Александр Иванович кивнул. Командующий продолжил, предлагая подключиться к разговору офицеру авиации:
–На пункте нужно установить контакт с отрядом охраны, собрать имеющиеся сведения и попытаться наладить работу локатора. С помощью него мы зайдём в систему обороны базы и снимем протокол воздушного охранения. По доставке к точке высадки свои мысли выскажет майор Яргин.
–Гхэээрм! Извините, – прокашлялся лысый вояка, – готов предоставить транспортные вертолёты в количестве десяти штук. Вместимость каждого – шестнадцать человек. Есть два огневых звена, по четыре штурмовых вертолёта. Мы знаем, что в зоне объекта действует автоматизированная система ПВО, – голос майора был прокуренный, да ещё и с нотками бронхита. – В каком она состоянии, кто её сейчас контролирует – неизвестно. Но, по полученным сведениям, модели используемых установок способны поразить транспорт по всей этой площади, – майор очертил концом ручки неправильный овал, накрывающий почти всю территорию с красными квадратиками на карте. – Поэтому считаю целесообразным зайти на малой высоте одной-двумя машинами вот в этот «коридор», у возвышенности. Там вертолёты смогут зависнуть на десять-пятнадцать секунд, не опасаясь прямого наведения ракет.
–А потом? – Громов перевёл взгляд с карты на капитана авиагруппы.
–Потом? Потом уже можно будет задействовать и все машины, все звенья. Так же в небе будет беспилотный аппарат, для наблюдения за территорией.
–Все не пойдут! – оживился Лыкоренко.– Хотя бы одна машина для нужд «Гнезда» останется и ещё одну переоборудуйте в вертолёт для раненых. Полевой госпиталь организован недалеко от полосы.
–То есть не более восьми машин? – переспросил полковник «Раската».
– Так точно! Восемь машин для переброски личного состава и два боевых звена, – Яргин спешно вытирал проступающий на лбу пот.
–Вполне хватит, – стал рассуждать вслух Громов.– Всех посылать на «восьмидесятку» – нет смысла. Мы, теоретически, способны проводить успешную зачистку территории от мутантов, но не при таком количестве особей. Я пошлю несколько небольших групп. Здесь, здесь и здесь, – он показал несколько разнесённых друг от друга точек на карте. – Высадятся, с небольшим интервалом. Твои звенья будут нужны для отвлечения стай в первую очередь! Они должны будут создать шум, таким образом, чтобы звук высадки групп затерялся в общем хаосе. И делать это нужно на противоположных сторонах, от зон высадки. Проработай временные интервалы. От посадки до посадки двадцать минут – чтоб место десантирования осталось гарантированно за спинами тех тварей, что «пасутся» неподалёку от него. Ну и отправить на задание я готов не больше половины состава – вторая половина «Раската» должна быть в состоянии выступить по тревоге, в качестве групп эвакуации, в любую минуту.
–Меньше, – добавил Лыкоренко, – я хочу твоими ценными кадрами усилить периметр Сил Сдерживания. Инструкторами там пусть будут.
–Готов отправить в опорные пункты не больше одной трети, – дружелюбно, но твёрдо произнёс Громов.
–Да, отлично!
Затем в кабинете обсуждались принципиальные моменты высадки, количество и состав групп, предполагаемое время операции и прочие моменты предстоящей «разведки». Лешаков всё это время молчал, кивая головой в моменты, когда вопрос был обращён к нему. А ещё он внимательно следил, изучал героя Южной войны. Но вот совещание закончилось. Командующий операцией объявил:
–Все свободны. Полковник Громов, задержитесь, я хочу ещё кое-что обсудить.
Вновь задвигались стулья. Уходя, фббшник протянул руку Александру Ивановичу, со словами:
–С Богом! Я буду на узле связи, с самого начала высадки, для координации. Ну и ещё потому что определённые действия лучше будет выполнить с моих советов, – на лице появилась звериная улыбка, – так будет спокойнее всем.
– Так точно, – Громов, прощаясь, пожал руку человеку в чёрном кителе.
Когда дверь в кабинет закрылась, за столом остались Лыкоренко, Громов и Кононов. Настенные часы размеренно отбивали секунды. В этом ритме затихал звук удаляющихся по коридору шагов.
– Наш парень – все свои, – Лыкоренко указал взглядом на начальника штаба, дав понять давнему товарищу, что теперь «лишних» людей здесь нет.
Командир «Раската» шумно выдохнул, растирая шершавой ладонью лоб своей уставшей головы:
– Помнишь, как всё начиналось, Петь? Сверхсекретное подразделение для выполнения особо опасных заданий. Как пошла эта шумиха по всем войскам! Какая была очередь из сук-карьеристов и столичных щеглов на это место – командующий учебным центром!
– Помню-помню, – Лыкоренко доставал из ящика стола спрятанную бутылку личного «неприкосновенного запаса» и три стопки.
– Скольких «зарезало» ведомство то по одному критерию, то по-другому! А потом первые шальные методики, первые травмы на «полевых манёврах». И вот Специальное Подразделение по Борьбе с Биологической Опасностью «Раскат», – положив руки на стол, Громов увидел выставленный алкоголь и, сморщившись, отказался, – Нет! Не сейчас- когда мои назад вернутся, тогда и опрокинем.
–Помню, Саш, – стопки легко прозвенели, когда массивные пальцы генерала переносили их обратно в стол.– И красные пятна на форме: чтоб…
Громов перехватил фразу друга:
–Чтобы знали, что будет, если твари прорвутся. «Своей ли, чужой ли будешь окроплён!»
–Да и ведь забрызгало, – Лыкоренко перевёл взгляд на начальника штаба. – Сколько живых ушло с первой линии обороны?
–10 процентов. В первые часы после аварии были максимальные потери, – спокойно констатировал Кононов.
Желваки Громова задвигались, но спустя несколько секунд всё пришло в норму:
– Как они вообще смогли организовать первую линию обороны? Как они смогли задержать их?
– Почти не смогли, – продолжил светловолосый молодой офицер. – Была и неразбериха в том числе. С Центра в части пошёл протокол «Восьмидесятки». А никто из них ничего не знал про «Лавину». Отправили всех, кого можно было поднять за 25 минут. Потеряли многих. Первым барьером стали наблюдательные пункты старого полигона, там же и первый отпор дали.
–Кто эти герои, известно? – спросил Громов.
– Один прапорщик смог грамотно навести огонь артиллерии и подмога прибыла вовремя – второй эшелон сил.
–Прапорщик? Мне нужны такие прапорщики.
–Да. Там был ад, судя по докладу из 211-го полка, который к последнему разрыву снаряда выехал на позиции. На земле лежал слой из тел. Были и человеческие и какие – то звериные. Выжившие все в порванной одежде, контуженые, многие в помешательстве. Прапорщик, кстати, глухим остался. Видимо, снаряды рядом рвались. Но координаты он передал те, что нужны были в самый сложный момент.
–Ему медаль и на пенсию, с почётом. Герой этой операции! – улыбнулся Лыкоренко.
–А ведь он действительно лучший, потому что смог выжить, – грустно улыбнулся полковник.
Повисла небольшая пауза.
–Сань, я предлагал им наземную операцию, но они боятся! Боятся не того, что наши части уже понесли большие потери – министерство ещё запарится объяснять про «случайную детонацию склада с боеприпасами» и «героев карантина» – а того, что пока силы до «восьмидесятки» дойдут, разнесут всё к чёртовой матери! И что нужно, и что не нужно! Ни чертежей, ни схем, ничего нет ведь! Они вроде как даже не знают что есть что из наземных зданий, не то что «подземка»!
–Петь, – командир «Раската» приложил указательный палец к своим губам, успокаивая товарища, – не ищи справедливости на войне. Скажи мне лучше: он был там?
Расстёгивая давящий на шею воротник кителя, Лыкоренко сначала не понял о ком идёт речь, но через пару секунд прочёл ответ в глазах Громова:
–Да, Демченко командовал гарнизоном.
–И? – в голосе командира «Раската» чувствовалось напряжение.
–На данный момент считается без вести пропавшим. Эвакуации никакой не было. Связь пропала сразу. Да какая связь! На узел просто протокол пришёл об аварии.
–«Демон», – медленно проговорил Александр Иванович и продолжил не громко, скорее бубня себе под нос, прожигая взглядом стол. – Вечно тебя в адово пекло тянуло!
