На охоту мы по полю

Мотнём нежданно, вдруг.

Пусть и пусто будет поле,

Пусть и зайцы не про нас,

Но нет лучше этой доли,

Пусть ругают и не раз.

У костра душа коптиться,

На огне кипит еда,

Не до бабы ж нам стремиться-

Баба просто ерунда.

х х х

Где ж мой друг?

Куда ж подался?

Или всё он подруг?

Или в лес уже умчался?

Или просто недосуг.

Приговорённые к расстрелу

Берёзы белые стоят.

И кто-то ободрал им руку – белу,

Теперь те раны и саднят.

И ноги в снег уперли жесткий,

И головы достали до небес,

Наряды их подстать – неброский,

Кругом же лишь чернеет лес.

Пеньки и кочки, и осина рядом,

И берег круто вниз пошёл,

Они же выделяются нарядом,

Как будто бог на землю снизошёл.

х х х

Приговорёнными к расстрелу

Берёзы белые стоят,

Но по весне распустят почку смелу

И оживут они опять.

Могилы былых поэтов:

Гранит, обелиск и цветы,

Могилы былых поэтов,

Но, может, так ляжешь и ты?

Тебе притаранят надгробье,

Тебе принесут цветы,

Твое изготовят подобье,

Но это не будешь уж ты.

Могилы былых поэтов:

Гранит, обелиск и цветы,

Могилы былых поэтов:

Но там не найдешь их ты.

Мне ли злиться теперь, не злиться-

Распластался в ночи соловей.

Мне ли спится, уже и не спиться,

Что творит этот милый злодей.

Он стихи собирал в пригоршню,

А слова разметал на ветру,

Гимны пел и коню, и мотору, и поршню,

Что реветь начинал поутру.

Он не знал ни пути, ни дороги,

Он хвалил, что не нужно хвалить,

Он умылся росой, промочил только ноги,

Продолжая до смерти дурить.

И расстался он с жизнью поэтом,

Расплатился стихом и луной,

И не плакал, не думал при этом,

Что останется рядом со мной.

х х х х

Мне ли злиться? Зачем уже злиться?

Что поёт до утра соловей,

Просто мне отчего-то не спиться

И в мозгу лишь Есенин-злодей.

Поэты долго не живут в России,-

Так просто принято у нас.

Поэтов почитают как Миссию,

Но убивают каждый раз.

И, почему поэтам плохо

Живется на Руси святой?

Иль нет свободного им вздоха?

Иль кажется, что он святой?

Иль роль он бога вдруг освоил?

Иль слишком волен на Руси?

Иль право вдруг себе присвоил

Судить. Поди ж ты их спроси?

Или блажен, или юродив,

Иль слишком умный он – дурак,

Не скажешь: он правдив,

Иль потерял весь страх?

х х х х

Поэты долго не живут в России,

Так просто принято у нас,

Их даже любят, почитая, как Мессию,

Но не хранят их и сейчас.

Лето ждёт листопада,

А зима ждёт весну-

Мне все это не надо,

Просто в травах усну,

Под жужжание мухи,

Под шуршанье листа,

Пусть и ползают слухи,

Что погода не та,

Что морошное небо,

Что уж лист пожелтел,

Что не будет, мол, хлеба,

Столько сколько хотел.

Что сегодня, мол, сердце

Подвело просто так,

Пересыпали перца-

Борщ не выйдет никак.

И ещё говориться,

И про лето, весну,

Мне же сладко так спиться,

В травах снова усну.

х х х

Лето ждёт листопада,

Осень снега с опаскою ждёт,

А метель мне не надо,

Но она, как пришла, так уйдёт.

Я не растрогаюсь до слёз.

Не буду слушать я стенанья,

Напьюсь я сока у берёз

И смою у ручья страданья.

Я позабуду страх и горечь,

Не буду думать и роптать,

Смешаю день и даже полночь,

И буду губы я искать.

Искать весенние мгновенья,

Искать отраду и стихи,

И смою все свои волненья,

И отпущу себе грехи.

И боль забуду, вкус страданья,

Забуду склоки и борьбу,

Лишь буду я тебе признанья

Шептать, не прокленя судьбу.

х х х

Я не растрогаюсь до слёз,

Не буду слушать я стенанья,

Напьюсь я сока у берёз,

И смою у ручья страданья.

Какая жизнь? Тягучая отрава.

А что намешано в душе?

И, кажется, что баба права:

Что опустился я уже.

Что все мои стихи – забава,

Что мужикам они лишь блажь,

Что для души стихи – отрава,

Что ломаной деньги за них не дашь.

Что за великими мне не угнаться,

Что Пушкин лучшие писал стихи,

Что мне не стоит здесь стараться,

Что ей виднее все мои грехи.

Что зря я просто гроблю время,

Что деньги лучше для её души,

Что мужики ленивейшее племя,

Что лучше б все они ушли.

х х х

Какая жизнь? Тягучая отрава.

И ничего уж нет в душе.

А может быть она и в чём-то права,

Но, жаль, писать не брошу я уже.

А напьюсь я небом,

Ветром и дождём,

Обожгусь я снегом,

Солнечным огнём.

Я пройду тропинкой, -

Мой растает след.

Сгину я травинкой, -

И меня уж нет.

Я в тайге растаю,

С листьями сгнию,

Версты прошагаю,

Сердце напою

И укроюсь снегом,

Палою листвой,

И отмечусь небом

Тронусь головой.

Весенний день теплом умойся,

Как умывался снежною водой,

Небесам цветком откройся,

Цветом нежным, может, резедой.

Жаль, не знаю цвета лета.

Что цветет весной?

Но пишу, зачем про это?

Я весной больной.

Мне зима всего дороже.

Мне зачем весна?

А снега глядятся строже-

Там лыжня вольна,

Там душе весьма просторно

Среди скал крутых,

Там дорога лыжам торна:

Время для святых.

А весной промокнут ноги,

Негде и присесть,

И нигде там нет дороги:

В топи не пролезть.

х х х

Но весна теплом умоется,

Изойдет травой,

Лето следом приоткроется-

Буйной головой.

Мрачно. Ночь за окном.

Слишком мокро, тоскливо и глухо.

Только мысль об одном:

Было б мне лишь тепло и сухо.

Только бесится ночь,

А гроза выплетает по небу нити.

Не спешит она прочь,

Да и ветер не сбавит прыти.

И стучится тяжелая ставня в окно,

Гнётся дерево, ветки клоня,

Мира нет, лишь мельканье одно.

Ветер кружится, тучи гоня,