В общем, в субботу, если все пройдет нормально, уже получу деньги. Ура! Деньги, деньги, денежки! В одиночной самостоятельной жизни все упирается в них.

Дома, в хорошем настроении попивая чай, решилась все-таки оживить свою симку, которая не для работы, а то как-то совсем уж нехорошо я пропала. Совесть грызет.

Отчим позвонил уже перед сном. Потока требований и обвинений не последовало. Папка говорил тихо, грустно и устало, спрашивал, как дела, и меня уже было начало грызть чувство вины, появилась мысль заехать домой в воскресенье в гости, но под конец разговора отчим не выдержал, перешел на свой любимый этакий свойский нравоучительно-снисходительный тон, мол, слушай, что тебе умные люди говорят. Я сразу начала прощаться.

– Погоди, Саш, дело есть.

– Какое?

– Я тут машину свою решил менять на новую.

– Поздравляю, и что?

– Ну, помнишь, ты хотела как-то хотела на права идти учиться? Вот заодно и машина тебе будет, забирай старую.

– Так вы же с мамой меня отговорили идти учиться, что мне это вообще не нужно, я невнимательная, мне за руль опасно садиться, и на содержание машины много денег уходит. Да и реально не нужна мне сейчас машина, работа рядом с домом.

– Да нормально все будет, все ездят, и ты сможешь. Машина – это, знаешь, как здорово, такую свободу и независимость дает. А у тебя еще и сразу крутая будет. Все обзавидуются, когда на работу станешь приезжать.

– Какую работу?

– На свою прежнюю, конечно.

А, так вот оно что.

– Пап, ты что, свою машину отдаешь за то, чтобы я на работу вернулась?

– И домой. Хватит уже глупостями заниматься.

– Это не глупости.

– Да? И где ты сейчас работаешь? Где живешь?

– Я не скажу. Не хочу пока.

– М-да, никакой благодарности. Растили, воспитывали, вкладывались, и в итоге такое вот спасибо.

– Мы же уже об этом говорили. Это не из-за того, что я вас не люблю и прочее. Я знаю, что вы беспокоитесь. Но мне пора жить самостоятельно, без помощи. Иначе я не пойму, чего вообще стою. Все, пап, пока.

Отключилась. Машина. Я помню, когда я только заикнулась о том, что хочу пойти учиться на права, как родители меня закидали аргументами, почему этого делать не стоит. Я начала сомневаться, а потом и вовсе передумала, ведь действительно и так неплохо. Хорошо, что переехала, теперь никто не сможет навязать свое мнение, буду слушать только себя. Сейчас такой вопрос, когда надо избавляться от синдрома хорошей послушной девочки.

Всерьез задумалась, а чего я хотела такого в своей жизни, но не сделала, поскольку этого бы не одобрили родители. Да, надо хоть что-то реализовать.

Так. Пирсинги, тату – были такие желания в подростковом возрасте, но сейчас уже не хочу ничего такого делать. О, а может и правда пойти учиться на права? Только не автомобильные. Накоплю денег, куплю себе мотоцикл. Буду крутая-крутая. Хе-хе. Как-то страшновато на мотоцикле ездить, но зато реальная свобода.

Ладно, насчет мотоцикла это я подумаю. Все равно до этого еще далеко, денег-то нет.

Прыгнуть с парашютом? Только от одной мысли мурашки по коже. Да, вот так захочешь сделать что-то бунтарское, а выходит, что и ничего – кишка тонка, запал угас, и я уже слишком стара и разумна для разного рода маленьких безумств.

Весь вечер ломала голову, чего бы такого совершить, от чего, если бы узнали, родители бы ахнули, и под конец с сожалением признала, что особо нечего. Либо не решусь, либо не хочется, либо денег нет. Безумство вроде выйти замуж за первого встречного парня и забеременеть родители так и вовсе одобрят – внуков хотят.

На следующее утро уже почти как обычно пришла на работу. Пораньше. Специально, чтобы встретить шефа, когда он придет. Сегодня с утра должен быть. Деловая встреча с другим продюсером у него. В животе приятно порхают бабочки, и настроение отличное. Это очень странно, но это самое настроение мне поднимает мысль, что я увижу начальника, он мне что-нибудь скажет, улыбнется тепло, может быть даже очень ласково назовет Шурочкой или Сашенькой – этих моментов жду особо.

Да, я уже пару дней как призналась самой себе, что немного, гхм, «сохну» по своему шефу. Нет, это не любовь, думаю, просто увлечение, и мне оно совершенно не мешает, зато какой мощный стимул идти на работу, чего уж там, просто лечу и живу ожиданием, когда начальник вызовет к себе, чтобы дать задание. Работа совершенно не тяготит, и хочется делать больше и лучше ради одной только его похвалы.

Никаким образом я к боссу не собираюсь «подкатывать», строить глазки и флиртовать. По мне, так это будет смешно, кто я, и кто Ярослав, да и отношения на работе, это ну такое. А если начальник меня пусть и мягко, но отошьет – радости рабочему процессу это не прибавит, может, и вовсе придется уволиться. А так, для меня Ярослав словно звезда, которых он продюсирует, а я его тайная поклонница. Эта тайна меня совершенно не тяготит, наоборот, придает повседневным будням приятный вкус. Сейчас зарплату получу, начну встречаться с коллегами, возможно, найду себе кого-то, с кем закрутится серьезный роман, и забуду про это свое увлечение, которое даже и не увлечение, а скорее просто восхищение умным, красивым, взрослым, внимательным, заботливым, состоятельным, воспитанным и вообще приятным во всех отношениях мужчиной… если так подумать, по сути, у меня и не было шансов им не увлечься.

Вот и начальник пришел. Улыбнулся мне, поздоровался и даже Сашенькой назвал. Настроение у шефа явно хорошее. А у меня прямо коленки подгибаются и словно все трепещет внутри. Очень приятные ощущения, пусть бы так оставалось подольше. Жаль только, что начальник долго в своем кабинете не задержался. Ушел оценить, как новый дуэт из двух недавно отобранных парней репетирует.

Я погрузилась в свои рабочие дела. Причем погрузилась настолько, что не сразу поняла, что в приемную зашел посетитель.

– Эй, что за дела? Я что, невидимка? Или это так специально? Мне на место мое указывают?

– Эм, простите, – недоуменно смотрю на… парня? Молодого мужчину? На посетителе надеты кепка, большие зеркальные солнцезащитные очки, еще и поверх кепки капюшон от ветровки. Очень странно. В помещении очки? В головном уборе. Да и для ветровки сейчас жарковато. Не похоже, что это мой коллега, хотя, конечно, я тут знаю еще далеко не всех. Голос приятный. Лицо толком не разглядеть, волос не видно. – Это я виновата, отвлеклась. Вы к Ярославу Леонидовичу? Вам назначено?

– Конечно назначено.

Сверяюсь с расписанием, но на ближайшее время у шефа только встреча с продюсером. Этот парень в джинсах, очках и серой ветровке как-то не очень тянет на продюсера.

– Извините, а уточните, пожалуйста, как вас зовут.

Некоторое время посетитель молчит, словно раздумывая, но потом весьма просто представляется:

– Ник.

– На сегодня нет записей о посетителях с именем Ник.

– Я с Александром. Но, видимо, в качестве мебели, раз про меня забыли упомянуть.

Повисла неловкая пауза. Шестеренки в моей голове крутятся. Внимательно рассматриваю посетителя. Я, конечно, пока еще мало знаю про всю эту индустрию шоу-бизнеса, но в какие-то азы уже вникаю. К шефу сейчас придет продюсер Александр Станиславович, он тоже занимается с певцами и артистами, а если этот Ник его подопечный…

– Ник Денжер? – неуверенно произношу я, поскольку точно не помню, кто продюсирует этого певца, скорее просто предположила.

– Молодец, правильно, – Ник, поистине дьявольски улыбнувшись, приспускает очки и насмешливо на меня смотрит. Застыла. – Клевые очки у тебя.

– А у вас линзы, – постаравшись сделать вид, что ни капли не удивилась, ответила я. У Ника ярко-красные глаза с черными кошачьими зрачками.

– Недавно здесь работаешь? – не дождавшись от меня какой-либо ярко-выраженной реакции, Ник поскучнел и стал разоблачаться. Очки, капюшон… Ой, а в тех клипах с ним, что я видела, у него были гладкие белые волосы, а сейчас черные и тщательно наведенный художественный беспорядок.