— Лейв настолько схож с Тальесином и внешностью, и приверженностью законам, и… идеализмом, что видится многим его перевоплощением. Необходимо закрепить эту мысль в массах — поможет сплачиванию подданных, — безупречная бровь взметнулась крылом чайки, глаза лукаво блеснули. — Культ Лейва-победителя? Или Лейва-сияющего? Как лучше?

— Придется тщательно продумать каждый шаг, но мысль весьма своевременная. Древняя поговорка гласит: куй железо — пока горячо! — Коринна чувствовала себя счастливой: ее прекрасная Эдна не позволила горю переломить свою волю через колено. Она крепко держит бразды правления. А значит, Дом нор Хейд принесет благоденствие Обитаемой Вселенной. Драгоценной Подруге же нужно только быть рядом: помогать, поддерживать. Порой — сдерживать и направлять. Она вспомнила, как перехватив ответ главы Секретной службы на запрос Великого Андиотра о розыске лис-оборотней, три часа кряду убеждала Эдну в необходимости оставить столь ценные экземпляры в живых. Ведь их можно легко превратить в преданных союзников Федерации, сделав лишь один шаг…

Жизнь продолжается.

*

Помпезный золотистый аэрокар с зеленым глазом на крыше унес Лейва и Шанди в сторону Рогаланда. Остальных повезли в гостевой дом под деревом Ренаровых Сердечек. Во время короткого путешествия Эйя опустошенно молчала; устроив сонную Сладенькую на спинке сидения, Финн каждые пять минут связывался с летящей следом машиной: по распоряжению дайне Коринны остальных звероящеров отправили отдельно. Марсиане искоса поглядывали в сторону оборотня, но завести разговор не решались… Лисенку ничего не хотелось. Даже смотреть в окно.

Выходили также молча. Только циркач долго перепирался с шофером по поводу очередности выгрузки клеток. Близнецы, забросив шмотки в спальню, попросили уже знакомого мода отвезти их куда-нибудь отдохнуть с дороги. Скривившись, тот согласился. Доблестные марсиане, перебрасываясь скабрезностями, отправились наводить Страх и Ужас на задницы местных забияк.

Лис слонялся по холлу. Сам не зная зачем, ступил на расписанную фракталами Мандельброта ленту и тут же ухватился за перила: цвета заката в Кобе перетекали один в другой, создавая иллюзию зыбкости. Казалось, его вот-вот затянет в бесконечное вращение синего, желтого, медово-желтого, оранжевого, и он исчезнет без следа. Когда сканер считывал сетчатку правого глаза, Лисенок был уверен, что дверь не откроется. К его удивлению замок щелкнул, створки бесшумно распахнулись, пропуская внутрь.

Два портрета.

Напротив входа.

Тальесин и Шигео.

Неужели он, землянин Тору Генко, был в прошлой жизни возлюбленным основателя Федерации Вестерлунд? Лис отчетливо помнил, как удерживал фрегат на заданном курсе, как горели нервы и плавился костный мозг, проступая сквозь трубчатую ткань раскаленными каплями. Тогда плазменной вспышкой сверкнуло воспоминание о Шигео, о Тальесине. О непростой истории любви… Измена, свершенная из-за детской обиды. Нелепая. Злая. Они прилетели на Даймон-severe, где велись работы по терраформированию. Шигео, не простивший первому Великому Андиотру женитьбу, с легкостью завлек в свои сети инженера-мода. И когда последний, одурманенный запахом, захваченный гибкостью тела, завороженный медно-красным сиянием глаз сквозь смоляные ресницы пал к ногам оборотня, тот подстроил так, что Тальесин застал их в разгар сексуальных игр. Злосчастный мод остался вкалывать на суровой планете до конца дней. А Шигео Тальесин запер в доме у дерева. За неверным круглосуточно следили камеры дронов. И если бы он попытался выйти за пределы радиуса в тридцать километров, его бы усыпили выстрелом и вернули обратно. Покидать свое роскошное узилище он мог только в сопровождении возлюбленного для совместного присутствия на церемониях, приемах, праздниках… Этого требовали от Драгоценного Друга зарождающиеся традиции Вестерлунда. История закончилась безвременной кончиной обоих. В новом воплощении Лейву нор Хейду и Тору Генко тоже не повезло.

А в следующем?

Что произойдет с вами в следующем воплощении?

Будет ли шанс остаться вместе без измен, страданий? Снять бремя долга, отягощающее одного, и укротить капризную натуру другого, заставляющую мучить своего любимого?

Как думаешь, Лис?..

— Тору! Тору, где ты! — встревоженно-восторженный зов прервал размышления.

Он выглянул из комнаты, ступил на ленту и увидел Эйю, постукивающую в нетерпении каблуком по полу.

— Сладенькая снесла первое яйцо! Спускайся.

Циркачка потащила его к спальне, превращенной в родильную палату. Пока вокруг стонущей ящерицы кудахтал Финн, они подсматривали в щелочку и волновались под дверью. Вскоре на расстеленное ворсистое покрывало выпало второе овальное крапчатое яйцо. Дракониха, клацнув четырьмя рядами острых зубов, цапнула из руки полукровки здоровенный кусок мяса. Третье пришлось подождать. Помещение огласила похабная песенка двух пьяных глоток, известившая о возвращении из местной спецзоны доблестных марсиан; в панорамное окно постучался первый рассветный луч Ницневин, когда Сладенькая с натужным криком снесла последнее яйцо. И тут же закусила поданной Финном курятиной.

Они провели в гостевом доме три месяца и две недели по Палланту. Дни тянулись вязкой резиной. Стараясь развлечь, Эйя учила Лиса кататься верхом на ристе. И добродушные травоядные осторожно поедали колючие ветки с их рук. Оборотень больше не перекидывался, не бегал, наслаждаясь песней ветра, по мягкой траве сквозь белую ночь Палланта. Флюшка сиротливо стояла в углу его спальни. Только робот-уборщик, перепутав футляр с деревянной мебелью, смахивал с самоочищающейся обивки несуществующую пыль. Одним осенним утром на усыпанную палой листвой дорожку опустился золотистый аэрокар с зеленым оком на крыше. Прибыли приглашения в Рогаланд на торжество. На врученной каждому развертке** отсутствовал текст: лишь мерцало стилизованное изображение магнетара.

Створки из сахарно-белого с розовыми прожилками камня распахнулись, и в парадный зал вошли одетые в форму пилотов фрегата Хаока-alter Лисенок и близнецы. Из зала вышел первый Андиотр лис-оборотней в длинной серебристой тунике. Позади, сверкая на чиновников и придворных желтыми топазами глаз, в блестящей угольно-антрацитовым форме стражников следовали Эйд и Навни. На широких поясах красовались церемониальные мечи в ножнах с гравировкой танцующего черно-бурого лиса. Телохранители.

Створки открылись снова, пропуская отступницу Дома Хав и ее мужа. Из зала вышли те же Удача и Воин Света Свободные-от-зависти. Эйя и Финн твердо отказали правительнице в проведении над ними медицинских экспериментов, несмотря на заманчивую перспективу обзавестись потомством, послужив Вестерлунду. Они решили вернуться в систему Толиман, а на долю, полученную от продажи игниса выкупить и обустроить цирк Ама-Тэрасу.

Шанди осталась на Палланте с братом.

Жизнь продолжается.

*

Агенты Секретной службы Вестерлунда, которым Эдна приказала найти рассеянных по Земле лис-оборотней, оповестили обнаруженные объекты, что они могут вернуться на историческую родину задолго до прибытия на Землю их первого правителя — Тору Генко. Старая семихвостая лисица обругала нехорошими словами неприметного homo sum, явившегося к ней на порог выгоревшего под гавайским солнцем бунгало. И просидела весь вечер, развернув над кухонным столом чудом сохранившуюся запись празднования пятого дня рождения внука. В тот день дочь впервые испекла макаруни и предложила довольному Тору попробовать новую вкусняшку. На следующее утро к ней с шумом ввалилась куча подруг со чада и домочадцы. Они немедленно включили телераму и начали тыкать пальцами в красивого юношу поднимающегося по трапу крупнотоннажной космической яхты:

— Смотри, Рин*, — стараясь привлечь внимание, худощавая кетцунэ махала у нее перед носом индиговым палантином. — Там Тору. По указу Великого Андиотра он теперь — наш правитель. Очнись!

— Убери свою тряпку, дурища, — Рин отпихнула подругу. — Разорались, понимаешь, не оборотни, а кошаки под валерьянкой! — Расталкивая всех, старая лисица подалась вперед и замерла. Крупный план. Родные до дрожи черты лица давно погибшей дочери, только кожа смуглая — в отца. Ее внук. Ее маленький Тору нашелся и летит домой. Впервые за долгие десятилетия она разрыдалась. От счастья.