Натали несколько дней звала своего любимца, опросила всех соседей найти хоть какой-то след к своему любимцу, но все безуспешно. Она никогда не узнает, что с ним случилось. У меня язык не повернется рассказать ей, что я сделал с Барсиком.

– Ужасно! Почему ты так поступил? Ты ведь мог отпустить кота, когда вынул мешок из ванны. Кот мог отделаться испугом и больше не приходить туда, где его пытались утопить.

– Я испугался.

Слезы покатились из моих глаз, вспоминая историю, которую не исправить, не изменить. Как трудно их сдержать слезы раскаяния!

В какой-то момент я почувствовал, что мы уже давно идем по земле, и мост остался далеко, а ноги идут куда-то вперед как заведенные.

– Люди могут ходить по воде, но не в силах изменить прошлое, – попытался успокоить меня мой спаситель. – В одну и ту же воду дважды не войдешь. Все течет, все меняется.

–Может и меняется, но всегда в лучшую сторону, – продолжал рыдать я.

– Все в твоих руках. Ты и только ты создаешь свое будущее.

– А ты сам в это веришь, спаситель?

Он ответил мне улыбкой. Ветерок развивал его светлые волосы. Мне показалось, что он знает все ответы на любые вопросы. От него исходила благодать и тепло.

– Куда мы идем? – спросил я, вытирая слезы.

– Ты должен увидеть то, на что люди не всегда обращают свое внимание, – заинтриговал меня внеземной голос.

Мы направлялись в парк, в котором царила весна. Ее запахи тонкими струйками направляли пчел к цветам. Как красиво, когда все цветет и пахнет! Хотелось творить и делать кого-то счастливым и радостным, но никак не накладывать на себя руки! Моя вторая жизнь, наполняла легкие во всю грудь. Не могу надышаться. Я наделен какой-то энергией, которой не владел раньше, но захотел применить. Мы вошли в парк, где кипела жизнь. Дети бегали и кричали от радости. Пчелы жужжали, бабочки порхали, птицы пели. Молодые пары держались за руки и улыбались друг другу. Может, я в раю?

– Посмотри на девушку в инвалидной коляске, – попросил меня таинственный спутник.

– Красивая. В жизни не видел таких красавиц! – ответил я, покоренный той, которая так внимательно смотрела, как птицы клюют по зернышку с ее рук.

– Ты видишь ее красоту снаружи, а что внутри этой незнакомки?

– По виду добрая девушка, – попытался ответить я. – Она любит птиц. Что еще я могу сказать, заметив ее в первый раз?

– Ты можешь увидеть ее душу?

– Душу? – переспросило мое удивление.

– Да.

– Нет, – вырвалось наружу мое возмущение. – Как я могу ее увидеть, я же человек!

– А мою душу, ты видишь? – продолжал спрашивать мой спаситель.

Тут я перевел свой взгляд с прекрасной незнакомки на него. О… Боже! Его лицо было объято, синим пламенем. Я просто обомлел. Огонь пылал внутри его лица, начиная, где-то с середины груди. Язычки этого пламени пытались проникнуть через кору головного мозга наружу. Еще чуть-чуть и его волосы бы загорелись… На какую-то долю секунды мне показалось, что я обладаю если не рентгеновским взглядом, то уж точно термическим. Огонь ярко-синего цвета вытянулся по форме в большую капельку как та, что стекает с листа после дождя, но падала она не вниз, а вверх вопреки законам физики. Может, кто-то с небес вытягивал ее? Как еще описать увиденное мной? От удивления у меня открылся рот. Я обратил внимание на то, что цвет загадочного пламени был таким же, как глаза моего спасителя. Гете был прав, когда сказал: «Глаза – зеркало души». Наверное, он видел ангелов при жизни.

– Нет. При жизни он не видел ангелов, – успокоил меня мой спутник, закрыв мне рот легким движением вверх указательного пальца правой руки.

– Ты читаешь мои мысли? – удивился я.

– Как видишь! – улыбнулся он.

Его пламя стало менее заметным и потихоньку лицо начало проявляться, как будто кто-то в это время выключал газовую конфорку, медленно поворачивая ручку до упора. Я с трудом проглотил слюну, закрыл глаза и подумал, что может, я сплю.

– Ты не спишь. Все это происходит наяву, – шлепнул он слегка по моей щеке своей ладонью.

– Правда? – продолжал сомневаться я.

– Да. Посмотри на ту девушку, – опять попросил он.

Я посмотрел, но ничего кроме ее вполне обычного тела, сидящего в инвалидном кресле, я не узрел.

Она подняла глаза вверх и птицы разлетелись, как от пушечного выстрела. Незнакомка смотрела на меня с минуту или больше, даже не моргнув глазом. Потом она опустила глаза, свела свои ладони друг к другу и подула на них. Кажется, у меня начались галлюцинации. Ее дыхание не было прозрачным. Изо рта в ладони поступал струйкой золотой огонь. Его язычки видно было между ее тонких пальчиков рук. Когда девушка в белом закрыла свой рот и слегка развела ладони, я увидел огненный шарик в ее руках. Он мне напомнил солнце. Тут незнакомка снова подула, но на этот раз выдох был прозрачным, а вот из огненного шарика начали вылетать золотые бабочки.

– Чудеса! – воскликнул я, оглядываясь по сторонам. – Кто еще это видит?

– Тебе они нравятся? – раздался смех моего попечителя.

– Конечно! – признался ребенок во мне. – Жаль никто другой этого не видит.

– Может и видит. Кто в это верит, тот точно увидит.

Мы подошли ближе к этой волшебнице. Она взглянула на меня так, что я почувствовал, как мою душу нащупывают через мои же глаза. Моя голова слегка покачивалась вперед и назад, а я, в свою очередь, обратил внимание на то, что ее глаза были светло-коричневыми, ближе к янтарному цвету. «Вот почему она обладала золотым огнем», – догадался я. Слова Гете о душе очень плотно засели в моем сознании. А если у людей глаза зеленые? Какая у них душа? Какой огонь?

– Привет, Майкл! – улыбнулась она, переводя свой взор на моего спутника.

– Привет, Габриэла! – ответил он с непогрешимой радостью.

Майкл? Габриэла? Ну и ну! Я ведь даже не представился. Мало того, еще и не поблагодарил Майкла за спасение моей души и тела. Они подумают, что я – невежа. Мне стало стыдно, и я по-детски опустил голову вниз.

– Привет, Эндрю! – в один голос сказали таинственные создания.

– Привет, привет! – поднял я глаза со скромной улыбкой.

Они знают мое имя? Что они еще обо мне знают?

– Мы знаем о тебе все! – уверенно заявил Майкл.

О, да! Наверное, за мной с пеленок наблюдали.

– Ну, зачем ты так?! – ответила Габриэла, прочитав мою мысль.

– В чем ваша роль? Почему я вам небезразличен?

– Эндрю, души тех, кто накладывает на себя руки, в рай не попадают, – пояснил Майкл.

– А куда они попадают? – не сдержал я своего любопытства.

– Если бы ты утонул, как сегодня утром, она бы вообще никуда не попала.

– А если бы я разбился на машине?

– Все зависит от обстоятельств. Если это самоубийство, то рая тебе точно не видать.

– Хорошо. Вот, если бы я себе вены вскрыл, то куда бы попал?

– Ты это уже делал, – шокировала меня Габриэла.

– Да? – нахмурились мои брови. – Когда?

– В прошлой жизни. Ты живешь не одну жизнь, но конец всегда один, – ты убиваешь себя сам, Эндрю…

Эти слова прозвучали для меня как приговор, как гром среди ясного неба. Узнать такое в тот момент, когда ты снова хочешь жить и радуешься весне, которая для тебя уже не просто символ воскрешения, а что-то больше, что ты хочешь узнать, понять и оценить как дар свыше!

– А когда это все началось? – начал копаться я в своем прошлом.

– Тогда, когда ты продал душу своего друга. Раскаялась твоя душа после его погибели, и ты решил повеситься, чего никто не ожидал.

– Даже так?!

– К сожалению, да, – ответил Майкл.

– Тебе столько раз давали шанс сверху, чтобы ты исправился, но ты снова и снова накладывал на себя руки! – добавила Габриэла.

Тут мне совсем стало дурно. Рядом находилась скамейка. Я присел на нее, схватившись за голову руками. Узнать такую правду о себе, точнее о своей душе – тяжелейший камень на шею, а не ярлык. От таких слов возникает желание снова утопиться…

– Я знаю, как больно слышать всю правду о своей душе, если она все время выбирает неправильный путь, – попытался утешить меня Майкл, положив горячую руку на мое холодное плечо.