От осознания внутри похолодело, но я все же спросила:

– Девушка твоя?

– Нет, – он убрал телефон в карман. – В смысле, бывшая, если можно так выразиться. Далеко идти?

– Вон тот дом, – я уже успела сориентироваться по наводкам Насти. – Идем.

И по ходу решилась выспрашивать еще – на самом деле, с ответов на эти вопросы и надо было начинать знакомство:

– Бывшая, значит? А какая она?

Показалось, что Юра отвечал с удовольствием, у него даже глаза вновь тем же светом засияли:

– Скромная, но боевая. Она прорывается сама – и я точно уверен, что прорвется дальше, чем все мы вместе взятые. Умная, смелая, честная, искренняя. Не тушуется перед статусами. Если имеет свое мнение, то выскажет его, кто бы перед ней ни стоял. Притом без капли высокомерия. Да откуда бы ему взяться? Простая девчонка из почти такого же московского дворика, – он кивнул вперед, – которая решила взять судьбу в свои руки. Не уверен, что я сам бы отважился, если бы не вдохновился ее примером.

Он же меня описал! Ну, практически. Вот только настроение рухнуло под этот разбитый асфальт:

– Звучит так, будто ты все еще ее любишь.

– Не люблю, но уважаю, – успокоил он. – А это в моем случае значит куда больше.

Настя нас встретила еще в обшарпанном подъезде с воплем, как у заправской тамады:

– Здрасьте, гости дорогие! Проходите, проходите! Бабуленька приехать не смогла, потому я заключу договор от ее имени. Деньги принес, Юра? Да, мы же уже встречались в институте! Как мир тесен, как тесен мир…

Вопреки моим ожиданиям, халупа оказалась не настолько уж убогой. По крайней мере не такой, как показывают в ужастиках о российских реалиях. Вполне приличная и большая комната, комод, поразивший мое воображение, – уверена, что его можно толкнуть в антикварный магазин за огромные деньги. Нам дизайнер дома специально в гостиной мебель старил какими-то новейшими технологиями – и то так натурально не вышло. Удивлялся и Юра, бесконечно благодаря нас обеих. Но осекся и подцепил пальцем пристегнутые к изголовью кровати розовые меховые наручники.

– Я смотрю, бабуленька твоя знает толк в развлечениях, – он с иронией обратился к Насте.

Та виновато мне шепнула: «Не заметила», а Юре погромче брякнула: «Прости, забыла, это мое».

В любом случае сделка была совершена. Юра просто не мог упустить такой шанс, а мы не могли упустить Юру. Так что живым он из этого бывшего логова разврата всё равно бы не выбрался, потому послушно подписал составленный Настей договор, постеснялся спросить свидетельство права собственности от двух таких замечательных новых друзей, и заплатил за месяц вперед. Часть суммы я вырвала из рук Насти уже в подъезде, когда мы оставили нового жильца в одиночестве.

Но ее теперь не покидало хорошее настроение, как и меня.

– Марта! Ну ты закрутила, конечно, историю. А не проще было его на свидание пригласить?

– Всему свое время, Насть. Вот после такой помощи он уж точно не сможет сделать вид, что меня не знает!

– Знай он объемы помощи – предпочел бы выкинуться из окна, чтобы не чувствовать себя должником, – прогундела она. – То есть на свидание у тебя кишка тонка? Вот на все толста, а на это тонка?

Скажет тоже! Но чувствовала я, что еще рано. У Юры вообще приоритеты в отношении девушек сдвинуты, мною он явно не проникся – будет благодарен, но продолжит держать на расстоянии. А когда узнает, кто я, то и пошлет преспокойно. Разумеется, если к тому моменту не будет уже безумно в меня влюблен. Но Настя продолжала подзуживать, и гордость заставила меня демонстративно вынуть при ней телефон и еще демонстративнее нажать на вызов.

– Марта? – Юра ответил сразу. – Что-то забыли?

– Нет, я просто…

– Тогда я еще раз поблагодарю. Честное слово, вы с Настей и ее бабулей меня выручили! Завтра вещи перевезу. Поверить не могу, что так всё разрешилось! Как думаешь, может, мне к ее бабушке наведаться? Я понимаю, что у нее здоровье, но хотелось бы лично…

– Не стоит! – резко прервала я. Посмотрела на огромные Настины глаза, которые она пялила на меня поверх оправы. – Я вот по какому поводу звоню… это… позвать тебя хотела… в кафе…

– Что?

Да где ты там, сила воли? А куда ее направить: на то, чтобы придать голосу уверенности, или на то, чтобы осечь Настю в ее издевательской игре на слабо? Выбрала среднее:

– Позвать тебя хотела в кафе на работу устраиваться. Помнишь, ты объявление нашел? Вдруг и меня примут – сделаю первый шаг к свободе.

– Отличное решение, Марта! Завтра поедем вместе! Пожалуйста, передай Насте, что я ее должник. Я ведь прекрасно понимаю, что это она бабулю на такую уступку уговорила.

– Мой должник, а не Насти! – я неуместно повысила голос.

– Что?

Я мигом смягчилась:

– Я имела в виду, не зря же она моя лучшая подруга. Душевнейший человек!

– А, если в этом смысле…

Вот после этого разговора Настя уже ржала так, что я начала переживать за ее психику. Она и очки стащила, чтобы удобнее было слезы вытирать, а между всхлипываниями успевала вставлять:

– Марта… в кафе… работать… мать… в кафе… боже… я мемуары напишу… Марта!

– А что здесь такого? – отвечала я дрожащим голосом. – Не переломлюсь. Зато нет способа лучше сблизиться с Юрой…

Но на самом деле у меня тряслись руки и ноги. Я, конечно, собиралась развернуться на полную катушку, но вышло как-то слишком резко вниз – я не качусь по наклонной, а рванула с вершины одним прыжком. Страшно-то как… Как же мне страшно!

Я успела придумать сотню отговорок, чтобы на работу все-таки не устраиваться и притом произвести на Юру впечатление – мол, устроилась уже, да по специальности. Или тетушка любимая заболела, а я такая добренькая, что не могу ее оставить без присмотра. Но дилемму не в мою пользу решила… да-да, моя новая подружка и будущий штатный юрист моей фирмы.

Я не сразу узнала Настю. А когда узнала, остолбенела. Она, оказывается, является обладательницей густых русых волос, которые зачем-то распустила. И, видимо, впервые в жизни нанесла макияж, который существенно изменил ее внешность. Но самая большая разница наблюдалась в одежде: джинсах и тонкой кофте по фигуре. Не то чтобы ее вот так сразу можно было записать в красотки, но по сравнению с предыдущей версией она выглядела человеком с совсем другой ветви эволюции. Сопоставить эту фифу и бывшую серую мышь можно было только по знакомой круглой оправе. Если она еще и ее снимет…

– Ты что это с собой сделала?! – возмутилась я, предчувствуя подвох.

– Нравится? – Настя горделиво покрутилась передо мной, демонстрируя обновки. – Деньжата завелись. Вот я и решила их пустить на инвестиции в образ.

– Но… зачем? – я действительно не понимала. – Разве ты не делала ставку на жалость со стороны всех вокруг? Сейчас ты всё еще жалкая, но уже не до такой степени!

Девушка развела руками:

– Думаю, что наступила пора меняться. Да и карьера – это еще не всё, личной жизнью тоже пора заниматься. Считай, что от общения с тобой и я что-то почерпнула. Мы с тобой с разных сторон движемся к усредненному варианту.

В последних утверждениях я сильно сомневалась, потому прищурилась и спросила напрямик:

– Настюш, а личную жизнь ты с кем конкретно строить собралась?

Она мой намек уловила, широко улыбнулась и кивнула, хоть отрицать не стала:

– А что такого? Юра – симпатичный, умный, серьезный, по первому впечатлению – просто золото. Мне хватает ума понять, что такие без присмотра на дороге не валяются.

Мне голос отказал, но всё равно получилось выдавить:

– Ах ты… змеюка… Я ж тебя на своей груди пригрела…

Она смерила обсуждаемую часть тела оценивающим взглядом и свою неправоту признала, глазом не моргнув:

– Марта, а зачем он тебе в долгосрочной перспективе? Вот я поблизости и окажусь, когда тебе играться в бедную надоест. Никаких нарушений нашего соглашения, так что можешь закатить глаза обратно в глазницы! Но ведь и ежу ясно, что ничего у тебя с ним не склеится – это как жертвенного агнца на Медузе Горгоне женить.