркотики, я захотел наверстать упущенное и проводить с ней больше времени.

Сначала все было замечательно. Уйдя из группы, я стал гораздо чаще бывать дома. Даже когда я отправлялся в турне, Джиннея частенько ездила со мной. Но почему-то, когда ей стукнуло 14, все становилось хуже и хуже.

Может быть, в этом была моя вина. После седьмого класса я забрал ее из школы и перевел на онлайн-программу домашнего обучения, чтобы она могла ездить со мной в туры, когда в этом была необходимость. Тогда это казалось правильным, но сейчас… не особо.

На протяжении последних нескольких месяцев она стала более замкнутой и подавленной. Она не хотела никуда ходить, делать что-либо, и у нас начались почти ежедневные скандалы из-за всего, начиная от выполнения ее домашней работы и уборки в ее комнате до того, как много времени она проводит в Facebook.

Facebook.

Даже не спрашивайте меня о Facebook.

В последнее время казалось, что все, что делала Джиннея, так это пряталась в своей комнате и болтала с друзьями из Финикса на Facebook. Я никогда не встречал всех этих детей, но, боже, некоторых из них я ненавидел. Ну, может, и не их. Как сильно вы можете ненавидеть того, кого никогда не видели? Однако я ненавидел то влияние, которое они оказывали на Джиннею. Социальные сети стали для нее пагубной привычкой. И поверьте мне, о зависимости я кое-что знаю. В конце 90-х, когда KoЯn были главной группой метал-сцены, я был королем дурных привычек. Метамфетамин. Таблетки. Алкоголь. Кокаин. Перечисляйте, я пробовал все.

Суть зависимостей в том, что они захватывают вашу душу. Они превращают вас в кого-то другого и заставляют делать то, чего раньше вы не смогли бы сделать ни при каких обстоятельствах. Вы теряете всякий контроль над собой и принимаете всякие идиотские решения. Я мог бы написать книгу обо всех решениях, принятых мною, когда я был под чем-то. Вообще, именно так я и сделал.

Я зависел от наркотиков, а Джиннея – от Facebook.

Я бросил быстрый взгляд через плечо Джиннеи и заметил эту мерзкую синюю полосу в верхней части экрана.

Facebook. Конечно.

Потом я увидел фотографию в профиле. Это был один из тех ребят, с которыми я велел Джиннее прекратить общение. Все мое тело напряглось. С ума сойти, сколько необузданной ярости может вызвать в отце тощий маленький подросток! Я чувствовал, что мое терпение вот-вот лопнет.

– Джиннея, – я старался сохранять спокойствие и говорить тихо. Я не хотел ссориться с ней в Рождество в присутствии родителей. Они знали, что в этом году наши отношения испортились, но вряд ли могли себе представить, насколько сильно. – Я же сказал, что не хочу, чтобы ты разговаривала с этим парнем.

– Но, пап…

Я быстро прервал ее:

– Джиннея… все. Хватит сидеть в соцсетях! Ты сейчас же это прекратишь. Facebook больше не существует.

Наши взгляды встретились, как у двух противников, сходящихся в поединке UFC. У меня такое было. Отступать я не собирался.

– Ты ничего не понимаешь! – выплюнула она мне в ответ, вставая. – Мои друзья – единственные, кто отвлекает меня от мыслей о самоубийстве.

Ай. Это больно. Весьма больно.

Я вздохнул и попыталась успокоиться, но, по правде говоря, понятия не имел, как на это реагировать. Что вы говорите, когда ваша маленькая девочка сообщает вам, что хочет покончить с собой? Я инстинктивно шагнул к ней, но она попятилась. Ее пальцы все еще были скрючены, удерживая края рукавов на запястьях. Я видел, как на ее глазах выступили слезы. Я сам боролся со слезами. Но на этот раз я твердо решил держать себя в руках.

Я взял себя в руки и сделал глубокий вдох.

«Джиннея, – спокойно сказал я, – позволь мне взглянуть на твои руки». Джиннея застыла на месте, поэтому я обошел кровать, протянул руку, схватил ее за правую руку и медленно потянул ее рукав вверх.

Мое сердце замерло, и меня захлестнула волна тошноты. Ее рука была покрыта кровавыми порезами, которые тянулись от запястья до плеча. Затем я потянул ее за левый рукав. Там открывалась та же картина. Я просто стоял, а моя голова шла кругом. Как такое могло произойти? Где я ошибся? Что случилось с моей маленькой девочкой, что заставило ее чувствовать себя так ужасно?

Никогда в жизни я не ощущал себя таким неудачником.

Одно дело быть наркоманом и вредить себе, видеть собственную дочь в агонии с изрезанными руками – это абсолютно иной уровень боли.

Так же, как я, следуя за Богом, возвращался к KoЯn, я чувствовал, что теряю того самого человека, ради которого я изначально оставил свою карьеру. Каким-то образом я нашел в себе силы сдержаться ради Дженнеи и спокойно объяснил, что собираюсь ей помочь. Однако позже, когда я остался один, мне пришло в голову нечто такое, что испугало меня почти так же сильно, как порезы на руках Джиннеи.

Что, если все это происходит из-за того, что я вернулся в KoЯn?

Я часто задавался вопросом, почему нет какой-то системы, которая решает, кто может иметь детей, а кто нет. Подумайте об этом. Любой идиот может иметь ребенка. Возьмем, к примеру, меня. Я был алкоголиком, сидящим на метамфетамине. Я состоял в браке, обреченном на провал. Я проводил больше времени в турах, развлекаясь со своей группой, нежели дома, играя со своим ребенком. Ни разу не отец года. Конечно, я не был полным идиотом. Я помог создать успешную группу, и мы продали почти 40 млн копий альбомов, дважды получили Grammy. Более 10 лет мы были одними из первых в музыке. Переполненные концертные залы. Мировые турне. Церемонии вручения наград. Деньги. Слава. С точки зрения карьеры у нас было все. Правда, личная жизнь при этом была жалкой. Особенно моя.