Вержин нагнулся к Пашке, выдыхая обжигающий коньячный выхлоп. Набрал воздуха, выдал Пашке в лицо:

  - Низкий дом мой давно ссутулится,

  Старый пёс мой давно издох.

  На московских изогнутых улицах

  Умереть, знать, сулил мне Бог.

  - Смоленских, - машинально поправил Пашка.

  - Что?

  Вержин почувствовал тошноту, сглотнул.

  - Это стихи смоленского периода, - пояснил Пашка, - Есенин потом вернулся в Питер. Потом переехал во Владимир. И уже там...

  Вержин закусил губу.

  - Москва, как много в этом звуке для сердца русского слилось!

  - Да, есть такое, - пробормотал Слонимский, - Это про осмотр Онегиным Московской пустоши.

  Вержин почувствовал, как висок щекочет капля холодного пота.

  - Скажи-ка, дядя, ведь не даром

  Москва, спаленная пожаром,

  Французу отдана? - упрямо проговорил он полушепотом, - Это о чем, по-твоему?

  Слонимский глянул на Андрея в радостном изумлении.

  - О! Ты 'Бородино' знаешь?

  - Оно в школьную программу входит!

  Пашка улыбнулся, пожал плечами.

  - С чего бы вдруг? Бородино - что в российской, что в советской истории - часть государственного героического мифа. А тут запредельный стёб: выживший из ума дядя восторженно рассказывает племяннику, как русская армия положила тысячи жизней для защиты пустоши. Проще говоря - пустоты. Вот это место, например - талантливо, но до чего зло! - глаза Пашки загорелись, - 'И молвил он, сверкнув очами: 'Ребята! не Москва ль за нами?

  Умремте ж под Москвой!'

  Это якобы командир нашего дядюшки говорит - перед смертью в бою. Каково! Издевательство злое и несправедливое - очень в духе Михаила Юрьевича.

  Слонимский наклонился к Вержину, будто выдавая опасную тайну.

  - Не очень афишируется, но главной причиной первой опалы Лермонтова было вовсе не 'На смерть поэта' - это советская выдумка, а 'Бородино', написанное с ним одновременно. Нашего младшего гения тогда даже на предмет психического здоровья проверяли.

  Андрей медленно кивнул. Не мигая, поглядел на Слонимского.

  - Где происходит действие 'Мастера и Маргариты'?

  Пашка удивился.

  - В Киеве, конечно. А что?

  Пашка осекся, испуганно глянул на Вержина.

  - Ладно, ничего, - Андрей смахнул прилипшие волосы со лба, попытался улыбнуться, - Сэм, наливай.

  ...- 'Три сестры' - самая загадочная пьеса Чехова! - полбутылки спустя разглагольствовал расслабившийся от погружения в родную стихию Пашка - с бокалом в одной руке и сыром на вилке в другой, - Что имели в виду сестры своим бесконечно повторяющимся 'В Москву! В Москву!'? Об эту тайну не одно поколение критиков и режиссеров зубы переломало, - с удовольствием скусил сыр с вилки, отхлебнул коньяк, - У меня приятель диплом писал - 'Тема пустоты в русской литратуре XIX-XX века'. Там про Москву мно-ого написано.

  - Вы не понимаете, что это абсурд? - вдруг прорычал полчаса угрюмо молчавший Вержин, - Вы, интеллектуалы хреновы? В самом центре России - огромная безлюдная пустыня, как такое может быть?

  - Извини, но Москва - на самом деле не центр России, - сказал Слонимский, - Географический центр РФ - озеро Виви в районе Нижней Тунгуски. Кстати, тоже место абсолютно бесчеловечное. Туда даже эвенки-охотники не заходят.

  Вержин поглядел на него так, что Пашка от отшатнулся. Андрей махнул рукой.

  - Не можете понять. Из-под меня выдернули город, с которым связана вся жизнь - всего навсего.

  - Чего непонятного-то, Эндрю? - Сэм осторожно пожал плечами, - Тут из-под трехсот миллионов без спроса выдернули целую страну. Как табуретку из-под задницы.

  - То-то и оно, что страну выдернули из-под всех, - возразил Андрей, - А без Москвы остался я один. И как будто кроме меня она никому не нужна. Но это же чушь! Я помню, знаю, меня всю жизнь учили - вся история России, ее прошлое, настоящее и будущее крутятся вокруг Москвы!

  Пашка солидно пожал плечами.

  - Ну, в некотором смысле это так. Новгород, потом Киев, потом Владимирское великое княжество, потом Санкт-Петербург... Все - то справа, то слева, то сверху, то снизу от пустоши.

  - Да какая в жопу пустошь! - заорал Вержин, - Москва столетиями была столицей! Она определила облик российского государства, русской власти. Паша, ты же, мля, филолог! Здесь - то есть, тьфу, там - русский язык создали - на основе ма-асковского говора. Последние лет пятьсот -самый большой город России. Втрое больше Питера. В десять раз больше любого другого населенного пункта в стране.

  Андрей остановился посреди комнаты, воздев руки, будто в молитвенном жесте.

  - Москва всасывала в себя из России все стоящее - людей, культуру, деньги, богатства. Как вампир, как гигантская пиявка. Она строила себя на средства всей страны...

  - Экий ты город-монстр описываешь, - восхитился Пашка, - Прямо футуристические фантазии Фрица Ланга.