– Мне тоже иногда такое кажется, – признаюсь я. – Хотя дома это бывает не так часто. Папа почти всегда дома. – Я выпрямляюсь и выпячиваю грудь. Мне нравится, что она боится оставаться одна. Я чувствую себя сильнее. Как будто я делюсь с ней смелостью.

Запыхавшись, мы снова идём к школе. Она целая, а это значит, что ни одна бомба ещё пока не взорвалась.

Я замечаю пару человек у трейлера. Один из них в шлеме и в странном громоздком костюме зелёного цвета. У другого в руках какая-то чёрная коробка.

– О боже, наверное, они нашли настоящую бомбу, – говорит Рене.

– Пошли в другую сторону, – предлагаю я.

– Ну уж нет! Я хочу снять это на телефон.

– У твоего телефона есть зум? – напрасно спрашиваю я, потому что Рене с Пингом уже сорвались с места. Понг тянет меня следом за ними. Мы подходим к школе всё ближе и ближе.

Пинг начинает лаять.

Впереди что-то движется. Точнее, дёргается вперёд-назад. Похоже на трансформер на дистанционном управлении. Только это нечто размером с Рене.

Мы подходим ближе. Оказывается, что это робот на гусеницах, как у трактора. На его длинных вытянутых вперёд руках болтается большой рюкзак цвета лайма. Из рюкзака торчат провода.

– Что эта штука делает с рюкзаком Рювена? – спрашивает Рене, наводя телефон на робота.

– Разве мы не должны лечь и прикрыть уши? – Я не спрашиваю, откуда она знает, чья это сумка.

Мы наблюдаем за роботом: он едет в песочницу зигзагами. Затем он бросает рюкзак в песок и отъезжает назад. Как только робот доезжает до трейлера, раздаётся взрыв. Во все стороны летит песок.

– Не могу поверить! Они его взорвали! – удивляется Рене.

– Ты сняла взрыв? – Я склоняюсь и смотрю на телефон Рене через её плечо.

Подняв глаза, я снова вижу парня в странном костюме, из-за которого он похож на космонавта. Он идёт в песочницу.

Дойдя до неё, он начинает перебирать песок и складывать найденные клочки рюкзака в ведро. Пинг лает на него как безумный. Рене оттаскивает собаку прочь.

Мы идём к белому трейлеру, у которого неподвижно стоит робот. Полицейский достаёт из трейлера рампу и при помощи чёрного пульта заводит робота в трейлер.

Для Пинга это новый повод разлаяться до хрипоты. Он привлекает внимание полицейского.

– Почему вы здесь околачиваетесь? Здесь опасно. – Он прищуривается и подозрительно оглядывает нас.

– Мы ходим домой через это место, – говорю я. – Вон там вход в парк, – показываю я.

– А ещё нам стало интересно, – широко улыбается Рене.

На этот раз ошибку совершаю не я. Пятая ошибка за день на счету отдела полиции Хэлтона. И она гораздо хуже, чем отпустить собак, которые впоследствии нападут на скейтбордиста. И ещё более неловкая, чем кричать «Пожар!», когда нет никакого пожара.

– Зачем вы взорвали научный проект Рювена Джирада? – спрашивает Рене.

День первый. Ошибка шестая

И высокий голос Рене, и наклон её головы, и прищур, с которым она смотрит на полицейского, будто говорят, что она не может поверить в то, что кто-то оказался настолько глуп, что взорвал проект Рювена. Перекрикивая лай Пинга, Рене продолжает объяснять полицейскому, что Рювен сделал мини-бумбокс, что он работал над проектом три недели. Я пытаюсь успокоить собак.

Полицейский подскакивает на месте и начинает оправдываться.

– Ну… Рюкзак был оставлен без присмотра на полу у котельной, рядом с компьютерами. Это стратегическое место, в случае взрыва ущерб был бы максимальным.

Я тоже часто считаю себя тупицей из-за Рене. Например, когда мы работаем вместе на математике или физике. «Зачем ты делаешь это так, когда можно всё сделать проще?»

Я согласен с полицейским и одобрительно киваю.

– Взорвать рюкзак – крайне разумная предосторожность.

– Ну да, Рювен немного рассеянный, – добавляет Рене, сдерживая Пинга. Понг стоит спокойно, навалившись на мою ногу. – Но многие школьники оставляют свои рюкзаки где попало.

Я пихаю её локтем, пытаясь остановить.

– Мы просветили рюкзак и увидели в нём провода, – напряжённым голосом отвечает полицейский. Он говорит, стиснув зубы, натужно улыбается, возможно, сдерживается изо всех сил, чтобы не укусить Рене. – К тому же нам поступила угроза, мы не могли положиться на волю случая.

– Поступила угроза взрыва? – спрашиваю я. Мои мысли разбегаются. Чуть ранее, когда прогремела тревога и нам всем пришлось покинуть школу без дневников и домашнего задания, миссис Ватье и миссис Уорсли, должно быть, думали, что в школе бомба.

– На этом всё. Только никому не рассказывайте.

– Нет, конечно, – говорю я. Жаль, что завтра я не смогу рассказать об этом одноклассникам. Так бы я оправдал свою панику из-за сигнала тревоги. В конце концов, угроза была настоящая.

– Жаль, миссис Кляйн новенькая, – говорит Рене. – Мистер Сойер, наш старый уборщик, узнал бы рюкзак Рювена. И всё же миссис Ватье должна была знать об этом научном проекте.

«Рене, прекрати уже», – думаю я.

С каждым её словом полицейский всё более раздражается.

– Директору пришлось уехать, если вы говорите про неё, – натянуто говорит он, подняв одну бровь и упершись руками в бока. – Уборщица сказала что-то про примерку свадебного платья.

– Миссис Ватье выходит замуж? Но она же уже «миссис», – говорю я.

– Поверить не могу, что женщинам нужна примерка свадебного платья, – говорит Рене. – Почему нельзя сразу сшить платье нужного размера?

– Ты права. С парней лишь один раз снимают мерки. Потом они просто забирают свои костюмы. Я точно знаю: в прошлом году мой папа был шафером. – Теперь я веду себя как Рене. – Наверное, было не просто уехать по такой причине.

– Кстати, раз уж мы заговорили про «уехать», – перебивает меня Рене. – Мне надо идти, брат ждёт. – Она опускает Пинга на землю и уводит его на поводке, видимо, ожидая, что я пойду за ней. Без всякого «до свидания» полицейскому.

– Мне тоже надо идти! – говорю я ему. На самом деле мне никуда не надо. Я просто хочу уйти на тот случай, если ему захочется арестовать одного из нас за то, что мы вели себя как всезнайки, а остался тут только я.

Полицейский провожает нас взглядом, на этот раз у него подняты обе брови.

– До свидания, – машу я ему на прощание.

Рене и Пинг уже давно ушли вперёд, поэтому Понг тащит меня вслед за ними. Хмурый полицейский остался чесать затылок позади.

Мы с Понгом догоняем Рене и Пинга.

– Хочешь проводить меня домой? – спрашивает она.

– Я уже прогулял с собаками целый час. – Мне неловко от того, как она вела себя с полицейским. Она и со мной часто так себя ведёт.

– Ты сможешь подольше подрессировать их. Они научатся лучше себя вести, а ты станешь лучше как выгульщик.

Она права насчёт дрессировки. Но она опять ведёт себя как всезнайка.

– Ну пожалуйста, – жалобным голоском просит она, сложив брови домиком и склонив голову.

Она чувствует себя одинокой. И я её понимаю. С тех пор как переехал Джесси, я не гулял ни с кем, кроме собак.

– Ладно.

Её дом за поворотом. В самом конце нашей улицы. Я стараюсь держать собак подальше от чужих газонов во время прогулок. Они идут по полоске травы, которая высажена между тротуаром и дорогой. Мы движемся на восток. Собаки справа от нас.

– Хороший мальчик, послушно гуляет, – хвалю я Понга по пути. – Не позволяй ему тянуть, – говорю я Рене.

Большой красный грузовик Мэйсона Мэна привлекает их внимание. Он перегораживает нам путь, потому что припаркован наполовину на проезжей части, наполовину – на пешеходной дорожке. Мэйсон Мэн такой же большой, как и его грузовик. Его руки крепки, словно брёвна. Он живёт по другую сторону парка. У него есть золотой ретривер, которого он часто выгуливает. Мэйсон Мэн работает с камнем: выкладывает колодцы, грили для барбекю, подъездные дорожки. Сегодня солнечный свет отражается от его лысины, в то время как он размазывает раствор по кирпичу цвета ржавчины, выложенному вдоль подъездной дорожки. Кажется, он строит стену.