– Со мной все будет в порядке, – покачал головой Рикус. – На сегодня хватит лечения. С лихвой.

– Не дури, – рассердилась Ниива, и прежде, чем Рикус успел ее остановить, распахнула накидку.

Неглубокие раны на боках – следы схватки с лиррами, уже начавший заживать ожог – результат борьбы с Умброй, и маленькая, размером с мелкую монетку, гноящаяся язвочка на левой груди.

В центре эта язва казалась ярко-красной, а кожа вокруг нее приобрела неприятный темно-зеленый оттенок. Из нее сочился желтый гной, почти закрывавший чуть выступающие грани вложенного туда рубина. Внутри камня светился маленький алый огонек.

– Что это? – прошептала Ниива.

– Не знаю, – соврал Рикус. – Убив Умбру, я надолго потерял сознание. А когда очнулся, то увидел вот это. – И он показал на свою грудь.

Рикусу очень не хотелось врать, и он пообещал себе обязательно рассказать Нииве всю правду. Просто в присутствии Каилума ему не хотелось упоминать призраков. К тому же, он ведь должен был отдать им ту самую Книгу, которую обещал найти гномам Кледа.

– Когда ты очнулся, этот рубин был у тебя в груди? – недоверчиво переспросил Каилум.

– Ну, я же сказал! – рявкнул мул, запахивая накидку.

Каилум спокойно снова ее распахнул и начал внимательно осматривать странную рану. Он прикоснулся к ней пальцами. Рикус дернулся от боли, и гном убрал руку.

– Что ты делаешь? – спросил мул.

– По-моему, – сказал Каилум, – это какой-то магический кристалл. Вытерев пальцы о край накидки, он поднял руку к солнцу. Когда она засияла, он добавил: – Силою солнца, мне, возможно, удастся тебя от него избавить.

– Ну, если ты уверен… – проворчал Рикус.

Он не знал, что ему нравится меньше: оставаться во власти Тамар или быть обязанным Каилуму за избавление от призрака.

Не отвечая, гном приложил свою горящую руку к язве.

В первый момент Рикус почувствовал страшный жар. Но уже в следующий миг все прошло, а Каилум побледнел, как полотно. Вопль ужаса вырвался у него из груди. Серая тень выползала из гноящейся раны Рикуса. Она перебралась на руку гнома, гася по пути светящуюся плоть. Вот тень добралась до плеч, залила голову и грудь. И только красные глаза Каилума продолжали сверкать из-под серой пелены. Но потом зрачки закатились, и гном без чувств повалился на землю.

Рикус закричал. Ощущение было такое, словно кто-то всадил ему в сердце горящую стрелу. Его грудь взорвалась ослепительной болью, языки которой поползли в руки и ноги. С каждым мигом огонь жег все сильнее. Мука нарастала. Рикус чувствовал, что еще немного – и он сгорит дотла. Черные струйки дыма начали затягивать разум. В ушах стоял непрерывный оглушительный рев.

«Твой союзник-гном не сможет тебе помочь!» – прошипела Тамар, заглушая гул бушующего огня.

Страшные судороги сотрясали тело Рикуса. А потом все мысли развеялись черным дымом…

Но мул не умер. Вместо этого Рикус увидел себя внутри собственного сознания. Задыхаясь и кашляя от едкого дыма, он бесцельно брел по безжизненной серой равнине. Его вещи исчезали одна за другой. Вот пропала накидка, под которой мул прятал вложенный ему в грудь рубин. За ней – Пояс Ранга. Потом сандалии, набедренная повязка… И только Кара Ркарда плыла рядом, словно покоясь в невидимых ножнах.

Мул шел уже несколько часов – так ему казалось. На самом деле, возможно, прошли дни, а может, всего лишь минуты. Порой мул звал Нииву или даже Каилума. Ответа не было. Рикус нервничал – он уже однажды видел эту местность.

Однажды, проиграв на Арене поединок с гаджем, одним из чудовищ пустыни, мул несколько дней провел между жизнью и смертью. Пока его тело боролось, дух Рикуса очутился на вершине высокой скалы над морем серой пустоты. А рядом – точно такие же, серые пустоши…

У гладиатора мурашки побежали по спине. В отместку за попытку гнома вынуть рубин Тамар могла убить и Каилума, и Рикуса…

– Тамар! – закричал мул. – Что ты со мной сделала?

Страх Рикуса сменился злостью. Он побежал сквозь едкую серую дымку,

не разбирая дороги.

– Выходи, призрак! – В гневе гладиатор схватился за рукоять меча.

И сразу же серый туман исчез. Рикус обнаружил, что висит высоко в воздухе, вверх ногами над полом из полированного гранита. В следующий миг он полетел вниз. Рикус еле-еле успел сгруппироваться…

Оглушительный хохот приветствовал его падение. Рикус оказался в огромном зале, освещенном десятком пылающих костров. Вокруг них кружились стройные высокие девушки. Они что-то пели и время от времени выкрикивали непристойные предложения пьяным мужчинам, одобрительно наблюдавшим за их танцем. По залу бродили слуги-рабы, следя, чтобы чаши зрителей не пустели. Пахло потом и немытыми телами.

– Видишь, ты еще не умер! – произнес за спиной Рикуса чей-то нежный голос.

Рикус поспешно поднялся с пола и оглянулся. Он увидел смуглую обнаженную женщину с длинными черными волосами. Она стояла у постели из мягких теплых шкур. На полных красных губах играла кривая усмешка.

– Тамар?! – охнул Рикус.

Женщина кивнула и поманила мула пальчиком с длинным острым ногтем.

– Ты учишься пользоваться Карой, – сказала она. – Это хорошо. Доверяй своему мечу, даже когда обманут твои собственные мысли.

Мул шагнул к Тамар. Ростом она была не ниже мула. Тело жилистое, сильное и одновременно с женственными, чувственными формами. Вот только пахло от нее плесенью и гнилью.

– Иди ко мне, – распахнула объятия Тамар. – Я научу тебя, как справиться с адептом.

– Чего это вдруг? – спросил Рикус, не двигаясь с места. – Ты же знаешь, что, убив Маетана, я ни за что не отдам тебе Книгу Королей Кемалока.

– Придет время, – зловеще улыбнулась Тамар, – и ты, я думаю, отдашь нам все. А теперь, – она снова поманила мула, – иди ко мне… если хочешь получше познакомиться с силой своего волшебного меча.

– Я не хочу совокупляться с тобой, призрак, – резко ответил мул, остро чувствуя свою наготу. – Даже в мыслях.

Глаза Тамар свернули, но голос ее остался таким же нежным.

– И мне тоже не хочется ложиться с тобой, полугном-получеловек.

Она протянула к мулу руку. Длинные когти выросли из ее ногтей. Из под алых губ появились острые звериные клыки.

– Не подходи! – крикнул Рикус, наотмашь рубя мечом.

Призрак поспешно отскочил, но лезвие Кары прошлось по ее животу. Тамар вскрикнула, но голос был не ее. Иссиня-черные волосы стали светлыми, глаза из красных превратились в изумрудные, тело стало куда более мускулистым. В воздухе поплыл сладкий аромат цветущего чифонового дерева.

Похолодев, Рикус понял, что это уже не его мысли, а самая настоящая реальность. И что напротив него, зажимая руками рану на животе, стоит Ниива. И между ее пальцами струится кровь. А находятся они под тем самым деревом, куда мула принес К'крик.

– За что, Рикус?

На лице Ниивы не было ни гнева, ни боли. Только безграничное удивление.

– Это была не ты! – крикнул мул. Он чувствовал себя смертельно виноватым. – Прости меня! – взмолился, он падая на колени и отбрасывая меч.

В тот же миг светлые волосы Ниивы почернели, а в глазах зажегся красный огонь. Аромат чифона сменился вонью разлагающегося мяса. Над землей поплыл серый дым. Рикус снова оказался в глубине своего сознания.

Призрак шагнул к мулу. Ее глаза горели, словно пылающие угли. Как и раньше, она была обнаженной, но теперь на ее животе белел длинный шрам – именно там, где у Ниивы была кровоточащая рана.

– Глупец! Никогда не выпускай из рук Кары!

Она дала Рикусу пощечину. Голова мула загудела так, словно Тамар ударила не рукой, а по крайней мере боевым молотом. Не ожидавший ничего подобного гладиатор упал. Чуть придя в себя и настороженно поглядывая на Тамар, Рикус поднялся на ноги.

– А что с Ниивой? – спросил он. – Она ранена?

– Забудь о Нииве! – завопила Тамар.

Она снова ударила мула. На этот раз кулаком. Рикус пытался поставить блок, но призрак оказался быстрее. Словно гром грянул в голове мула. Он зашатался. Потом попытался контратаковать, но призрак, превратившись в полупрозрачное облако, без труда выскользнул из его захвата.