А. Изряднова
– Он только что приехал из деревни, но по внешнему виду на деревенского парня похож не был. На нём был коричневый костюм, высокий накрахмаленный воротник и зелёный галстук. С золотыми кудрями он был кукольно красив, окружающие по первому впечатлению окрестили его вербочным херувимом.
Это по первому, а по второму и третьему?
– Был очень заносчив, самолюбив, его невзлюбили за это. Настроение было у него угнетённое: он поэт, а никто не хочет этого понять, редакции не принимают в печать.
Анна была ласковой девушкой. В херувима влюбилась с первого взгляда и буквально смотрела ему в рот. К тому же сразу принесла Сергею первый успех: в 1914 году в первом номере журнала «Мирок» под псевдонимом «Аристон» было опубликовано его стихотворение «Берёза»:
Белая берёза
Под моим окном
Принакрылась снегом,
Точно серебром.
На пушистых ветках
Снежною каймой
Распустились кисти
Белой бахромой.
И стоит берёза
В сонной тишине,
И горят снежинки
В золотом огне.
А заря, лениво
Обходя кругом,
Обсыпает ветки
Новым серебром.
Но первое опубликованное стихотворение Есенина не было первым написанным им. Таковым (первым написанным) Сергей Александрович считал следующее:
Вот уж вечер. Роса
Блестит на крапиве.
Я стою у дороги,
Прислонившись к иве.
От луны свет большой
Прямо на нашу крышу.
Где-то песнь соловья
Вдалеке я слышу.
Хорошо и тепло,
Как зимой у печки.
И берёзы стоят,
Как большие свечки.
И вдали за рекой,
Видно, за опушкой,
Сонный сторож стучит
Мёртвой колотушкой.
Есенин относил это стихотворение к 1910 году. Было ему тогда четырнадцать лет, и он говорил литературоведу И. Н. Розанову:
– С детства болел я мукой слова.
Но четырнадцать (а то и пятнадцать)[5] лет – это уже не детство. То есть можно предположить, что и приведённое стихотворение не первое из сочинений поэта.
…В следующих номерах журнала «Мирок» были напечатаны стихотворения «Пороша», «Село», «Колокол дремавший…», «С добрым утром» и «Сиротка». Были публикации в журналах «Доброе утро» и «Проталина», в газетах «Новь» и «Путь правды». Последняя издавалась в Петербурге. В разделе «Движение рабочих» 15 мая было напечатано стихотворение «Кузнец»:
Куй, кузнец, рази ударом,
Пусть с лица струится пот.
Зажигай сердца пожаром,
Прочь от горя и невзгод!
Закали свои порывы,
Преврати порывы в сталь
И лети мечтой игривой
Ты в заоблачную даль.
Там вдали, за чёрной тучей,
За порогом хмурых дней,
Реет солнца блеск могучий
Над равнинами полей.
На 1914 год выпали большие изменения и в личной жизни Сергея. В феврале умер его единственный друг – Гриша Панфилов. В марте Есенин вступил в гражданский брак с Анной Изрядновой; в середине мая ушёл из типографии Сытина, а в сентябре поступил (уже корректором) в типографию Чернышёва – Кобелькова.
В недолгий период ухаживания за Анной Есенин часто бывал в доме 20 по Тёплому переулку (теперь это улица Знаменка), в котором жила семья Изрядновых: три девицы и их родители. После бракосочетания Сергей и Анна поселились в доме 3, квартира 12 по 2-му Павловскому переулку. «Живём вместе около Серпуховской заставы, – писала Изряднова. – Работа отнимает очень много времени: с восьми утра до семи вечера, некогда стихи писать».
Стихи писал, конечно, супруг, а Анна хлопотала по дому – помощи от Сергея не было. «Ко мне он очень привязался, читал стихи. Требователен был ужасно, не велел даже с женщинами разговаривать – они нехорошие. Посещали мы с ним университет Шанявского. Всё свободное время читал, жалованье тратил на книги, журналы, нисколько не думая, как жить».
С воловины весны до осени Есенин не работал, тем не менее в июне заявил:
– Москва неприветливая – поедем в Крым.
И поехал – один. За две недели прожился и стал бомбардировать бедную женщину с требованием денег. Что делать? «Пошла к его отцу просить, чтобы выручил его. Отец не замедлил послать ему денег, и Сергей через несколько дней в Москве. Опять безденежье, без работы. Живёт у товарищей».
А почему не с женой? Тут мы подошли к весьма важному вопросу: отношение Есенина к женщинам. Первыми его увлечениями (ещё в Константинове) были Анна Сардановская и Мария Бальзамова, посвящал им стихи. Анну отверг из-за мелкой ссоры (случай с попыткой отравления). Марии писал: «…люблю безмерно тебя, моя дорогая Маня. Я тоже готов бы к тебе улететь, да жаль, что все крылья в настоящее время подломаны. Наступит же когда-нибудь время, когда я заключу тебя в свои горячие объятья и разделю с тобой всю свою душу. Ах, как будет мне хорошо забыть все свои волненья у твоей груди».
С. Есенин
А через четыре месяца (после знакомства с А. Изрядновой) ей же, своей мечте: «Я знаю, ты любишь меня, но подвернись к тебе сейчас красивый, здоровый и румяный с вьющимися волосами другой – крепкий по сложению и обаятельный по нежности, и ты забудешь весь мир от одного его прикосновения, а меня и подавно, отдашь ему все свои чистые девственные заветы».
Молодой поэт ещё не ведает силы своего обаяния и магического воздействия на женщин, но знает, что слаб физически и болен. В июне вместе с константиновским приятелем он переплывал запруженную разлившуюся Оку. Одолел, но долго отхаркивался кровью. Весь январь 1914 года проболел, о чём писал Г. Панфилову: «Последнее время я свалился с ног. У меня сильно кровь шла носом. Ничто не помогало остановить. Не ходил долго на службу».
Здоровье здоровьем, а письмо Марии – факт отступления от прежних уверений в вечной любви, оправдание себя (Есенин и в дальнейшем любил это делать). А что Изряднова? В марте она была уже беременна, а 21 декабря родила сына Юрия.
Кстати о работе. В мае Сергей ушёл из типографии Сыти-на. Жили молодые на зарплату Анны и скромные гонорары её суженого (платили 15 копеек за строчку, то есть не разбогатеешь). Тем не менее Сергей съездил в Крым и в Константиново. На другую работу устроился только в сентябре – корректором в типографию торгового дома «Чернышёв Д. и Кобельков Н.». Она находилась в Банковском переулке, 10 (район Мясницкой). Но там не задержался, с рождением сына уволился. Изряднова вспоминала:
– Есенину пришлось много канителиться со мной (жили мы только вдвоём). Нужно было меня отправить в больницу, заботиться о квартире. Когда я вернулась домой, у него был образцовый порядок: везде вымыто, печи истоплены, и даже обед готов и куплено пирожное, ждал. На ребёнка смотрел с любопытством, всё твердил: «Вот я и отец». Потом скоро привык, полюбил его, качал, убаюкивая, пел над ним песни.