Ник уселся в полукруглом амфитеатре лекционного зала башни чародеев. Стены увешаны произведениями великих мастеров прошлого. Изящные резные скамьи обиты бархатом. В окна льется солнечный свет…
Нардо дар Бранд вошел. Поднялся на кафедру. Кивнул Нику. Поправил очки. Берет. Рукава мантии. Очки. Берет…
– Доброе утро! Итак, начнем. Сегодня…
* * *
Профессор Верлих дар Албертон шел по коридору, что-то напевая и улыбаясь. Какой чудесный день! Мраморные часы пробили девять, золотой баргузин ожил, прыгнул магу на плечо и тут же вернулся обратно, получив свою порцию ласки и несколько орешков. Хороший знак! Хороший день. Великий день! День, который войдет в историю.
– Профессор! Профессор дар Албертон!
– Профессор дар Ленис! Неужели вы покинули свою башню?
Дар Албертон улыбнулся старому другу. Они были похожи. Профессор Чирр дар Ленис, заведующий кафедрой Звездочетства и Предсказаний, был ниже ростом и шире в плечах, но с такой же роскошной серебристой бородой и таким же молодым, живым блеском в глазах.
– А ведь я не ошибся, профессор, помните? Я предсказывал, что в этом году у нас будет чародей!
– Я нисколько не сомневался в силе вашего таланта дорогой друг, нисколько!
– Бедняга Бранд… Сколько он ждал!
– И он не просто дождался, Ленис… Мальчик действительно очень, очень талантлив!
– А не зайти ли нам с вами по такому замечательному случаю ко мне?
– Вам подсказали звезды?
– Звезды благоволят…
* * *
Кто-то мягко, но настойчиво сжимал его плечо. Ник очнулся.
– Пора вернуться из Средневековья, мальчик… Надеюсь, тебе понравилось. К творчеству великого пейзажиста Алохо Дигарры мы будем обращаться, и не раз! А пока… вот задание по пройденному материалу.
Магистр, сложив руки за спиной, вернулся к кафедре. Изящный взмах, и на доске появилось домашнее задание. Стоило Нику аккуратно переписать его в тетрадь, как на странице появился золотой зверек. Баргузин одобрительно закивал.
Маг улыбнулся. Его единственный ученик, напротив, нахмурился.
– Магистр Нардо дар Бранд!
– Да, мой мальчик?
– Я ведь не маленький!
– Не маленький?! Это ты о моем баргузине? Ну что ж… Кроме тех заданий, что ты получишь в конце каждой пары, вот тебе еще одно, дополнительное. Нарисуешь зверька, который оживет и будет в течение всей лекции реагировать на мой рассказ! Мимика и жесты должны полностью соответствовать выражаемой им эмоции! Договорились?
– Но я не…
– Вы этого не умеете, Сирраква! Так потрудитесь воздерживаться от подобных замечаний впредь. А задание выполните тогда, когда полученные знания позволят вам это сделать.
Ник опустил голову. Он искренне сожалел, что так глупо обидел преподавателя. Нардо дар Бранд тем временем продолжал:
– И кстати. Забегая вперед, Сирраква. Следующая пара – «Портрет». Мы будем учиться изображать эмоции. Гнев, радость, грусть… Идите на обеденный перерыв и сделайте несколько набросков на эту тему. Привыкайте к тому, что рисовать вы теперь будете постоянно. До мозолей на пальцах!
Баргузин обиженно фыркнул и исчез.
* * *
Шарль упорхнула сразу после второй пары. Джен что-то проглотила в столовой, не чувствуя вкуса, не вникая в беззаботное щебетание Ивы. Она была искренне рада, что у подруг налаживается личная жизнь, но… Эта любовная лихорадка с двух сторон уже начинала раздражать. Может, она просто устала? Пятница, конец недели. Потом библиотечный день, и можно будет уехать, наконец, домой! Шарль и Иве должно понравиться во дворце. Может быть, смена обстановки вернет их обратно?
Джен улыбнулась, но лишь на мгновение. Снова вспомнила об отце.
Что-то внутри не давало покоя, все время возвращая девушку к тревожным мыслям. И еще… Постоянное ощущение, что за ней следят! И Ника нигде не видно…
* * *
Не пугайся, лунный зайчик,
Бездны черного стекла.
Не задень, прошу, случайно
Тень от нежного цветка.
– Ну как? Можно посмотреть? – громко спросил профессор Верлих дар Албертон.
Казалось, маг, стоя у окна в пустом коридоре и, напевая себе под нос, обращается к самому себе. Но вот из-за угла послышался шелест бумаги.
– А как вы догадались, профессор дар Албертон?
Ник, опустив голову, вышел из-за угла.
– Ну, я все-таки профессор, – улыбнулся Верховный. – Ну так как? Можно?
Синие глаза мага горели неподдельным любопытством. Профессор взял листок, несколько минут рассматривал набросок, а потом, сияя улыбкой, вернул его мальчику:
– Я всегда знал, что у меня красивый голос!
– Что? – Ник даже рот открыл от удивления.
– Ты рисовал, когда я пел. Твой рисунок дал мне возможность посмотреть на себя со стороны. Немного постарел… И, боюсь, мне надо заняться спортом.
Маг нахмурился, но через мгновение снова улыбнулся.
– А знаешь что? Давай поменяемся! Я тебе – амулет, с помощью которого тебя никто не увидит, а ты мне – мой портрет! Ну как? Идет?
Ник даже ответить не успел. На его ладони поблескивал голубой кристалл, а профессор уже прятал свернутый в трубочку лист в рукав широкой мантии, напевая:
Молчаливой черной тенью
Мои сны читает друг…
Девушки решили заглянуть к Марте, выпить кисель. Ива никак не могла прийти в себя после того, как вспыхнула, и Джен решила, что ей надо подкрепиться. Взяли пирожков, с трудом нашли свободные места. Странно, в это время тут обычно пусто. И опять это чувство, будто за тобой наблюдают…
– Мое! – Ядовито-зеленое облачко вспыхнуло, и опоссум первым схватил пирожок, к которому потянулась было рука принцессы.
– Опоссум!
– Болотный опоссум!
– Я пожалуюсь отцу! Что они себе позволяют!
– Террариумов им мало, что ли?
– То мира́йя сбежит, то ядовитый опоссум разгуливает!
– В столовой! Ужас! А если он плюнет?!
Визг поднялся невероятный. Студенты вскочили, опрокинув тарелки с едой на пол, и через несколько минут столовая опустела.
– Ой-ой-ой, какие мы нежные, – проворчал крыс, слизывая с лапки вештиверовый джем.
– Чай! Вот что на тебя нашло, а?! – Марта с тряпкой уже спешила к ним.
– Прости, Марта. К Ярборро срочное дело появилось. Еще пара пирожков – и я больше не буду, честное слово!
Опоссум подпрыгнул, но не успел. Край тяжелой мокрой тряпки опустился на кончик хвоста. Не больно, конечно, но обидно. Это ж… хвост!
– Теряю форму. Надо поменьше есть сладкого. Ладно, Марта, уговорила: один пирожок.
Ива сидела ни жива ни мертва. Нет, Джен, конечно, им не раз рассказывала о своем зеленом друге, профессоре Дин, библиотеке зельеваров и фи-ху. Но одно дело слушать ее рассказы…
– Прекрасно выглядишь, алояблоневая моя! Ты не против, мы с твоей подружкой пошепчемся? Исключительно по делу, ибо мое сердце навсегда отдано блондинкам.
Крыс галантно шаркнул лапкой, и ядовито-зеленое сердечко поплыло в сторону Ивы. Девушка быстро кивнула Джен и вылетела из столовой.
– Чай! Что ты устроил? Всех напугал… Факультатив остался – не мог подождать?
– Нет, Ярборро, ты все-таки дура!
Джен посмотрела в маленькие глазки и вдруг побледнела, закрыв рот ладонями.
– Вот именно! Собиралась идти метать свои кинжалы?! А вдруг взрыв? Выброс чужой неизвестной магии? Ничему тебя жизнь не учит!
– Чай… Что же теперь… делать?
– Любит тебя золотой баргузин, студентка, радуйся! Радуйся и готовь лимонные пирожные с королевской кухни, потому что факультатив отменят. В полночь будь готова, я за тобой зайду. Ох, Ярборро, Ярборро! И что бы ты без меня делала, бестолочь ты наша рыжая, а?
И опоссум исчез.
Джен закрыла глаза. Восстановила дыхание. Прислушалась к себе. И, бросив на Марту извиняющийся взгляд, пошла искать Иву.
