– «Всем Здравия! Приятно познакомиться. Имя мне – Баба Яга XV. Сегодня, дорогой потомок, наступил мой самый долгожданный день – Смотрины! Погода на улице…» – я жестом остановила ручку-всезнайку и возмущённо посмотрела на занавески в цветочек, что сейчас плотной ширмой закрывали окно напротив меня, – те приветливо колыхнулись.

Я засопела.

– Избушка на курьих ножках! – после пятиминутного лицезрения вышитых на лёгкой ткани ромашек не выдержала я. Нога нетерпеливо затопала. – Ты помнишь наш договор? Я же говорила тебе, что сегодня начну вести мемуары! Почему ты опять ставни закрыла?! На дворе лето! Как вот мне сейчас прикажешь погоду описывать?

Пол под ногами задрожал.

Барсик, сидевший около меня и внимательно следивший за процессом написания, недовольно дёрнул хвостом.

– Да что ты прицепилась к деревяшке, в сам-м-мом деле? Откуда ей было знать, про что ты писать будешь?

Я перевела гневный взгляд на кота.

– Сметану не дам.

– Подумаешь! – обидчиво проворчал мой фамильяр и, подхватив со стола спокойно лежащую там ручку, припустил к дверям, ловко проскочив у меня под ногами.

Я ринулась за ним, но не успела – дверь, услужливо выпустившая кота, резко захлопнулась, чуть не прищемив мне нос, благо я отскочить успела.

– Ах ты! Да я тебя!.. – глотая ртом воздух, возмущённо пропыхтела я, сверля взглядом дверь перед собой. Но та так и не спешила открываться.

Снаружи послышался глумливый смех кота.

Я зарычала и схватилась за ручку, с силой потянув ту на себя.

Раздался треск и грохот.

Не знала, что у нас пол такой занозистый!

– Ты что это тут расселась, лентяйка?! Опять поди c котом мышей дрессировать взялись?

Я подняла голову и сдула прядь волос с лица. В проёме застыли две скрюченные фигуры.

«То-то дверь так легко поддалась…».

– Мама, да пусть сидит. Авось Горыныч одумается.

– Да даже если и одумается, поздно будет. Главное – свадебку сыграть побыстрее, чтобы вернуть не смог обратно, как поближе рассмотрит, – скрипуче отозвалась моя маменька. Сестра визгливо засмеялась. – Вставай давай. Нам пройти надо, – старшая Баба Яга нетерпеливо притопнула, и я поспешила исполнить действие. – Ты уже приданое собрала?

Я потупилась.

– Нет ещё. Решила сначала запись начать.

– Потом. Некогда. Змей уже через час здесь будет. А ты мало того что не собрана, так ещё и не приготовила ничего к его приходу. Думаешь, он тебя просто так от нас заберёт такую-то?

Я угрюмо посмотрела на родственниц. Могли бы и не напоминать. Как будто я сама не знаю, что не красавица! И спрашивается, в кого? Мама у меня – загляденье. Нос крючком, два клыка торчат, один глаз. Волос целых три штучки… Всё как и надо. Настоящая Баба Яга! Сестра вон тоже скалится… Ещё бы, у неё ж ноги нет и глаза косят – грех жаловаться! Старшая сестра моя вообще горб имеет! Её Кощей как на метле увидел – сразу замуж позвал. Такую красоту упускать нельзя. Плюс ступа в придачу шла. А я… Волос много, и ладно бы они белыми были или серыми… так нет! Черные, как смоль. И вьются. Такие под платок не спрячешь! И главное, сколько их железным гребнем драла – всё без толку! Но это ладно. Обидно очень то, что ноги и руки у меня не кривые, нос аккуратный до безобразия и, что самое страшное, маленький! Вы представляете?! Такое у потомственной Бабы Яги! Одно хоть радует – глаза разные. Не в плане, что косят, хотя было бы неплохо, а цветом. Левый – черный, правый – светло-серый, почти белый. Он ещё так загадочно в темноте мерцает… Шарахаются все. Но, по сравнению с сёстрами, я действительно не очень красивая. Это мягко говоря.

Вот вы сейчас читаете это всё и наверняка думаете: «А почему так? Почему они такие разные?». Так я вам сейчас скажу! Как не думаете? Ну и что, я все равно скажу, вы можете не читать, если неинтересно! О чём это я… А! Так вот, разные мы с сёстрами, потому что отцы у нас разные: у старшей – леший, средняя – самого водяного дочка, а я, младшая, от царевича Ивана уродилась. Почитай, царевна… Была бы. Но папа на меня посмотрел и сказал: «Такую нам не надо. Неправильная она какая-то. Совсем на Бабу Ягу не похожая. И на царевну тоже не тянет – вон как глаз светится! Так что не обессудь, но воспитывать её вашему роду». Вот так вот! У нас в ПолЦарстве порядки строгие и стандарты тоже. А если под них не подходишь… Ну, вы поняли. Одно хорошо во мне – дар я редкий имею. Над зверями и предметами. Слушают они меня. У средней такое не выходит – она только зелья варить может. Вот и выбрал вместо неё себе в жены Змей Горыныч меня – уж больно он всё необычное любит. Ну а я отказываться не стала – жених завидный, да и не держит меня здесь ничего. Поэтому сестрёнка моя и бесится.

– Что застыла, рот открыв?! Время-то идёт! – прошипела маман, сощурив свой глаз. – Волосы взлохмать, подол порви, лицо крапивой обожги – авось Змей оценит. И Яшку снаряди: хватит ему в конюшне гусям-лебедям уши заговаривать. XIV, помоги ей, а то эта недотёпа опять на что-нибудь отвлечётся.

Сестра кивнула и, ловко схватив меня за руку, потащила к выходу на задний двор.

– Стой! Там же записи мои! Ручка!

– Пото-о-ом. Некогда, – сквозь зубы проскрежетала сестра и утроила усилия: – Сначала с конём своим языкастым разберись!

– Сама-то не смогла его научить говорить, так что не завидуй! – огрызнулась я, еле успев спрыгнуть со ступени.

Баба Яга XIV скосила на меня глаза и, по-жабьи растянув губы, злобно прорычала:

– Было бы кому!

Ворота конюшни были, как всегда, плотно закрыты, – после вылазки царевичей за моим конём пришлось усилить бдительность. Быстро достав ключ и отперев массивный чугунный замок, сестрица неожиданно грубо втолкнула меня вовнутрь и вошла следом в тёмное помещение.

– Ягусь, ну наконец-то! Меня Барсик уже замучил своими жалобами! – послышалось в самом дальнем углу, а затем конюшню озарил свет.

– Цыц, окаянный! Неча нам зубы заговаривать. Выбирайся из стойла!

– Сам знаю! – обиженно буркнул конь и через несколько минут вышел на свет. – Но можно было и поздороваться!

Сестра смерила коня взглядом исподлобья и метнулась к стене, поспешно снимая узду.

– Не обращай внимания, Яш. Давай я тебе лучше гриву пока причешу? Я и гребень прихватила, – я подошла к белому как молоко коню и ласково провела рукой по крутому боку.

– Давай! – радостно согласился тот, с готовностью опуская голову ниже.

– Ты бы лучше его водой напоила! А то опять орать на весь лес будет, что мы его голодом морим.

– Что?! – всхрапнул конь, рассерженно тряхнув гривой. – Не было такого!

– Яш, пойдём. Дорога до Змея неблизкая. Возвращаться не будем, останавливаться тоже. Вволю напиться у тебя не получится.

– Вот именно! Я пока седло волшебное достану. Сдаётся мне, Змей тебя даже с конём брать не станет, – прошипела откуда-то сбоку сестра, что-то ища в охапке отсыревшего сена.

Мы с конём переглянулись и, не сговариваясь, двинулись в сторону колодца. Солнце палило нещадно, тёмные тучи даже не думали застилать небо, да и вообще погода было на диво хорошая. Привычно закинув ведро, я споро набрала воды и, уже привычно свесившись над появившимся в поле зрения отблеском воды, потянула руки к душке с целью побыстрее вытянуть тяжёлое ведёрко, как вдруг сзади меня раздалось испуганное ржание, а затем мне в лопатки врезалось что-то тяжёлое. Я покачнулась. Ведро, уже схваченное мною, опасно накренилось и потянуло меня вниз. Я взвизгнула и попыталась приостановить полет, выпустив тянувший меня предмет из рук. Но это мало чем помогло – меня уже утянуло вглубь колодца. Тёмная вода приближалась ко мне все быстрее. Ведро, так вовремя выпущенное мною, давно уже исчезло в недрах. Повеяло прохладой.

– …И коня своего забери, «царевна»! – долетело до меня откуда-то сверху, а затем я услышала ржание и свист ветра.

– Яга-а-а, – неожиданно отчётливо крикнул Барсик. Затем раздался противный визг сестры, и мне на плечи мягко спланировал кот. – Не бойся, Ягуш, я нас погубить не дам.