Столь же кстати умиротворяюще выглядело и окончание всего ритуала, которое заключалось в том, что мама шла к мишеням, вынимала из них стре́лы, складывала их назад в колчан, собирала и уносила в специальный шкаф мишени, после чего… неторопливо и также с закрытыми глазами разбирала лук и убирала его в кейс.

Мне казалось, что стрельба из лука – это какая-то суперсила, потому что я видела, как пытался стрелять папа и друзья нашей семьи, но у всех это выглядело так нелепо и неуклюже, что я просто не понимала, как мама так может, а все остальные нет.

Я наблюдала за маминой стрельбой лет, наверное, с трёх, когда мне в принципе разрешили выходить на ту часть заднего двора, где было стрельбище. Там находился специальный помосток, на котором можно было сидеть, оттуда я и смотрела. Мама всегда говорила, что научит меня стрелять так же, как она – легко и точно, но мне для этого нужно подрасти.

Смерть отца отразилась не только на мне, но и на маме. Я старалась её как-то утешить, помню, приходила перед сном к ней в комнату и обнимала её, желая спокойной ночи каждый день, как минимум полгода после похорон. Я заметила, что на какое-то время мама прекратила выходить на стрельбище, хотя уже наступила тёплая часть Весны и близилось Лето, но вот однажды… я проходила по веранде, как краем уха услышала знакомый звук… звук выпущенной стрелы. Этот звук ни с чем не спутаешь, если слышал его так часто, как это делала я.

Я тут же ускорила шаг и направилась на задний двор, увидев там маму в полной экипировке – обрадовалась. Мне показалось, что она впервые тогда снова улыбалась и была похожа на ту самую маму… стремительную, жизнерадостную, яркую, почти огненную. Сама не знаю от чего, у мамы ведь волосы были чёрные, но всегда, когда она их распускала, первое, о чём я думала – её волосы похожи на пламя костра… так они развивалась и блестели при свете дня, а уж под лучами Солнца и тем более.

Ничего не говоря ей, я забралась на своё привычное место и стала наблюдать. Мама, заметив меня, подозвала к себе жестом руки. Я спустилась и подошла к ней.

– Я думала сделать это гораздо позже, когда ты станешь выше, но время распорядилось иначе, и я буду учить тебя стрелять из лука уже сейчас. Хочешь? Взглянула она на меня, улыбнувшись.

– Конечно хочу, ответила я и обняла её.

– Но стрельба из лука – дело трудное, придётся много времени тренироваться и быть терпеливой. Будто бы проверяя мою решимость, пояснила мама.

– Да, я знаю и научусь, сказала я.

С того самого дня и начались наши тренировки. Надо сказать, это и правда было трудно. Около месяца я вообще не касалась лука, отрабатывала только стойку, положение тела, рук. Вне стрельбища я изучала устройство лука по инструкции с картинками, кроме того – начала делать упражнения на укрепление силы рук.

Всё это мы делали с мамой вместе, каждый день. Утром и вечером. Иногда мне не хотелось что-то делать, потому что проходило много времени, а лука я так ещё и не коснулась ни разу, но потом я вспоминала мамину улыбку во время наших занятий, вспоминала то, что папа написал в своём послании о радости в жизни, и силы на занятия появлялись сами собой. Кроме того, было вообще-то очень интересно и увлекательно.

Не считая папиных рассказов и другой информации, которую я слышала от взрослых, эти тренировки – были моим первым настоящим опытом, в котором я познавала системный подход… к телу, к деятельности, к Миру в целом. Конечно же, я тогда так это не называла, но дело никогда не было в названиях, дело всегда – в сути происходящего.

Меня привлекали и увлекали мельчайшие детали, из которых состоит, с виду в общем-то простое занятие – стрельба из лука. Вблизи же это – фундаментальный процесс, обширный цикл, состоящий из множества фаз, каждую из которых необходимо освоить на уровне автоматизма, чтобы добиться успеха. И я сейчас говорю не про спортивный успех, а про – чистое удовольствие от стрельбы.

Выпускать стрелу по мишени – это та форма контроля, которая позволяет проникать вглубь себя, своей памяти, свои страхов, своих надежд. В этот короткий миг – всё сжимается в одну точку, весь Мир словно аккуратно зажат в ладони и ждёт… ждёт пока ты примешь решение и сделаешь выбор.

Но до этих ощущений в моменты начала тренировок мне было ещё далеко. Я проявляла упорство, делала всё, что говорила мама и вот наконец она сказала, что я готова взять в руки лук. Именно взять в руки, а не начать стрелять.

Мне запомнились несколько ощущений от первого контакта с луком. Прежде всего это его солидный вес в руке и то, как трудно удерживать даже приблизительно правильное положение тела, держа лук. Необходима не только физическая сила, но и приличная растяжка, как и навыки равновесия. В этом и был следующий этап тренировок – нарабатывать навык нахождения в нужном положении, привыкать к луку, учиться чувствовать его.

Но в итоге… оно того стоило. Когда я более-менее по маминым словам освоилась с луком и правильным положением, мне наконец-то удалось сделать свой первый выстрел. В мишень я конечно же не попала даже близко, но это было не важно… важен был сам факт того, что теперь мне осталось научиться последнему этапу во всём этом процессе.

Мне конечно же нравились не только сами занятия, но и то, что мы много времени с мамой проводили вместе. Думаю, ей это было даже нужнее, чем мне тогда. Наши тренировки позволили ей переключиться, некоторым образом прийти в себя, да и просто что-то снова ощутить… что-то, кроме боли потери.

Ну, а в меня был заложен ещё один кирпичик, послуживший основой того, кем я стала теперь. Потому что сейчас – я стреляю из лука ничуть не хуже, чем мама в лучшие свои дни. Пусть у меня нет спортивных разрядов и побед, но навыком я овладела в совершенстве.

Ключом к навыку оказался не сам лук, не положение тела, и не прицеливание, а – дыхание. Важность дыхания в процессе стрельбы я осознала гораздо позже, сначала делала всё на автомате, как говорила мама. Вдохни – и входи в правильное положение, выдохни – и стреляй. Долгое время мне это казалось простым алгоритмом, который нужно выполнять, но потом я поняла, что дыхание – это такой же инструмент и что его нужно уметь настраивать и тогда – всё меняется. Именно тогда процесс стрельбы становится похожим на слитное движение, как у мамы. Для освоения правильного дыхания и развития гибкости уже будучи в старших классах школы я начала заниматься Йогой.

Но, вновь возвращаясь к самому началу тренировок, в памяти всплывает ещё кое-что и по сей день важное для меня. Неумолимая тишина, которая вошла в мою жизнь после папиной смерти, не давала мне покоя, и в поиске того, чем её заполнить, я как-то зашла в его кабинет, а там на полках лежали музыкальные диски, тот самый рок 70-80-ых, который он так любил. У него была обширная коллекция, наверное, около пятисот дисков. Я взяла некоторые из них к себе в комнату и стала слушать. Сначала просто так, чтобы вспомнить папу, выискивала среди мелодий любимые папины песни, а потом… начала включать музыку специально во время тренировок. Именно так классический рок стал неотъемлемой частью меня, источником раздумий, эмоций, вдохновения, принятых решений.

Как я и говорила – то были по-настоящему поворотные и определяющие для меня события, уместившиеся в весьма сжатый промежуток времени. Если вести отсчёт от нашей с отцом поездки на звездопад и заканчивать тренировками с мамой по стрельбе из лука, то прошёл ровно год.

Не случись всего этого или хотя бы чего-то из тех событий – весьма вероятно, я была бы совсем иным человеком и делала бы сейчас что-то другое. Возможно, была бы более беззаботной и легкомысленной, более обычной и менее задумчивой, но, впрочем, то и вправду была бы уже не я.

В те далёкие ныне годы, я прожила свой опыт слияния через соприкосновение со Смертью, прожила его максимально глубоко, не скрываясь и не прячась, просто не умела этого делать, а благодаря обстоятельствам – и не пришлось. Спасибо за это как маме, которая была рядом и помогла мне в этом процессе, так и конечно же папе, который через оставленное послание, будто тоже проживал всё это вместе со мной, протягивая руку помощи, вернее – заключая меня в исцеляющие объятья.