© Згуровская Л.Н., текст, 2013

© Фесенко А.В., иллюстрации, 2013

© «Н.Орiанда», оформление, макет, 2013

Пожалуй, нет другого времени года, которого все ждали бы с таким нетерпением, как весну. У этой самой весны чего только нет в щедрых руках: охапки дикого разнотравья, корзины цветов, новорожденные звереныши, росплеск ярких бабочек, а уж от птичьего многоголосья в лесу уши закладывает.

Однако не будем валить все весенние новости и радости в одну кучу. Начнем с деревьев. Они уже на старте, прошли все подготовительные стадии и вот вот наденут свои зеленые «сюртуки» и «платьица». Наши предки чтили в самом начале весны две знаменательные даты: 9 и 25 марта (по старому стилю). Девятое марта – День сорока Севастийских мучеников, или проще его называли «Сорока́ми». На эти Сороки деревья «отпущаются» после зимней спячки, они пробуждаются, в них начинается сокодвижение. Без этого, будь то крошечная травка или многотонный дуб, не расцвести им и потомства не оставить. День 25 марта (по новому стилю – 7 апреля) – праздник Благовещения. Считалось, что именно в этот день Бог благословил все растения на щедрое цветение и долгую жизнь.

Сроки распускания у деревьев разные. Есть деревья-торопыги. Кизил, терн, граб, орешник, ольха, миндаль, вяз, алыча, тамарикс. Стоит пройти первому весеннему дождику и раз-другой дунуть теплому ветерку с юга – и вот уже встрепенулись эти первые, очнулись, протянули навстречу весне рукастые ветви, ведь после весеннего дождика, как говорили встарь, даже камни растут, а у деревьев почки «разбиваются». Бывает так, что вчера еще голая ольха за одну ночь, к весеннему утречку, цыплячьим пухом новорожденной листвы покрывается. Это же подметил и польский поэт Юлиан Тувим:

А возьмите кизил. Из торопыг торопыга. Этот и в феврале может зацвести. Смотря какая погода случится. В марте цветет тополь черный. И листовые, и цветочные почки у него пузатенькие, клейкие и душистые. Из раннецветущих в Крыму и миндаль. Разоденется в розовое и стоит среди голых еще собратьев в горах – щеголь щеголем. Первых в году пчел поджидает. И тут уж встречная обоюдная радость и у дерева, и у пчел.

Красавец церцис тоже из рано зацветающих. Это тот самый церцис, на котором, по преданию, Иуда, предав Христа, повесился. Выбрал же, негодник, такое нарядное дерево, запоганил его на веки вечные, а ведь без этого церциса весна на Южном берегу Крыма как бы обделенная, будто песня недопетая. Русский поэт Николай Заболоцкий так написал об этом:

«Цветы, напитанные ядом» – это конечно же поэтическая вольность. Они вовсе не ядовиты, как и все растение в целом, просто слава об иудином дереве худая. По другой версии, виселицей для Иуды послужил не церцис, а исконно русское дерево осина, и с тех пор якобы лист на осине дрожит от страха. Давно известно, что даже при полнейшем безветрии крона осины шелестит и «шепчется».

Интересно, что у рыбаков периоды цветения деревьев связаны с целым рядом народных примет: «Зацвела ива – морской окунь пошел на крючок», «Шиповник цвет выкинул – карась стеной попрет», «Цветет черемуха – улов лещей».

А как празднует весну крымское разнотравье? Тут уж не только пары страниц будет мало – в целый том не уложишься, так много этих трав. И с кого начать, кого пригласить в эту книгу, а кого нет? Если нет – это все равно что обидеть. Каждая травка посвоему хороша, у каждого цветка своя стать, своя красота, своя гордость. Начнем с раннецветущих. Их еще в науке эфемерами называют. Что такое эфемерность? Это как бы недолговечность. Рано, в конце февраля или в марте, оковы зимы сбрасывают, рано цветут, рано отмирают или затаиваются в почве, уходят на покой до новой весны и опять же до раннего пробуждения. Это о растениях – подснежниках. Жизненный цикл короток, а вот очарования и прелести через край. Лезут прямо из под снега в февральскую промозглость тоненькие стебельки с бутонами и стойко держат оборону против всех невзгод и даже морозов. Замороженные, чуть ли не звенят от хрупкости – до того стекленеют, а чуть потеплеет – вновь в рост и в цвет.

Пролеска двулистная, которую немцы называют «голубой зорькой», тоже любительница раннего цветения. Скромненько, как застенчивое дитя, вылезает из земли уже в начале марта, еще по холодам.

«Галантный» подснежник торопится пробить головой снежный покров, и всё для того, чтобы успеть первым поздравить нас с приходом весны.

Опыляют пролески лесные муравьи. У них взаимовыгодный альянс. У пролесок очень жирные семена, а муравьи известные лакомки. Вот так и живут по принципу: «Ты – мне, я – тебе». У пролесок – оплодотворенные цветки, у муравьев позже – вкусные семена.

В новоселах весны числятся и фиалки. Эти милые обликом растеньица у разных народов были связаны с различными символами. Так, у древних греков фиалка – цветок печали и смерти. Ими украшали смертное ложе умерших девственниц, у них же венки из фиалок надевали на головы детям, которым исполнилось три года, в знак печали о том, что миновала у них самая беззаботная пора жизни. У древних галлов фиалки – символ скромности, невинности. Ими посыпали ложе новобрачных, ну а чаще всего это растение олицетворялось с ожидающей весну природой.

Март – время цветения многих видов гусиного лука, а чуть позже к ним подключается очень любопытная «горячая травка» аронник. Температура его «тела» выше температуры окружающей среды на несколько градусов. Аронник как бы сам себе терморегулятор. Что ему мартовские заморозки, если он при –5 может обеспечить себе +10!