Вместе с Руби они одномоментно сказали.
— Без обид.
Он кивнул на Лору.
— В ту секунду, когда ты начала говорить о заказе ткани, тебя списали.
— Но, — сказала Руби, — мне интересно, этот твой переезд в начале этой недели… — Если бы они сидели за обеденным столом, Лора бы пнула ее.
Пришлось вмешиваться.
— У нас проблема.
— Я, вероятно, не могу вам помочь. — Он взглянул на дверь, которая разозлила Лору. Он думал, что она листок бумаги? Всего лишь ряд красных цифр? Или какой−то другой вид ответственности? Несмотря на то, что она проникла и, возможно, взломала и вошла, Лора не собиралась принимать это.
— У нас есть три иммигранта из Восточной Европы, двое из Румынии и один из Венгрии, которые официально работают в «Портняжках». И я их не нанимала, клянусь вам, но они приехали сюда благодаря нашему спонсорству. Единственный человек, способный провернуть подобное — это ты.
— Я ничего не знаю об этом. — Его умный взгляд и скорость его отрицания, в сочетании с отсутствием острых вопросов, подсказали ей, что он все об этом знает.
— Могу поспорить, что это преступление федерального уровня, кто бы это ни сделал, — сказала она.
— Лучше спросите об этом у ваших адвокатов, — ответил он пренебрежительно, что на самом деле означало, что у него есть команда юристов, и он может по собственному желанию поменять федеральное правительство. Это также означало, что по какой−то причине «работники» все−таки были на сто или, по крайней мере, на восемьдесят девять процентов легальными.
— Но зачем? — спросила Лора. — Зачем приплетать их к нашей компании? Я имею в виду, я не говорю, что ты это сделал, но если ты это сделал, то зачем?
— Может быть, кто бы это ни был, он должен был сразу же перевезти их в другое место или отправить на работу, если вы понимаете, что я имею в виду. Ты не знаешь, что происходит с девушками в некоторых из этих мест.
— Я не говорила, что это девушки.
Возможно, ей следовало придержать этот маленький козырь на потом, но ее всегда не доставало такой силы предвиденья или холодного расчета. Если она что−то знала, то сразу озвучивала это.
Он очень разозлился. Она могла это понять, по тому, как он толкнул тостер.
— Вы могли бы заткнуться ненадолго, чтобы помочь им, прежде чем они будут депортированы туда, где их ждет одна только боль.
Лора нанесла последний удар в спину.
— Они у Рольфа. Мы думаем, что он перехватил одну в аэропорту утром, когда Томасина была убита. И убил другую. Помощницу Иванны.
Боб потер глаза.
— Я должен был запереть дверь.
Руби положила руку на плечо Лоры.
— Мы пойдем.
— Где он? — спросила Лора. — Ты знаешь?
— Шутишь? У него больше имен, денег и паспортов, чем мы можем догадываться. А то, что он делает? С женщинами? Это единственное, чем он наслаждается. Если бы я был тобой, я бы держался подальше от него. Он сумасшедший. Конец связи. Где дверь ты знаешь.
Дверь они нашил быстро. Она была открыта. Двое парней несли диванчик в холл, и Лора подумала, что Рольф достаточно страшен, чтобы выгнать Шмиллеров из их дома.
Глава 23
— Прости, Йони. В контракте сказано, что тебе заплатят, но все кончено. Они рвут все соглашения. — Лора стояла в своем пустом выставочном зале, разговаривая по телефону и слушая шум по соседству, пока команда Джереми готовилась к шоу этим вечером. Она все время пыталась потереть глаза правой рукой, но рука была зафиксирована, и она не могла дотянуться её до лица. Руби перебирала образцы тканей, складывая их в исходном порядке. Все равно она была единственной, кто сложил бы их в нужном порядке.
— Да, даже подписанные. И я знаю, что он будет зол, — сказала Лора. Йони была на грани срыва. Она плохо справлялась с изменениями или неудачами. — Я расскажу ему. Нет проблем. Просто попробуй отдохнуть, ладно? — Она повесила трубку, прежде чем Йони продолжила бы спорить.
Она взяла шерстяное креповое платье Дебби Хейворт. На вешалке это выглядело фантастически, что было обязательным условием продаж. Если на вешалке вещь выглядит плохо, покупатель никогда её не примерит. А если не примерит, то и не купит. Представители магазинов знают об этом, поэтому вещи должны быть сделаны так, чтобы покупатель был спокоен. Чем меньше размер, тем выше привлекательность вещи на вешалке, но это значит так же, что девушки на подиуме должны быть не больше вешалки для образца, отсюда и проблема с худыми моделями.
— Томасина принимала их? Таблетки? — спросила Лора. — Потому что ни у кого не было бы возможности сделать ей инъекцию, если бы она их не принимала.
— Вкл и выкл. — Руби, с любовью складывала образцы и упаковывала их в коробки. — Знаешь, я отговорила её употреблять их, когда мы только начали встречаться, а потом ей пришлось перестать есть, потому что ее грудь стала слишком большой. Я пыталась ее накормить, но…
— Ты вмешивалась в ее работу, — сказала Лора. — Не надо было этого делать. Только ты худеешь, треская печенье.
— Это не моя вина.
Лора села, чувствуя себя полностью поверженной.
— Знаешь, перед кем я чувствую себя больше всего виноватой? Перед Корки. Он пришел, отдал нам все, что имел, и мы подвели его.
— Ты хочешь сделать креп−платье для Дебби, не так ли?
— Мы сможем заплатить ему. Он единственный, кто не прикрыт.
— Могу ли я подумать об этом?
— Нет. Я не могу этого сделать. Ты права. Она поймает меня в ловушку, и я стану ее проституткой с частным лейблом.
Руби, стянула со стеллажей все шерстяные платья из крепа, скидывая вешалки, которые с треском ударялись о деревянный пол. Она сложила платья и положила их в полиэтиленовый пакет.
— Выполнено. Ты не шлюха.
— Как думаешь, Рольф действительно сумасшедший? — Лора не была готова окончательно принять или отклонить заказ Дебби. — Достаточно сумасшедший, чтобы напугать Боба Шмиллера и заставить съехать из его собственного дома?
— Если это так, то я не хочу иметь с этим ничего общего. Пусть полиция позаботится об этом. Пошли.
Лора прижалась лицом к прохладному дереву стола и уставилась на выставочный зал сбоку. Запищал мобильный, и она уткнулась в него, не поднимая головы.
— Пьер хочет, чтобы мы встретились с ним в «Marlen X». Боже, я ненавижу это место. — Она посмотрела на часы. Едва полдень, а «Marlen Х» закрылось в час. Утро уже давно стало днем.
Руби, с грохотом поставила мешок с образцами, как будто он был доверху заполнен расчлененными конечностями, и потянулась к своей куртке.
— Давай выбираться отсюда.
— Он собирается опять нести какую−то чушь. Не говори ему о Дебби. Он заставит меня взяться за эту работу, а мы должны решить это сами.
В «Marlen Х» у Лоры был прекрасный обзор. Со своим метр шестьдесят пять на глаза то и дело попадались груди, проколотые пупки и, совершенно неожиданные в этом месте, ключицы. Ни одна из моделей, как обычно, не обращала на нее внимания: ни те, кто там искал агента, ни те, кого Рокель уже заарканила. Они смотрели на Руби. Некоторые даже улыбались, потому что их учили держать своих врагов рядом. Единственное, что грело её душу, так это то, что при всем своем невысоком росте, она все еще была симпатичной девушкой, что заставляло моделей чувствовать в ней угрозу.
Барная стойка тянулась на миль десять, и их не раз подрезали модели со своими «друзьями», вот только у моделей нет друзей, только соперники. Она толкнулась локтем в одно из худосочных бедер, но это ничего не дало, кроме улыбки или рычание. Разницу определить было сложно.
Лора прекрасно знала, что «Marlen Х» пробуждает в ней все самое худшее, но это по−прежнему было ужасно, самое презренное место в мире. Зеркала были повсюду, вместе с каким−то дико дорогим серовато−черным деревом. Над окнами висели зеленые шторы с большими вышитыми буквами X на границах в цвете металлик. Чайные пары лежали рядом с модернистским серебром, и сочетаться не должны были. Ничего из интерьера не должно было сочетаться, но сочеталось, и это ужасало и злило Лору, потому что место с такой плохой аурой должно выглядеть так же плохо. Там было жалкое количество столиков, все кабинки по периметру, и все они были заняты важными людьми. Остальные посетители стояли. А если кто−то садился там, где не должен был, ему вежливо предлагали убираться к черту. Проблема была в том, что никогда не говорили, кто достаточно важен, чтобы сидеть, люди просто знали или не знали.
