- Что-то подсказать, молодой человек?

  - А это правда, что твой народ сам себя убил?

  Свет тускнеет. Ноги утрачивают опору.

  - Да, это правда, - отвечаю с легкой хрипотцой от неожиданной сухости во рту.

  - А зачем он это сделал? - спрашивает он с детской непосредственностью.

  - Видишь ли, - тщательно подбираю слова, - не всегда те, кто владеют силой, умеют правильно рассчитать последствия её применения

  - Но зачем тогда вам дали такую опасную силу? - продолжает мой ласковый палач.

  Я могу сказать, что ему еще рано задавать такие вопросы. Что когда он вырастет, сам всё поймет. Могу сменить тему и поинтересоваться, где его родители.

  - Нам её никто не давал - мы сами взяли, - говорю я как под гипнозом, - Неверно оценили степень собственной ответственности.

  - Принимали себя за взрослых?

  Гвоздь за гвоздем - в мой парализованный мозг.

  - В каком-то смысле, - бормочу я, нервно сглатывая.

  - Надо было позвать настоящих взрослых, - серьезно рассуждает маленький мерзавец.

  - Пьер! - раздаётся женский голос.

  Мое спасение стремительно появляется из дверей соседнего зала. Оно имеет вид разгневанной молодой женщины в джинсах и топике, теряющей на бегу босоножки.

  - Можешь не превращаться в проблему? Я же сказала - на шаг не отходи!

  Мой грозный судьи немедленно превращается в нашкодившего мальца. Девушка участливо обращается ко мне.

  - Не успел Вас замучить? Простите, Пьер и ангела выведет из себя.

  Я смотрю на неё: да - вот наглядный пример.

  - Ничего страшного, Ваш сын мне не слишком докучал, - лгу я облегченно.

  - Еще чего! - хохочет девушка, - Я бы удавилась. Слава богу, это мой непутевый брат.

  Пьер показывает пальцем на меня.

  - Они себя убили.

  Похоже, что-то отражается на моем лице.

  - Марш в машину, - ледяным голосом приказывает девушка, - Экскурсия окончена.

  - Но он же сам признался...

  - Кому я сказала!

  Паршивец комично по-взрослому пожимает плечами и с гордым видом неспешно удаляется. Девушка оборачивается ко мне, и говорит, будто продолжая извиняться.

  - А я Вас знаю. Я только что закончила курс истории цивилизаций и меня приняли в группу профессора Рассела. Хотела перед началом работы ближе познакомится с предметом. Вот только Пьера не с кем оставить.

  Девушка не то, чтобы красива, но миловидна. И, кажется, добра. И возмутительно, непростительно юна.

  - Кстати, меня зовут Кати, - представляется она, - Я буду изучать земную поэзию. Вы мне поможете?

  Я опять вижу яркий солнечный свет, бьющий в окно.

  ***

  Поздний дождливый вечер три месяца спустя. Теперь Кати - сотрудница Музея и моя сослуживица. Мы идем с институтской вечеринки. Кати хихикает, вспоминая недоумение Рассела, когда в её первый день на службе мы поздоровались как знакомые. Я держу зонт, она прижимается ко мне. Через тонкий плащ чувствую упругое бедро.

  Я без остановки болтаю о Бертране де Борне и Франсуа Вийоне, ничего не понимая ни в том, ни в другом. Кати смеется - то ли над несусветными глупостями, которые я несу, то ли ей просто хорошо.

  Сворачиваем за угол на узкую улочку. Каблучки моей спутницы стучат по мокрой мостовой. Кати останавливается около дома с высокой лестницей и большими бетонными вазами по сторонам.

  - Ну вот мы пришли. Тут я живу, - говорит девушка.

  Повисает неловкая пауза. Кати смотрит на меня. Мне кажется, в переулке есть кто-то еще. Я поворачиваю голову. Почти слившись со стеной у водосточной трубы, за завесой дождя прячется черная тень в шляпе со слегка загнутыми вверх краями, похожими на рога.

  Киваю Кати и быстро направляюсь туда. Некто, одетый в черное, выходит из темноты. У него узкое лицо с клинообразной бородкой, миндалевидные глаза и крючковатый нос.

  - Следишь за мной, бес? - сердито спрашиваю я, - Зачем?

  Он улыбается.

  - Странный вопрос. Я всегда должен следовать за Вами, чтобы ограждать от неприятностей. Разве Вы забыли?

  Мотаю головой.

  - Ты мешаешь.

  - А в чем проблема? - бес склоняет голову, - Вы - даже не пара.

  - Не твое дело, - злобно цежу сквозь зубы.

  Бес пожимает узкими плечами.

  -. Зачем Вы морочите себя и её? Делаете девушке авансы, она их принимает, ждет развития отношений, а Вы просто убегаете.

  - Ты же всё знаешь, лицемер, - говорю я с досадой, - Я не могу позволить себе отвлекаться от главного. От единственного оправдания моей жизни, когда мой мир погиб.