Хотя имеются несоответствия. Когда некая Малышева, пристала с данной неувязкой к близкой для Тамары сотруднице, та сделала полупризнание, от коего в любой момент грозила отказаться. Что вроде бы, хотя не точно, но нечто другое имело место, скорее налоговое и финансовое. Какие-то поступления от рекламы могли быть учтены по-разному, если кто-либо будет не штатным сотрудником, а наоборот. Реклама «Альбоме», существовала как основной финансовый базис, а вовсе не подписка с продажей. Для пользы дела – оно без разницы. Не очень понятно, но и не надо.

Хотя полезнее будет начать с начала. Издание-журнал «Альбом Былого» было найдено в центре столицы, в хитросплетении переулков между Лубянкой и Сретенкой. Там, где старинная обшарпанность на глазах сдает позиции и уступает место коммерческому обновлению. Старые дома и новая начинка, узкие улочки и яркие вывески, грязь под ногами и скользкие до ужаса ступеньки из белого поддельного мрамора.

Наш «Альбом» оказался в уютном домике, на цокольном этаже, внутри этажи перестроились и отчасти спутались. Особнячок оказался изнутри забит и заселен офисами и разными конторами по всяким профилям. Кто-то из жильцов был богат и обустроил лестницу броско и с комфортом, кто-то ютился за ветхими дверями, к кому-то вели витражные ворота с фигурными ручками. Растеряться можно было запросто, и очень легко оказалось толкнуться не туда. Что отчасти произошло, но не фатально, поскольку жильцы друг дружку знали и быстро сориентировали куда следует. Однако и это неважно.

В финале затянувшегося пути обнаружилась милейшая девушка неопределенных лет, делившая с Тамарой Добросеевой малый кабинет об одно окошко. Где девушка ныне обосновалась в одиночестве и тоске. Она звалась Татьяной Сергеевной, потом просто Таней, очень плакалась, сетовала на отсутствие подруги дней своих суровых, с которой они делили рабочее место и прочее на равных и близких началах. Офисная дружба в чистом виде, привычное святое дело, весьма полезный источник сведений, если удается задействовать. По счастью удалось.

Танечка Сергеевна от плача перешла к сладостным воспоминаниям о Тамаре, затем поделилась финансовым секретом, о чем уже указывалось, но и это неважно. Важное случилось иное, когда Татьяна подошла к порогу откровенности.

В отличие от прочих информаторов Таня Сергеевна пребывала в твёрдой уверенности, что подруга Тамара исчезла по крайне уважительной романтической причине. И ничем милую Таню с данной версии сбить не удавалось, у неё имелось внутреннее убеждение. Кстати, подкрепленное выразительными недомолвками самой Тамары.

Дело следовало таким образом. Когда звонил общий телефон, Татьяна иногда брала трубку и звала подругу Тамару к аппарату. Иногда Тамару просил к беседе неопознанный мужской голос, она брала трубку рывком и говорила невнятно и необычно. Потом, не то, чтобы признавалась, что романтический эпизод имеет место, но не особо отрицала. Спрашивала, почему бы и нет, разве Таня имеет что-либо против? Или чувствует обиду на счет Гриши Добросеева? Тогда может смело брать его себе на любой срок, ни от кого особо не убудет.

Итак, Таня Сергеевна выложила первые нестандартные сведения о Тамаре, хотя не вполне достоверные. Все мы на конторских службах слегка играем в романтические игры. Не так скучно сидеть на одном месте, если есть вечный повод интриговать друг дружку. Это как в средней школе, процветают слухи и сплетни, если недостает материала, то можно выдумать, чтобы не заснуть на скучном уроке. Это раз, вернее два, считая от финансово-отпускных секретов фирмы «Альбом».

На счет «три» Танечка Сергеевна поднесла и выложила на стол картинку. Самый последний номер журнальчика, его Тамара даже не видела, а очень жаль. Сам по себе «Альбом Былого» № 0784 не очень впечатлил, там шли стародавние и новомодные истории и анекдоты из контекста культуры, вкус иногда изменял, но не в том дело.

Там в «Альбоме», как и следовало, прилагались картинки, одна серия-комикс, она-то Тамаре была бы интересна. История велась о какой-то афере 18-го века, некая маркиза-графиня де Бурбон (если я не путаю с парфюмом) как-то раз лишилась фамильных жемчугов или сама к тому руку приложила. Никто не понял до сих пор, в этом состояла главная изюминка.

Тамара искусно изложила авантюрную историю графини-маркизы для любопытного неискушенного читателя, но не это требовало пристального внимания. Интерес представляли сопроводительные картинки к повести. В «Альбоме былого» пользовали новомодные способы развлечения публики и занятную сагу о графине-растратчице украсили серией ярких картинок, понаделанных дешевым способом. Смоделировали маркизу с жемчугами из костюмного реквизита и подходящей по типу модели, далее засняли в подходящем антураже.

Героиня криминального сюжета то сидела в беседке и смотрела на нить из перлов, то бегала подле замка в расстроенных чувствах, а перлов уже не усматривалось, то уезжала в карете цугом и протягивала ручку ханыге в задрипанном костюме и обвислой шляпе.

Так себе замысел, следует признать, но важно, что графиню исполняла Тамара. То ли в шутку, то ли из экономии, то ли не знаю, зачем. Тамара нарядилась в реквизит и позировала в роли маркизы де Бурбон. Смотрелась вполне в образе, тип позволял, особенно изящно выглядела шляпка с роскошным пером из белого страуса. Татьяна обратила внимание, как Тамара удачно вписалась в роскошный антураж, словно всю жизнь проходила в графинях, однако наблюдателю, то есть мне, померещилось иное.

Выражение лица у клиентки в роли графини показалось странным, если не сказать большего. Вот как если бы Тамара знала, невзирая на исторические изыскания и сомнения, что эта самая дамочка де Бурбон свистнула побрякушки, а потом напустила на себя скучающий вид, мол, какие пустяки, однако! Хотя, не исключено, что у модели та самая гримаска получилась непроизвольно. Но вышло занятно.

Кстати сказать, изображение клиентки появилось в моем поле зрения впервые и весьма в непростой оправе: из перьев и авантюрной истории про маркизу де Бурбон, или как её там. Оправа Тамаре пошла, смею заметить. Экстерьер наблюдался более или менее, но подходящий для графини, хотя никто не назвал бы Тамару красоткой в обычном смысле.

Как всегда, если ты графиня, то будешь изящная и изысканная, а если домработница, то тощая бледная немощь, это как посмотреть. Наверное, в роли сборщицы хвороста у порога замка, Тамара смотрелась бы классово-изможденной и страждущей. Зависит от антуража.

Под занавес подруга Таня скупо упомянула, что первым мужем и отцом Анечки был некий Лекс Шубин, с которым Тамара разошлась почти сразу. Но о нем речь в устных мемуарах почти не заходила, Тамара его поминала только как отца дочки Ани, а во всем прочем числила ошибкой молодости. Хотя простительной…

Вот такие пироги в «Альбоме», как сказал бы Гриша Добросеев, не тем будь помянут. Далее в обратном порядке.

…Лекс Шубин, Гомер патриархальных ценностей, увы, не подвластен переложениям, его придется цитировать записями по памяти, что тяжко, но необходимо. Данный адепт «Домостроя» был найден не без усилий в одном издательском доме, который он сторожил. Привычки умирают тяжко, как в стародавние времена Лекс работал сторожем в столовой, а в свободное время предавался самообразованию, то и в новейшие времена остался верен призванию. Но в том издательском доме, где господин Шубин несёт охранную службу по ночам, он теперь иногда публикуется. Читать не получилось, написано излишне наукообразно, посмотрела и сразу впала в ступор.

Так вот, выглядит наш герой, как положено ученому сторожу. Общий вид диковатый, но отменно достойный – ватник, борода, усы, обильные речи, пересыпанные терминами и образами. В целом весьма симпатичный малый, стало понятно, на что купилась Тамара во времена мятежной юности, далее из обильных и страстных речей бывшего мужа стало ясно, почему ей вскоре надоело. Итак, страсти по Лексу, ночь, чай, полуподвал и дождь за окном. Цитирую в обрывках, весь объём не потянет никто из живых.