– Конечно, не против! Если вы шуметь не будете. И вам лучше устроиться в конце зала, чтобы не мешать другим читателям! – И с этими словами Ольга стала дальше изучать свой глянец.
Когда я шагал по библиотеке, мне снова вспомнилась та сумасбродная Лена, коварно завладевшая всеми моими деньгами. Нет, на мошенницу эта писаная красавица совсем не похожа. На цыганку тем более. До сих пор улыбаюсь, вспоминая ее внешность! Хотя изнутри накатывает чувство разочарования – номер телефона я взять не догадался, это старость или деградация?
Устроившись с максимальным комфортом, я положил свои скромные пожитки на дальний край стола. Туда же отравилось новое «сокровище».
А-А-А! Какой же я все-таки идиот, но об этом потом. Петр Александрович достал свои записки и лист бумаги, на котором каллиграфическим почерком был записан внушительный список вопросов. Как выяснилось мгновением позже, это мой экзаменационный билет. Похоже, я попал по-крупному! Все-таки это будет экзекуция!
Первый вопрос – назначение философии. Ну, это легко! Так, общие принципы, законы развития природы, «любовь к мудрости» – придумал Пифагор, а ввел Платон. Или наоборот?
С самого начала экзамен начался весело. На что-то я ответил, где-то "насочинял", как говорится, с три короба. В общем, у меня с преподом начался очередной веселый диалог. Все шло по обычному сценарию нашей обычной лекции вплоть до выставления оценки.
– Ну, Максим, беседовать с тобой одно удовольствие! – в очередной раз улыбнувшись, сказал Петр Александрович. – Давай сюда зачетку. Думаю, я могу смело поставить тебе отлично. Скажи, а подготовиться хорошо и сдать с первого раза – задача непосильная?
В ответ я лишь неопределенно пожал плечами и потянулся за зачеткой. Она лежала под моей новой книгой.
– Максим, а что это за раритет у тебя?
Про книгу, а точнее про то, как она у меня появилась, я совершенно забыл.
– А это благотворительная акция. Купи книгу за пятьсот рублей и помоги красивой девушке добраться до дома. – Сарказм в моем голосе так и звенел. И вдобавок кислая мина на моем лице породила еще несколько вопросов. Очень захотелось поделиться своей историей, но только вкратце и без подробностей.
– Ты поступил и благородно, и опрометчиво, как любой истинный рыцарь средневековья. Ладно, не вешай нос, земля круглая и твои деньги к тебе еще стократ вернутся! Давай хоть взглянем на твое приобретение.
В конце концов, мне тоже стало любопытно, какой смысл несут страницы книги, такой старой и странной. Я протянул руку, но стоило лишь коснуться обложки, как в библиотеке погас свет. Оля, до сих пор листавшая журнал, – неопределенно ойкнула, Петр Александрович вздохнул, а я про себя ругнулся. Мы оказались в кромешной темноте, настолько темной, что я не видел ничего. Повисла звенящая тишина.
Захотелось отшутиться, сказать что-то вроде «кина не будет…», однако меня остановил шелест переворачиваемых страниц. Оглядевшись по сторонам, хотя в темноте эта фраза звучит как минимум странно, до меня стало доходить, что я могу различать контуры книги. Только книгу, а где все остальное? Я попробовал нащупать телефон, но на столе его не оказалось. Легкий холодок пробежал по спине. Только книга, и чем сильнее вглядываюсь, тем больше деталей появляется. Кто-то открыл ее и вот она рядом, прямо перед моими глазами. Страница сама перевернулась. Я наклоняюсь вперед, как будто чья-то рука давит на затылок. Еще чуть-чуть и смогу различить буквы. Или буквы смогут различить меня?
Наконец-то снова дали свет. Помещение наполнилось шумом включающихся электроприборов. Эмоциональная Оля облегченно вздохнула. Петр Александрович сохранял каменное спокойствие. А в моих глазах до сих пор стоял силуэт книги, однако теперь она мирно лежала на прежнем месте. Закрытая.
– На чем мы остановились? – Преподаватель сделал вид, что улыбается.
– Мы книгу хотели посмотреть. – В горле першило, хотелось прокашляться, вот только никак не получалось. – Петр Александрович, скажите. Возможно, я недоспал, но… – мой взгляд метнулся к книге. – Может быть такое, что я слышал шуршание страниц или… что видел контуры книги? В темноте.
На какое-то мгновение лицо препода напряглось, но только на мгновение, дальше все – каменная стена. Черт! Что должна означать такая реакция? Мое кресло перестало быть удобным. Я показательно прикусил нижнюю губу. Мне нужны ответы. Игра в молчанку продолжалась недолго, я победил.
– Знаешь, Максим, я как философ допускаю любые возможности, даже такие, что предметы могут светиться, а листы книги сами собой переворачиваться. – При этом он стал задумчиво пожевывать кончик своего «Паркера». Стоп! Я разве говорил, что книга светится?
– Многие великие ученые мужи перед грандиозным открытием сначала допускали, что существует невозможное, а потом это находили. В нашем мире есть множество различных вещей, не поддающихся логическому объяснению. Как сейчас помню одну историю, когда мы были в горах… – История оборвалась, не начавшись. Снова игра в молчание? Я стал очень внимательно следить за преподавателем. Его глаза сфокусировались на пустом угле, а лицо переживало целый калейдоскоп эмоций. Я как будто смотрел телевизор. Он сам себе рассказывает? Звук включите, пожалуйста! Да, весьма поучительная история…
– И не более того! – Я аж подскочил. Петр Александрович посмотрел настолько решительно, что стало неуютно. – Но давай все-таки глянем, что скрывает в себе объект нашего обсуждения.
Книга вообще-то была довольно тяжелая. Даже слишком тяжелая для ее небольших размеров – чуть больше двадцати сантиметров на сантиметров шестнадцать. Мой «глазомер» – моя гордость! А рисование и черчение – пожалуй, самые полезные школьные предметы.
– Максим, – Петр Александрович склонился над книгой, тщательно ее изучая. Он даже поковырял ногтем ее края. – Мне кажется, это золото. – Второй раз за утро моя челюсть отвисла. Брр! Бред! Быть такого не может! Лена утверждала, что книга ценная, но чтобы настолько?! Слава точным наукам, там ведь тысяч на триста…
– И стоит книга явно больше тех денег, что ты отдал, – продолжил мысль преподаватель. – Оля, можешь к нам подойти?
Я помотал головой и взглянул еще раз. Металл и впрямь выглядел драгоценно, даже глаз радовался. Мне захотелось провести по нему пальцем. На ощупь он оказался гладкий и чуть-чуть холодный. Я провел ладонью по книге, и по спине побежали мурашки. Поверхность с виду гладкая, но ощущения, как от наждачной бумаги. Почему я раньше этого не испытывал?
– Давай посмотрим, что там. – И с этими словами он открыл книгу, перевернул первую страницу, оказавшуюся пустой, и… порезался.
– Ау! Неприятность. – Преподаватель удивленно смотрел на свой палец. Рана оказалась глубокой и сильно кровоточащей. Подошедшая Ольга молча развернулась на каблуках и ушла к себе в подсобку. Вернулась девушка почти мгновенно. В одной руке аптечка, а в другой – пачка влажных салфеток. Последнее она вручила мне, указав пальцем на капли крови на столе. Делать нечего, я принялся стирать следы нашего присутствия. А Оля все так же молча взяла пораненную руку преподавателя и приступила к обработке пальца.
Пока она занималась раной, я и Петр Александрович сидели в полной тишине, думая каждый о своем.
– Максим, может, ты сам откроешь свою книгу? – От серьезности его тона у меня под ложечкой засосало, я как будто заново пришел на экзамен и просто не знаю, как ответить на заданный вопрос! Логических причин не заглянуть в книгу – просто нет! Но почему-то действовать я не решался. Обстановку разрядила Ольга, похоже, ей не терпелось присоединиться к разговору.
– Это что за антиквариат у вас, где такое откопали? – Она решительно взяла книгу со стола и приступила к изучению. В это время Петр Александрович вместо меня, не вдаваясь в подробности, рассказал историю этого «предмета».
– Давайте посмотрим. Эту книгу часто использовали, видите, цвет на краях обложки отличается от цвета корешка – это следы засаленности от пальцев, но все остальное, как новое! Даже листы один к одному, значит, обращались с ней крайне бережно и хранили в сухом помещении. Я на свой диплом готова поспорить, что этой книге очень много лет! Наверняка она представляет интерес с точки зрения истории! Макс, у тебя есть враги? Подумай, вдруг тебя кто-то подставить хочет. – Я даже не знал, что ответить.
