– Я встретил ее позже, – рассмеялся Ричард. – Она оказалась девушкой несерьезной. Я даже рад был тому, что из-за нее – встретил другую! Мне пришлось объяснить ей, что не намерен продолжать с ней какие-либо отношения после ее поведения, и она нисколько не удивилась, заявив, что у нее много поклонников. Мне оставалось пожелать ей только удачи.

– Да, девушки такие! Если красивые, то знают себе цену.

– Они забывают одно. Молодость – не вечна. С годами и красота увядает. Хотя, если они смотрят за собой, то и в преклонном возрасте – весьма привлекательны.

– Снег повалил хлопьями. Я, вспомнив те дни, когда бывал в гостях у своего дяди. Он называл их белыми мухами.

– Белые мухи? – нахмурился Ричард. –Иногда мне кажется, что там наверху бои идут, и именно от этого перья ангелов летят на землю.

– Вот это мысль! А если дождь, то сверху кто-то плачет?

– Именно так, Эндрю! – мой новый приятель улыбнулся и кивнул головой.

– У нас с вами мысли сходятся, – заметил я.

– Эндрю, в этом мире, одни и те же мысли и идеи посещают не один человеческий разум. Автором идеи будет тот, у кого было время, желание и возможность осуществить свой замысел.

– Я тоже так думаю, Ричард. Вспомните двух физиков: Джоуля и Ленца. Они в одно и тоже время, но в разных местах, открыли один и тот же закон. Мир признал их идею и дал новому закону физики оба имени.

– Вот видишь!

Ричард посмотрел на свои часы. По выражению его лица было понятно, что ему нужно было куда-то спешить. Даже влиятельные люди не могут повлиять на время.

– Эндрю, мне нужно спешить. Я рад нашему знакомству! Желаю вам встретить ту самую, ради которой вы сейчас находитесь здесь и мерзнете!

– Спасибо, Ричард! Удачного вам дня!

– Спасибо! Вам тоже!

Он помчался как угорелый. Вот живчик! Мне бы в его годы так бегать!

Я бродил в одиночестве по парку до вечера. Снег облепил деревья и кустарники. Как бы цветы не померзли! Но ведь своим телом их не закроешь от снега и не обогреешь…

Дома я был вынужден пить чай уже с медом, чтобы не заболеть. Я надышался холодным воздухом за весь день так, что почувствовал боль в горле.

Не помню, как меня настиг сон, но проснулся я под звон капели и пение птиц. Ура! Весна вернулась. Солнечные зайчики пощипывали глаза. Какой приятный день! Позавтракать – и в парк. Снег таял, и повсюду были лужи. В них отражалось голубое небо, чистое, пречистое. Солнце было таким ярким, что я пожалел о том, что не взял с собой солнцезащитные очки. Слушая пение птиц, хотелось с ними петь и свистеть от удовольствия. Вновь жужжали пчелы в поисках нектара. Жизнь – прекрасна! Как хочется разделить свои эмоции с Габриэлой! Может, сегодня ее увижу.

Я обошел весь парк, но Габриэлы не заметил. Небольшое разочарование усадило меня на скамейку, где позавчера же сидел, но без капелек воды. Спустя какое-то время, кто-то крепко похлопал меня по плечу.

– Майкл! – вскрикнул я, обернувшись.

– Майкл?

– О-о-о, Ричард, извините! Я обознался.

– А кто такой Майкл? – Ричард смахнул капельки воды рукой с моей скамейке и сел напротив с дельным видом, как будто я на него работал.

– Это долгая история!

– Я могу послушать, – улыбнулся Ричард.

– Вы мне не поверите! – засмеялся я.

– В жизни всякое бывает…

– Да уж! – я вспомнил о событиях позавчера, о которых почему-то не мог рассказать Ричарду.

– О чем задумался, Эндрю? – не унимался он.

– О жизни. Люди живут и даже не догадываются, что тело – это тюрьма для их души.

– А каково тем людям, кто в настоящей тюрьме? Там, где преступники отбывают свое наказание…

– Это и есть, наверное, ад. Ад для души.

– В чем-то ты прав, Эндрю. Только зачем тебе такие скверные мысли? Живи и радуйся жизни. Все в твоих руках.

Он повторил слова Майкла, но я и виду не подал, продолжая гнуть свою линию.

– Ричард, я просто пытаюсь разобраться в смысле жизни. Если душа отбывает своего рода какое-то наказание в нашем теле, то она была сослана сверху кем-то, кто принял такое решение… И что ужасного могла совершить такая душа там наверху?

– Задай этот вопрос священнику.

– Боюсь, он не ответит. Многие религии несут в себе какую-то недосказанность. Много загадок. О чем-то постоянно умалчивается…

– Эндрю, я думаю, когда мы умрем, мы все узнаем.

– Вот именно! Зачем же при жизни людей обнадеживать лучшим миром, которого может и не быть?!

– Они это делают, чтобы контролировать массы. А иначе – хаос. Разве плохо то, что от нас требуют религии и сама вера? Не убивать, не воровать, не завидовать. Посмотри на это с другой стороны. В обществе должен сохраняться порядок.

– Вы говорите, как политик, Ричард.

– Я не люблю политику. Это – грязное дело.

– Я тоже.

– О чем ты еще думаешь, Эндрю?

– О душе. Говорят, когда человек умирает, то его душа летает сорок дней, посещая родных и близких.

– Видимо, просит прощения…

– А я думаю, что за время пребывания в теле она тяжелеет и не может улететь сразу наверх. Она сбрасывает какой-то груз или тренируется для дальнего полета после того, как покидает тело…

Ричард рассмеялся над моими словами, но извинился.

– А эта история про то, что новорожденного нельзя никому показывать в течение сорока дней, кроме родителей? Я думаю, душа, которая вселилась в тело ребенка – слаба на этом этапе. Она легкая и может свободно покинуть тело, если на нее негативно повлияют недоброжелатели.

– Молодой человек, ты меня забавляешь! Тебе нужно писать фантастические книги. У меня есть хорошие связи. Тебя будут публиковать, если хочешь.

– Ну, почему Вы смеетесь?

– Извини!

– Ладно!

– Эндрю, я думал, что мысли о твоей девушке сейчас в твоей голове, а не загадки души человека.

– Габриэла – не моя девушка. Мы только познакомились, но я уже хочу с ней встречаться.

– Габриэла? Какое ангельское имя!

– Да, но у нее нет крыльев, – улыбнулся я.

– Когда любишь, крылья сами вырастают, и ты паришь на них над этим миром как птица.

– Что-то я ваших крыльев не вижу, Ричард.

– Они у меня под пиджаком, – пошутил он.

– А я думал, вы их дома оставили, – съязвил я, но потом пожалел о сказанном.

– Как тебе погода, Эндрю? – сменил тему Ричард.

– Великолепно. Жаль, что дождь со снегом посбивал цветы с деревьев и подморозил те, что на ветках остались!

– Да, но есть и не замерзшие. Хоть что-то осталось! Пчелы еще будут довольствоваться нектаром.

– Однажды в моем родном городе у подножия Пестрых Гор…

– Где, где? – перебил меня он.

– В Алма-Ате.

– Это где? – удивился он.

– Есть такой город в Казахстане. Эта страна – южный сосед России.

– А-а-а, Россия! Знаю. Пил их водку.

– И почему Россия у многих ассоциируется с водкой? – возмутился я.

– А каким продуктом они еще знамениты? Шотландию знают благодаря виски, Францию – благодаря вину.

– Да, в Бордо – отличные вина. Один из их секретов – сорок третья параллель северной широты. По словам виноделов – именно на этой широте самый лучший виноград.

– Французы знают в этом толк.

– Ричард, мой город тоже находится на той же параллели, но у нас ужасный климат: жаркое лето и холодная зима. Весной снег выпадает и в апреле, и в мае. На моей памяти он выпал даже в первый день лета.

– В июне? – поднялись вверх его брови.

– Да, в семь утра пошел дождь, а в восемь – снег. Так продолжалось около часа. Потом вышло солнце, и снег медленно растаял. Сколько цветов и завязей деревьев было просто смыто с веток. Год, можно сказать, был неурожайным после такого каприза матушки-природы.

– Бывает! – посмотрел на часы мой друг и пожал мне руку. – Мне нужно возвращаться к работе, Эндрю. Желаю вам хорошего дня!

– Спасибо! Вам тоже!

Ричард умчался как вчера, а я остался наедине со своими мыслями. Ни Габриэлы, ни Майкла! Где они? Кого-то спасают? Лично я еще никого не спас. Солнце начало опускаться вниз к горизонту. Жалея, что потратил весь день в ожидании, отправляюсь домой, покашливая от простуды. Мне не удалось ее избежать.