Затих последний удар колокола. К главному алтарю храма потянулись желающие сделать пожертвования. Там, среди статуй богов и курильниц, жрецы выслушивали страждущих и давали им советы. Их белые наряды светлыми пятнами выделялись в разноцветном людском потоке, медленно проплывающем через главный зал. Голоса сливались в неразборчивый гул, который, отражаясь от высокого сводчатого потолка, расходился чуть слышным эхом по тихим коридорам.

Ожидание таинственного волшебства, которое случится уже совсем скоро, наполнило и тех, кто служил в храме. К такому ожиданию всегда добавляется немного страха. Даже не страха, а опасения – вдруг в церемонии праздника что-то пойдёт не так, как обычно? Вдруг что-нибудь случится? Если, ритуал не будет выполнен, – боги не обратят свой взор на людей и не услышат их молитвы. Если великий Сант отвернёт свой взор? Что тогда?

Прошло несколько часов. Солнце не спеша приближалось к закату. Храм притих, наполненный необычными тихими звуками и запахом благовоний. Казалось, – всё ждёт начала праздничного таинства.

Жрецы на помосте отступили к барабанам, установленным возле колонны, – и вот уже над площадью зазвучал их ритмичный рокот. Сначала негромко. Плавно набирая силу, звуки пульсирующими волнами катились над головами, переходя в грохочущие раскаты.

В ожидании начала церемонии, люди потянулись туда, где в лучах заката белела высокая колонна.

Резко и неожиданно барабаны смолкли. Вслед за этим постепенно успокоился и людской гомон. На площади воцарилась тишина, которую вскоре прорезал чистый и звонкий голос жреца, запевшего праздничную молитву. Её слова, усиленные чудесным образом, разлетались от главной башни храма во все стороны, заполняя мелодичными переливами площадь. Люди начали подпевать жрецу, потому что каждый знал эти заветные слова с детства. Многоголосый хор становился всё громче и ритмичнее. Люди, прикрыв глаза и раскачиваясь в такт, просили у бога Лакка мира, хорошего урожая и прибавления семейства.

От храма, мимо расступившихся людей, двинулась вереница девушек в цветных полупрозрачных накидках. И вот уже в ритм молитвы вплелись удары бубнов в их руках и позвякивание ножных браслетов с колокольчиками. Они поднялись на помост, продолжая плавно кружить в танце.

На самом высоком балконе, где стоял Верховный жрец и члены Совета, вдруг раскрылось большое круглое зеркало. Последний луч солнца, пробившийся между зубцов стены, отразился в нём, и оттуда вдруг ударил тонкий луч, который зажёг праздничный огонь на верху колонны. Яркое пламя разом охватило сложенные на площадке дрова и взметнулось ввысь, с треском рассыпая искры. Огненные точки, повинуясь движениям рук жрецов, начали неторопливо вращаться в хороводе. Мерцающее кольцо мягко опустилось к помосту и, рассыпавшись по краю, зажгло цепочку светильников, стоящих там.

Сотни рук начали зажигать от них, принесённые с собой свечи и передавая огонь друг другу. Никто не спешил – ибо бог Солнца щедр и волшебного пламени хватит всем, а ритуал не допускает суеты.

Казалось, что небо круглым созвездием опустилось на землю и растекается по площади, где в центре ярко пылает костёр, отблески которого играют на белых стенах храма.

Молитва закончилась. Всё стихло. Костёр понемногу догорел и погас. От него потянулась прозрачная, почти невидимая в сумерках дымка, которая укрыла завесой древние камни храма.

Люди потянулись к выходу, унося с собой частички священного огня, который будет защищать их от бед и несчастий, от неурожая и болезней. Они бережно несли эти крохотные огоньки и верили, что так и будет. Верили, потому, что вера делает человека сильнее, чище и справедливее? Может быть, это и правда так…

* * *

Дверь в лабораторию была слегка приоткрыта. Егор стукнул разок в неё для приличия, вошёл и понял, что жестоко ошибался – он по своей наивности полагал, что устроить больший беспорядок в помещении уже невозможно. Быстро оглядевшись, Егор понял, что количество исписанных листов в комнате за прошедшие три дня увеличилось примерно на порядок. Листы теперь не только громоздились холмами на столе, подоконнике, полках и даже стульях и креслах. Исписанные крупным размашистым профессорским почерком бумажки покрывали теперь и весь пол. На многих из них отчетливо виднелись следы человеческих ног, судя по размеру и форме следов – ноги были обуты в ботинки профессора. Основная часть следов образовала тропинку через всю комнату по диагонали от одного угла к другому.

Арсаныч сидел за столом и с огромной скоростью покрывал какими-то формулами очередную пачку чистой бумаги. Он поднял голову, широко улыбнулся и, откинувшись на стуле, сладко потянулся.

– Здравствуйте, любезный, – лицо профессора излучало радость и благоговение. – Вы как нельзя кстати.

Арсаныч вскочил со стула и начал судорожные раскопки в бумажных развалах, пытаясь что-то там обнаружить.

– Как ваши успехи? – полюбопытствовал Егор, скинув куртку.

– Всё просто замечательно! А, вот и он! – радостно сообщил Арсаныч, выуживая из кучи электрочайник.

Профессор на минуту исчез из комнаты и, стремительно вернувшись, поставил полный чайник на ещё свободное от бумаг место в углу комнаты.

– Концепция установки меняется. Из того, что я уже «наваял», нам понадобятся только некоторые детали. Остальное придется безжалостно выбросить.

Арсаныч вернулся к столу и попытался найти какой-то лист. Через несколько минут его попытки, увенчались успехом, и он приколол искомый лист кнопкой к доске, висящей на стене.

– У нас будет четыре основных блока, которые уже никак не поменяются в ходе эксперимента. Остальные, к сожалению, придется постоянно дорабатывать. И я даже не могу сейчас сказать, сколько их всего будет в итоге.

– Но ведь, есть надежда, что их количество не будет бесконечным?

Егор подошел к закипевшему чайнику и выключил его.

Арсаныч улыбнулся и принялся разливать чай по стаканам, а Егор, тем временем, подошёл к приколотому листу бумаги – это была блок-схема новой установки. Блоков было десятка два и, скорее всего, это было ещё не все. Из всех подписей к блокам Егор понял только одну – «Блок питания».

Через некоторое время они, накинув потрёпанные серые халаты, уже сосредоточенно выдирали из корпуса установки тот самый хаос, который там устроил профессор. Куча из проводов и деталей в углу стремительно росла, и к моменту полного опустошения корпуса достигла в высоту около метра. Профессор брезгливо прикрыл ее еще одной шторой и обратился к доске:

– Вот схемы трёх основных блоков. Что непонятно – спрашивай. Думаю из всего этого, – профессор показал на прикрытое шторой безобразие. – Многое может пригодиться. Всё, что ещё будет нужно для работы, определим по ходу «пьесы».

За следующие два часа они успели набросать примерный план работ. Несколько раз заспорили по мелочам, но расстались довольные достигнутым результатом.

Новый год надвигался ужасающе быстро и неотвратимо. Торжественность приближающегося праздника чувствовалась во всём: в мелькании ёлок среди людского водоворота на улице, в разговорах и хлопотах окружающих, даже в программе телепередач было что-то загадочно-праздничное. До торжественного момента оставалось шесть, нет – уже пять дней! Дома у Егора под столом в картонных коробках уже томились шампанское и водочка. Почти все необходимые продукты были закуплены. Программа гуляний была составлена и одобрена всеми участниками. Гулять ехали на дачу к приятелю. Всего набиралось человек десять. Девушки были почти все незнакомые, с другого факультета, и что самое приятное – девчонок и парней было поровну. Так как Егор в этот раз отвечал только за спиртное, то все заботы уже отошли на второй план, и жизнь его текла спокойно и радостно.