Если бы у Джеймса Барнса спросили, кто или что бесит его больше всего, он бы не задумываясь ответил – Стив Роджерс. Точнее не сам Стив, а его скромность и стеснительность, доведенные порой до абсурда.

Баки этого решительно не понимал: то есть послушно прогибаться, подставляя свою божественную задницу под его – Баки – член, это мы можем, а откровенно говорить о своих желаниях – это уже вне компетенции Роджерса. Как бы хорошо они ни знали друг друга, но экстрасенсом Барнс не был, увы и ах, такими способностями Гидра его не наделила, поэтому иногда поведение Стива вводило мужчину в ступор. Когда Роджерс краснел, как кисейная барышня, и утыкался лицом в подушку, при этом продолжая вертеть задницей и самостоятельно насаживаться на Баки – конечно, как Барнс мог забыть, что Стив всегда и везде все может сделать сам – Джеймсу хотелось услышать от него хоть что-то, кроме тихого пыхтения, заглушенного злосчастной подушкой. Или когда Стивен с поистине зверским выражением лица намертво сжимал челюсти так, что его пухлые губы превращались в тонкую, едва заметную линию, и продолжал вбиваться в мокрую, хлюпающую дырку Барнса, Джеймс едва сдерживался от того, чтобы ехидно не поинтересоваться сколько голов Роджерс уже насчитал у гидры, потому что только этими сложными подсчетами в уме Баки мог объяснить такой сосредоточенный, отсутствующий взгляд Капитана.

На все просьбы и попытки Баки поговорить, Стив спешно ретировался из помещения, опять же краснея, и бормоча под нос что-то невразумительное типа “Я – молчун, и вообще не понимаю о чем ты, Бак”. Барнсу оставалось лишь раздраженно прикрывать глаза, а потом зло надрачивать себе в душе, представляя, как Роджерс вдавливает его в постель, наваливаясь сильным, тяжелым телом, и хрипло шепчет на ухо грязные, непристойные вещи, стонет несдержанно. Но время шло, а мечты и фантазии все так и оставались лишь мечтами, потому что Стив был непробиваем. Ровно до тех пор, пока в благословенную голову Барнса не пришла поистине гениальная идея, ну, по крайней мере, ему она казалась таковой.

– Условия следующие, – вещает Баки, деловито расстегивая ремень Капитана, легко хлопает ладонью по его ноге, заставляя приподнять бедра, и стягивает джинсы вместе с нижним бельем, – я хочу знать, чего ты хочешь, но раз ты не собираешься делиться со мной своими желаниями добровольно, то я заставлю говорить тебя силой.

– Силой? – удивленно переспрашивает Стив, – извини, конечно, но то, что ты делаешь сейчас, мало похоже на пытки.

– Ооо, зря ты так думаешь, Роджерс, – тянет Баки, удобнее устраиваясь на коленях между его ног, и сжимает член мужчины у самого основания. Судя по реакции, член заинтересован в действиях Барнса не меньше своего обладателя. – Да, я собираюсь тебе отсосать, но делать я это буду только до тех пор, пока ты говоришь.

– Н-не понял, Бак, – Капитана уже ведет, и он не особо старается вникать в слова Джеймса.

– Я отсасываю тебе, – терпеливо объясняет Барнс, – а ты в это время рассказываешь мне о своих фантазиях и желаниях, я открыт для любых предложений. Как только ты замолкаешь, я перестаю сосать. Вот такая нехитрая игра, Стиви, что скажешь?

Что Стиви может сказать? Конечно же, ничего. Единственная реакция, которой удается добиться Джеймсу – Роджерс густо краснеет и даже пытается подняться на ноги, чтобы вновь сбежать.

Баки несогласно хмыкает и берет наполовину вставший член в рот. Стив дергает бедрами навстречу теплому рту и влажному, без сомнений талантливому языку, и привычно крепко сжимает губы, собираясь молчать, как партизан.

– Нет-нет-нет, так не пойдет, мой бравый Капитан, – Баки выпускает член изо рта и радостная дрожь пробирает Солдата, когда он слышит разочарованный, едва слышный стон Роджерса. – Ну что, начинаем?

Он снова наклоняется над пахом Стива, а длинные пряди его волос свободно падают на бедра мужчины, щекоча кожу. Если бы Джеймс мог, он бы постоянно отсасывал Стиву. Серьезно, Баки готов боготворить его член, потому что он просто идеален, как, в общем-то, и сам Роджерс, целиком и полностью. Поэтому Барнс с довольным, нетерпеливым стоном вновь берет крупную головку в рот, жадно слизывая выступающие капли смазки. Ему нравится, как Стив становится тверже у него на языке, как заполняет собой весь рот, упирается в горло, Барнс просто обожает такие моменты.

– Так, ладно… я… – дыхание Роджерса уже сбито, а рука привычно ложится на чужой затылок, сжимая темные волосы в кулак. – Я не знаю, что говорить, Баки… Мне… Меня все устраивает, правда.

Джеймс отстраняется, несмотря на чужую руку на затылке, облизывает и без того влажные губы и несогласно качает головой:

– Меня не устраивает, Стив. Рассказывай. Давай.

Кажется, Роджерс готов разрыдаться. Краска с его лица заливает шею, покрытую потом, и медленно спускается на грудь.

– Расстегни рубашку, – вдруг говорит Баки, издевательски медленно водя кулаком по всей длине, – хочу видеть твои соски…

– Мне нравится, когда ты кусаешь их и еще когда… когда трешься подбородком, а потом целуешь… – внезапно выпаливает Стив и, кажется, сам приходит в ужас от сказанного.

Сердце Барнса пропускает удар, когда он слышит первое, такое долгожданное признание. Он влюбленно, благодарно смотрит в темные, возбужденные глаза Стива, а потом, протяжно проурчав, снова насаживается ртом на член.

Роджерс торопливо, неуклюже расстегивает рубашку трясущимися, непослушными пальцами, в конце концов просто вырывает с мясом оставшиеся пуговицы, и нетерпеливо откидывает полы в разные стороны. Баки усердно работает ртом и довольно стонет, сверкает глазами из-под ресниц, когда видит сильную, часто вздымающуюся грудь и затвердевшие, вставшие соски. Он и правда обожает целовать их, покусывать, вылизывать и потираться щетинистым подбородком. И Стиву это нравится. Восхитительно. Барнс скользит холодными пальцами левой руки вверх по животу Роджерса, тем самым срывая с губ мужчины еще один тихий, задушенный стон, и несильно сжимает темный, твердый сосок, потирает самым кончиком пальца.

– Бааки… – Стив всхлипывает, приоткрывает рот, жадно наблюдая за тем, как влажные, припухшие губы скользят по его члену. И в этот момент Барнс вскидывает голову и выпускает член изо рта с пошлым, мокрым звуком, глубоко втягивает в себя воздух и сипит:

– Давай же, Стиви, не останавливайся. Условия игры, помнишь?

Роджерс заторможено кивает и вскрикивает, когда Баки вдруг приподнимается и скользит горячим языком по влажным от пота животу и груди, останавливается на сосках, не пытаясь скрыть довольную ухмылку, когда Стива подкидывает на месте от того, как Барнс трется о них небритой щекой. Капитан хочет прильнуть к Солдату ближе, но Баки поднимается выше и их губы встречаются. Они мокро целуются, а когда разрывают поцелуй, между ними тянется ниточка слюны.

– Мне нравится, когда много слюны, – низко хрипит Стив, широко лижет влажные губы Барнса, – нравится, когда ты отсасываешь мне и все очень мокро, так, что хлюпает, и ты весь мокрый, и слюна течет по твоему подбородку, а потом я притягиваю тебя к себе и начинаю вылизывать твой мокрый, оттраханный рот.

Барнсу кажется, что у него плавятся не только мозги и тело, но даже бионическая рука. Ему безумно жарко и душно, у него неожиданно крепко стоит только от одних слов Роджерса, поэтому Баки соскальзывает обратно на колени, правой рукой направляя член Капитана себе в рот, а левой сильно сжимает свою потяжелевшую мошонку, трет сквозь ткань штанов.

– Хочу, чтобы ты кончил на меня, – голос Стива вырывает Барнса из липкого морока возбуждения. – На лицо, чтобы все лицо было в твоей сперме, а потом чтобы ты заставил меня слизывать ее с твоих пальцев. И… и еще…

Баки замедляет движения, плавно скользит губами по стволу, посасывает бархатистую головку и тихо урчит, понукая мужчину продолжить. Но Капитан теряется в ощущениях, рвано двигает бедрами, настойчивее давит ладонью на затылок, заставляя Баки принимать глубже. Тот в ответ проворно щелкает кончиком языка по возбужденной головке и с пошлым хлопком выпускает член изо рта, отстраняется. Стив обиженно стонет, подкидывает бедра выше, тянется за Баки, но тот левой рукой удерживает Роджерса и пережимает член у основания. Капитан рвано дышит, облизывает яркие губы, его кожа блестит от пота. Баки и сам чувствует, как по его вискам, шее и спине стекают соленые капли.