* * *

Аркадий Александрович Кирсанов оказался невысоким говорливым старичком, на вид лет шестидесяти с хвостиком, типично-профессорской внешности: серый, видавший виды костюмчик, рубашка в непонятную полоску и узкий чёрный галстук, который никак не ограничивал расстегнутый на две пуговицы ворот. Впрочем, одной верхней пуговицы не было на месте видимо уже давно, а вторая висела на одной тоненькой ниточке. Седая академическая бородка придавала ему вид степенного учёного мужа. Но стоило ему заговорить, а говорить он очень любил, как налёт многозначительной важности таял без следа.

Уже через полчаса с начала их знакомства, Егор сидел в кресле, в приятном полумраке лаборатории и пил вкусный чай с вареньем. Почти половину лаборатории занимал огромный старинный стол, обтянутый когда-то солидным зелёным сукном. В углу стояли маленький журнальный столик и два кресла. Огромное количество книг, брошюр, пачек листов мелко-исписанной бумаги располагались везде, включая подоконник и пространство под столами. О ходе времени напоминали старые настенные часы с маятником и метроном на верхней полке. В углу стояло что-то похожее размерами на большой холодильник, прикрытое старой шторой.

Профессор, сразу разрешивший называть себя Арсанычем, был из тех, кто располагают к себе собеседника с первых слов. Егор уже успел выложить о себе все: сколько у него «хвостов», где родился, кто его родители, где живет, чем увлекался в детстве и даже когда и с кем целовался первый раз. Арсаныч слушал внимательно, кивал в такт его словам, и по выражению его лица было понятно, что он весьма доволен происходящим.

– Молодой человек, а что вы знаете о времени? – неожиданно спросил он.

Этот вопрос ввел Егора в ступор.

Пытаясь как-то выйти из сложившейся ситуации, он начал бормотать, как на экзамене, что время – это то, чем определяется ход всего происходящего, что оно движется только вперед и имеет свои единицы измерения.

– Всё это так, но каждый ваш постулат можно опровергнуть десятками способов. Хорошо, пока не будем об этом, – произнёс профессор, многозначительно почесал свою бородку и хитро прищурился. – На данном этапе мне нужна исключительно практическая помощь.

Профессор вскочил с кресла и начал прохаживаться по комнате, чем-то напоминая маятник в старых часах.

– Я разрабатываю одну увлекательную теорию, но мне необходима ее практическая реализация.

Арсаныч остановился возле таинственного «холодильника» в углу и сдернул с него штору. Когда улеглась пыль, поднятая резким движением, Егор с изумлением увидел что-то, отдаленно напоминающее внутренности больших «реликтовых» ЭВМ, которые им показывали на лабораторных работах. Разница была лишь в том, что в данном случае огромное количество деталей было перепутано с разноцветными проводами и напоминало первозданный вселенский хаос. Провода напоминали спутанную ёлочную гирлянду, на которой кроме лампочек висели радиодетали, канцелярские скрепки, куски изоленты и ещё что-то непонятное. Всё это было тщательным образом перемешано, переплетено до такой степени, что больше напоминало свалку радиоаппаратуры после взрыва. Судя по запаху, взрывы и пожары имели место быть, причём не так давно. Из самого центра хитросплетений выходил жгут проводов, подключенный к подобию шлема. Такое устройство Егор видел по телевизору – его одевали приговорённым к казни на электрическом стуле.

– Я могу вывести теорию, просчитать любые параметры и схемы, но собрать всё, в работающую установку мне не дано, – сказал он, виновато вскинув руки. – И проблема здесь не только в отсутствии у меня практических навыков. Согласно теории, вариантов исполнения установки около трех десятков. Какой из них окажется рабочим – можно определить только на практике.

Егор подошел поближе и заглянул вглубь хаоса. Зрелище было душераздирающее!

– «Красиво» получилось! А можно всё это безобразие сделать в виде модулей? Модули удобно переставлять и дорабатывать. Ваша теория допускает такой вариант?

– Умничка! Можно, ещё как можно! Само собой, нужно будет кое-что переделать, но это на данном этапе не критично. Закрой, пожалуйста, это безобразие обратно, если не трудно.

Профессор подбежал к столу и начал стремительно что-то вычерчивать на листах бумаги. Егор прикрыл установку шторой и сел допивать остывший чай.

Минут через двадцать Арсаныч откинулся на стуле и с удовольствием потянулся.

– Всё получится! Чтобы всё пересчитать, мне нужно дня два, от силы три. Егор, подходи в четверг. Я буду здесь вечером. Всё у нас получится. Наметим план действий. А о ваших «хвостах» мы позаботимся!

Егор накинул куртку, попрощался и вышел. На улице было тихо, шёл снежок. В свете уличных фонарей снежинки плавно и торжественно опускались на заснеженный тротуар. Лёгкий ветерок кружил их в белом хороводе вокруг столбов и скамеек. Бесконечная вереница машин проносилась мимо. Не замечая этой красоты, люди торопились по домам, к теплу и уюту.

«Уф! Уже восемь часов – как незаметно пролетело время. Время! – вспомнил вдруг Егор странный вопрос профессора и табличку на двери лаборатории. – Интересно, чего мог «накопать» этот забавный дедуля о времени? И для чего его установка? Ну да ладно, в четверг узнаю».

Егор застегнул молнию на куртке до самого верха и заспешил на остановку автобуса.

С самого раннего утра, ещё до того, как солнечный диск показался над горизонтом, к подножию храмовой стены потянулись десятки повозок. Вана-кан, привычно прибежав на смотровую площадку, долго наблюдал, как справа и слева от ворот разворачивается большая ярмарка. Громко переругиваясь, возницы торопились занять место поближе к воротам. Несколько раз из-за этого даже назревали стычки, но дальше перебранки дело не доходило. Деловитые мужчины устанавливали разноцветные палатки, натягивали шатры и навесы, собирали столы и прилавки. Женщины раскладывали товары, торопясь начать торговлю. Общую суету дополняли ещё немногочисленные зеваки и стайки ребятишек, снующие между рядов.

Он бы ещё долго, и с огромным удовольствием, наблюдал за всем этим, но рассерженный голос старшего слуги оторвал его от благодушного созерцания и вернул в водоворот приготовлений, круживший внутри храма.

Миновал полдень. Главные ворота в стене храма начали медленно открываться с первым ударом большого колокола. Низкий мощный голос колокола растекался тяжёлыми волнами по округе, проникая во все уголки. Торжественные неспешные удары отдавались лёгкой дрожью внутри каждого, кто слышал этот голос, заставляя отбросить и забыть всё ненужное в этот час. Люди оставляли свои занятия и спешили к храму.

За стеной собралось огромное количество жителей окрестных деревень: старейшины со своими свитами, ремесленники и торговцы, домохозяйки и крестьяне. И вот сейчас, к немалому сожалению ярмарочных торговцев, они отвлеклись от покупок и развлечений и медленно заполняли храмовую площадь.

Закончив приготовления, слуги собрались на верхних этажах. Выглядывая из боковых окон, они с любопытством смотрели, как людской поток плавно огибает круглый помост в центре площади, украшенный яркими цветами и лентами. В центре помоста, поднятые на два роста белой колонной, ждали своего часа дрова для праздничного костра. На краю помоста, образуя цепочкой большой круг, стояли жрецы в ослепительно белых балахонах с откинутыми капюшонами. Неподвижные и торжественные, похожие на древние статуи, они смотрели, как народ располагается вокруг.

«Интересно, как быстро меняются люди, – размышлял Вана-кан, разглядывая сверху толпу. – Совсем недавно, они спорили и торговались, ругались и веселились на ярмарке, но стоило пройти через ворота, – и они сразу стали другими».

Непривычно степенные и торжественные, люди шли на встречу с богами, оставив все мирские хлопоты там – за этими стенами, окружающими площадь.