Чингисхан знал цену единству. Однажды он созвал своих сыновей и предложил каждому сломать по одной стреле. Это они сделали с легкостью. Но когда такие же стрелы были собраны в связку, никто из монгольских богатырей не сумел сломать их все вместе. Так же, словно множество стрел в один колчан, собирал Чингисхан степные народы и племена – кого добровольно, кого силой, ломая упрямство их вожаков, ставил в ряды своей армии. Воинов Чингисхана называли монголами или татарами, но оба эти наименования, пошедшие от названий племен, игравших видную роль в первоначальном соединении степняков, неточны. Степная держава вобрала в себя десятки наций. Это были не монголы или татары, не найманы или уйгуры, не какой-нибудь отдельный народ – это были ордынцы, по велению единого властелина – хана – готовые выступить несметными полчищами на достижение поставленных им целей.
Созданная Чингисханом военная мощь была слишком велика для того, чтобы ограничиться только обороной Степи. Ордынцы ринулись в завоевательные походы. Расширяясь, Великая Орда достигла Русской земли.
Воевали ордынцы по выработанным Чингисханом суровым законам. Трусость, бегство, измена, а часто и просто неуспех в бою карались смертью. Орда радушно принимала всех присоединившихся к ней, щадила добровольно покорявшихся, но любое сопротивление подавляла беспощадно, с побежденными расправлялась с дикой свирепостью. Дружба и верность – в отношении к своим или ставшим своими, но с противниками любой обман, любое коварство, любая жестокость считались у ордынцев доблестью. Среди военных законов Орды особо стояла неприкосновенность послов. Вообще, убийство гостя, тем более посланника, считалось на Востоке чудовищным, непрощаемым преступлением. И за убийство своих послов ордынцы мстили с особой лютостью: там, где это произошло, не оставляли в живых ни одного человека; подвергали «закланию» целые племена, города или области. (Так, в отместку за убийство ордынских посланников был «заклан» в 1240 году Киев – столица Древней Руси.)
Доблесть и боевые навыки русичей были ничуть не хуже, чем у ордынских воинов, но раздираемой междоусобицами Руси было нечего противопоставить ордынскому единству. Уже первое столкновение с Ордой – сражение на Калке в 1223 году – закончилось сокрушительным разгромом русско-половецкого войска из-за несогласованных действий князей, каждый из которых в бою искал не общей победы, а собственной чести и славы.
Нужно сказать, что русские князья сами вызвались на борьбу с Ордой, еще не зная, с какой гигантской силой им придется иметь дело. Великоордынские ханы считали все степные народы своими естественными подданными, но не желавшие присоединяться к Орде половцы во главе со своим ханом Котяном бежали из Степи на Русь. Русские князья нередко союзничали с половцами, привлекая их к участию в своих междоусобицах, и даже роднились со степняками. Знаменитый князь Мстислав Галицкий (1180–1228), за храбрость прозванный Удалым, а за воинские успехи Удатным (Удачливым), был женат на дочери Котяна.
К нему, как к родственнику и другу, половецкий хан обратился за помощью против Орды и других князей «дарил верблюдами, конями, буйволами, прекрасными невольницами» и угрожал им нашествием ордынцев: «Ныне они взяли нашу землю, завтра возьмут вашу». Собрался съезд южнорусских князей, на котором был решено общими силами идти в Степь «искать неприятеля».
Узнав о замыслах вторгшихся в их пределы русичей, ордынцы направили к ним послов, сказавших: «Слышим, что вы, обольщенные половцами, идете против нас, но мы ничем не оскорбили россиян: не входили к вам в землю, не брали ни городов, ни сел ваших, а хотим единственно наказать половцев, своих рабов и конюхов. Знаем, что они издревле враги России: будьте же нам друзьями, пользуясь случаем, отмстите им ныне, истребите злодеев и возьмите их богатство». Однако гордым русским князьям это посольство показалось проявлением слабости и трусости Орды, и они совершили преступный и страшный по своим последствиям поступок – приказали убить посланников. После этого ордынцы вновь отправили в русский стан послов, которые сказали уже твердо: «Итак, вы, слушаясь половцев, умертвили наших послов и хотите битвы? Да будет! Мы вам не сделали зла. Бог един для всех народов: Он рассудит». Этих послов русичи отпустили, но Орда запомнила убийство первых своих гонцов – и готовила месть.
Воодушевленные успехом в мелких стычках с неприятелем, русские хвастливо полагали, что степняки отступают из страха перед ними. Между тем ордынцы заманивали русских в глубь степей, выбирая удобное место для боя. Наконец на берегах реки Калки 31 мая 1223 года противники сблизились. Мстислав Галицкий, не оповестив других князей, тотчас двинул свою дружину вперед: он считал, что бой будет легким, и хотел, чтобы ему одному принадлежала вся честь победы. Однако удаль русских богатырей разбилась о железную дисциплину ордынских полков; в схватке погибло шесть князей; самому Мстиставу и его наследнику Даниилу едва удалось спастись бегством. Между тем великий князь Киевский Мстислав, разгневанный своеволием Галицкого князя, равнодушно смотрел на разгром его дружины, не вступая в сражение. Однако, разделавшись с галичанами, ордынцы обрушились на киевлян – захватили великого князя и казнили его вместе с двумя зятьями. «Остервенелые жестоким сопротивлением Мстислава Киевского и вспомнив убиение своих послов в нашем стане, монголы изрубили всех россиян, князей задушили под досками и сели пировать на их трупах!» – пишет историк Н. М. Карамзин.
Ордынские полки вошли в Русскую землю и дошли до Днепра, на пути убивая всех мирных жителей. Ужас охватил Южную Русь. Но ордынцы внезапно повернули вспять и ушли в свои степи: их отозвал Чингисхан, собиравший полки, как стрелы в один колчан, для новых завоеваний на Востоке. Русские дивились: откуда пришли и куда исчезли враги? Опомнившись от ужаса и горечи поражения, Русь восстановила разрушенное и забыла о неведомых пришельцах, и русские князья снова занялись «своими делами», то есть междоусобной грызней. А Орда ничего не забывала: мстительные степняки помнили убийство своих послов, видели в русских врагов и готовились в урочный час вновь напасть на Русскую землю.
Среди тех, кому удалось бежать после разгрома на Калке, был и князь Михаил Всеволодович (1179–1246), которому двадцать три года спустя было суждено просиять мученичеством за веру Христову перед лицом язычников-ордынцев. Князь Михаил казался одним из обычных для тогдашней Руси удельных правителей-раздорников. По отношению к подданным он был князь добрый: правил справедливо и милостиво, народ любил его. Он пришелся по душе даже своенравным новгородцам. И во время его княжения буйный Новгород наслаждался спокойствием. Но князь Михаил пробыл там недолго. Несмотря на слезные просьбы новгородцев, он покинул их и уехал в наследственный Черниговский удел, сделавшись одним из активнейших участников междоусобиц Южной Руси. Будучи из рода Ольговичей, он выступал против князей Мономаховичей, ввязывался в стычки и внутри собственного семейного клана. Противоборствующие стороны не останавливало даже близкое родство: особенно ожесточенно князь Михаил враждовал против знаменитого Даниила Галицкого, на сестре которого был женат. И страшное нужно было потрясение, чтобы опомнились князья от властолюбия и братоненавистничества.
Русь истощала себя в междоусобных войнах. А на Востоке ширилась и набирала мощь Великая Орда. И вот в планах ордынских завоевателей дошел черед до Русской земли. Первый удар обрушился на Русь Северную; непобедимые полки ордынцев вел Бату (Батый; 1207–1255), внук Чингисхана. Нашествие было стремительным. Разрозненные княжества не успели ни договориться, ни тем более объединиться. Один за другим гибли славные города: Рязань, Коломна, стольный Владимир, Суздаль, Тверь, Ростов… (Лишь до Новгорода и Пскова не дошли завоеватели: леса и болота помешали движению ордынской конницы.) «Как саранча, пожирающая траву, так христианский род истребляли», – говорит летописец.
