Галине Рогозиной самой показалось странным, что она вспомнила вдруг о брате Котова. Не иначе, это было влияние злополучного приказа и последующей «игры» в составление пар. Но почему Кирилл, а не Борис или…

Вопрос так и остался незаданным: уже подходя к своей машине, Рогозина увидела, что возле неё прохаживается мужчина. Очень знакомый. Высокий, широкоплечий, с идеальной выправкой. Разве что, строевой шаг не печатал. Она нисколько не удивилась, что майор Круглов не поехал домой, а остался её ждать. В самом деле, она наверняка сегодня невольно ввела его в заблуждение. Ладно, не совсем невольно. Но, конечно же, он не захотел оставаться в этом заблуждении. Что ж, так даже лучше. Она всё скажет ему с глазу на глаз. Пора уже.

Круглов заметил её и остановился, всем своим видом выражая решимость. Рогозина улыбнулась.

— Странно, — язвительно заговорил он, словно напоминая самому себе, что должен сердиться, — что ты одна. Борис ушёл ещё полчаса назад. Шифруетесь, что ли? Между прочим, он с женой по телефону разговаривал.

Он явно хотел быть злым, даже, может быть, обидеть, то есть, как-то растормошить её, вывести из себя. А она это прекрасно понимала. Она всегда его прекрасно понимала. Хотя чаще всего старалась это скрыть. Сейчас она просто улыбалась, стоя в шаге от него. По-доброму, ничуть не задетая его гневом. Можно даже сказать, ласково улыбалась. Круглов оторопел.

— Я просто просила у него совета.

— Совета? По поводу? И почему у него?

— Я советовалась, как составить требуемые шесть пар, — она сказала это очень обыденным тоном, обошла его и сняла сигнализацию с машины. — Садишься, или так и будем стоять?

Круглов стиснул зубы, но решительно сел в машину.

— Почему Селиванов, и при чём был его развод? — упрямо повторил Николай, когда они остановились у дома Галины.

Она деловито и молча закрыла машину, пошла к подъезду и поднялась к своей квартире, ему пришлось следовать за ней.

В коридоре Рогозина, не скрывая стона облегчения, скинула туфли на каблуке и направилась на кухню. Круглов уже растерял свою воинственность, но недоумение его росло. Он уселся на стул и наблюдал, как она готовит чай.

— Ты собираешься отвечать на мои вопросы?

— …Чёрный или зелёный?

— Какой себе будешь делать, — буркнул он и, не желая отступать, повторил: — Ты собираешься отвечать на вопросы?

— У Селиванова самый большой стаж семейной жизни, — поведала она, поставила перед ним чашку и села напротив. — Даже несмотря на перманентно угрожающий ему развод. Сомневаюсь, что он вообще разведётся.

— Лучше бы у Вали спросила, — проворчал Николай, начиная успокаиваться от уютной домашней атмосферы и вкусного чая. — И что же он тебе насоветовал, можно узнать?

— Мы очень плодотворно потрудились, — улыбнулась она, и её глаза сверкнули сквозь пар над чашкой. — Все шесть пар записаны. Десять участников будут извещены завтра. Точнее, девять.

— М-м, не понял? Если пар шесть, то участников, как ты выразилась, должно быть двенадцать, если я что-то помню из арифметики.

— Ну, Костя Котов же в отпуске.

— Хорошо. Остаются одиннадцать.

— Девять, Коля, — Рогозина отставила чашку и невероятно ласково ему улыбнулась, от чего он поперхнулся и тоже отодвинул свою чашку. Галя коснулась пальцами его руки. Он вздрогнул, предвидя и не веря в то, что она собирается сказать. — Двое находятся здесь. Султанов же рекомендовал мне начать с себя. Вот и придётся мне подавать пример моим подчинённым.

— Ты, что же, мне предложение делаешь? — расширил глаза Круглов. Голос его дрогнул. Он бережно взял в ладони её руку и поднёс к губам. Впервые она не попыталась убрать руку.

— Хочешь — считай предложением. А хочешь — приказом, — продолжала она улыбаться. — Отказ, как ты понимаешь, не предусмотрен.

— Да я и не собираюсь отказываться! Я же давно…

— Я знаю, Коля. Я знаю. Только у меня два условия.

— Да хоть сто два! — воодушевился он. — Принимаю все вместе и каждое по отдельности.

— Во-первых, никакого пышного бракосочетания. Просто распишемся, без помпы.

— Согласен. Но, я надеюсь, вечеринка в ФЭС всё равно будет?

— Ну, куда ж деваться, если у нас будет столько пар! — рассмеялась она. — Вот, всем скопом и отпразднуем.

— Отлично.

— Во-вторых, я не буду менять фамилию.

— Да Бога ради!

Он улыбался ей в ответ, веря и не веря своему счастью. Вдруг по его губам скользнула хитрая усмешка:

— Но у меня тоже будут два условия.

— Вот как? А если я не соглашусь?

— А ты соглашайся.

— Ладно. Так что за условия?

— Ты точно соглашаешься?

— Точно, точно.

— Во-первых, я буду иметь право в рабочее время иногда вести себя не как твой подчинённый, а как твой муж. Обещаю не злоупотреблять этим правом.

— Хм, и в чём это будет выражаться? — слегка насторожилась Галя.

— Ну, например, я обниму тебя или поцелую. Не при народе, само собой.

— Ну, если не при народе, тогда ладно, — она слегка зарумянилась. — Только изредка. А какое второе условие?

— А второе моё условие, — он встал и подошёл к ней. Она встала тоже и сразу же оказалась в его объятиях. У обоих возникло ощущение невыразимого тепла и покоя. Коля прижал её к себе и прошептал над ухом: — Моё второе условие записано в нашем пресловутом приказе. Ты родишь мне ребёнка.

Галя вздрогнула и попыталась отстраниться, но будущий муж держал её крепко. Она тихонько вздохнула, покоряясь: разве не об этом она мечтала?

— Коль, мне ведь не двадцать лет, — смущённо прошептала она, уткнувшись лбом в его ключицу. — А вдруг не получится?

— Получится, — твёрдо сказал он. — Обязательно получится. Обещай, что мы не оставим попыток.

Она кивнула, а потом подняла на него сияющий любовью взгляд.

— К тому же, приказ есть приказ, — подмигнул Николай и широко улыбнулся: — Придётся Султанову коньяк поставить.

— Это за что же? — притворно возмутилась Галина.

— Если бы не его приказ… Я не знаю, что ещё заставило бы тебя выйти за меня замуж. Так что, не знаю, как другие, а я-то точно буду счастлив, благодаря нашему куратору.

========== Выборы ==========

На следующий день Галина Николаевна собрала у себя в кабинете всех, поименованных в списке (кроме Котова, конечно). Сотрудники расселись за длинным столом, «мальчики» с одной стороны, «девочки» — с другой. Все негромко и дружески переговаривались, поглядывая на Рогозину и на Круглова. От внимательных глаз ФЭСовцев, конечно, не укрылось, что зам придвинул стул поближе к начальнице. Галина Николаевна казалась непривычно смущённой, она то хмурилась, то вдруг сдержанно, но всё-таки улыбалась. Николай Петрович же свою улыбку тщетно пытался спрятать в усах.

— Добрый день, господа эксперты, — сказала полковник.

— А чё так официально? — пророкотал майор Майский, развалясь на стуле. — Чё-то серьёзное стряслось? Так вы вроде улыбаетесь…

— Куда уж серьёзнее. Вот распоряжение, — она чуть помедлила, взглянув на Круглова, и приподняла документ. — Официальное. Кто-то будет улыбаться после ознакомления с ним, а кто-то, возможно, и нет. Но, каким бы ни было ваше личное отношение к моему распоряжению, отказ не принимается. Попрошу прочитать, воздерживаясь от комментариев.

Два одинаковых листка отправились к экспертам. Девушки сгрудились вместе над одним, мужчины читали по очереди.