– Я убиваю себя!
Прогремел гром, треск ломаемого дерева заглушал вопли ужаса. Яркая молния ударила в крышу, раздуваемое порывами ветра, взметнулось огромное пламя, нестерпимый гул нарастал… и вдруг наступила тишина. На месте дома осталось только выжженное пятно, исчезло все – и расшитая немыслимыми узорами шапка, и грязные сапоги, посмевшие ее растоптать.
***
Тихое деревенское кладбище. На крохотном могильном холмике каждую весну у изголовья вырастает один единственный цветок: ярко-синий колокольчик. Он стоит, не шевелясь, его не беспокоит ветер, ему не досаждают ему птицы, с весны по осень, каждый день и ночь по нему катятся капельки росы, похожие на маленькие слезинки.
Я всегда буду с тобой, Машенька, всегда…
Страшное поле
Июль. Полдень. Разморенная природа, тихо посапывая легким ветерком, спала. В жаркой тишине изредка раздавался шелест пшеничных колосьев на поле и какой-то гул, доносившийся из неглубокого овражка.
– Никакого почтения!
– Забыли заветы предков!
– Трава сохнет, а никто не косит, зря я, что ли, старался?
– Колосья лентами не перевязывают. Думаете, мне не обидно?
– Наши баньки горят, а никто и не пошевелился! Что теперь погорельцам бездомным делать!
– А ну цыц! – старческий голос прервал возмущенное многоголосие. – Посмотрите вокруг: все горит, враг пришел на нашу землю, поля железом давит, дома сжигает, людей убивает, а вы тут колоски считаете!
– А как не считать, столько сил поло…
– Цыц, я сказал! Не плакать надо, а думать, как помочь. Не будет людей и о нас никто не позаботится, пропадем вслед за ними.
– Да кому тут помогать-то, разбежались все, а кто не успел…
– Может, ему? Посмотрите…
– Не может быть…
– Перевязывает…
– Ленточка только странная…
– Это кровь…
– Дед, говори, что делать.
***
– Вот и хорошо. – Сергей посмотрел на небольшой сноп из несколько колосков, связанных окровавленным бинтом. – Хоть и не совсем, как полагается, но…
– Стой, стрелять буду!
– Здравствуй, мил человек, свой я, опусти ружье.
Боец смущенно опустил винтовку: перед ним стоял обычный дед в домотканых штанах и рубахе. Самый обычный дед… если бы не глаза – удивительные, разные и сияющие каким-то необыкновенным светом.
– Извините, – Сергей смутился, – вы сзади подошли неожиданно, а я жду, когда немцы на меня двинутся, вот и…
– Ничего, сынок, я понимаю. – Дед присел возле одиночного окопа. – Что делать собрался, солдатик, вижу, не пироги печь ты сюда пришел.
– Наших прикрываю, они в ту сторону, – рука показала на межу между двух полей, – уходят.
– А ты, значит, здесь. И не страшно тебе?
– Врать не буду, страшно очень.
– Так что остался тогда? Окоп, смотрю, выкопал, убьют ведь.
– Может, и убьют, только нельзя мне уходить, ребята раненые все, не успеют до наших добраться.
– Интересный ты человек… – Дед присел и задумчиво посмотрел на солдата. – Боишься, но не уходишь. Страшно, но готовишься к бою. А это что?
– Это… – Сергей улыбнулся: – Вот, решил помочь полевым духам. Видите, поле рядом? Так я сорвал пару колосков, сделал им запас на зиму, маленький сноп, как положено по традиции. Вот только ленточки не было, бинта кусок оторвал и перевязал.
– И каких это полевых духов ты кормить собрался, мил человек? – Старик с интересом посмотрел на бойца.
– А то вы не знаете, – хмыкнул солдат. – Известное дело каких: у нас в деревне мы с малолетства о них слышали. Вот, например, в каждой бане живет банник, ему всегда шаечку с веником оставляют попариться, за это он присматривает за людьми, угару не допускает. А если в поле – там главный Полевик, Полевой дед. Его дети и внуки – Межевички и Луговички – как маленькие человечки в одежде из травы. Луговичок смотрит за ростом трав, готовит их к сенокосу и цветению. Когда он бежит по лугу, видно, как трава шевелится, тропкой завивается, словно ветерок по полю гуляет. Межевечки охраняют границы полей, а сам Полевой дед…
– Знаю, знаю, – хмыкнул старик, – и сноп для него после жатвы оставляют.
– Вот я и оставил, – в ответ улыбнулся Сергей.
– Добрый ты, сынок, но измучен сильно, – разноцветные глаза смотрели, казалось, прямо в душу бойцу. – Многое ты уже повидал недоброго, но не очерствел, не сломался, устал только очень, отдохнуть тебе, нужно. Поспи, поспи…
Чарующий голос убаюкивал, Сергей почувствовал, как какая-то сила нежно, по-матерински ласково пытается закрыть ему глаза.
– Мне… нельзя, немцы…. Скоро…
– Спи, сынок, я покараулю, спи.
Перевязанная голова опустилась на бруствер. Убедившись, что боец уснул, дед встал и недобро сощурился в сторону появившейся вдалеке цепи:
– Ну, идите в гости, вражины, сейчас мы вас встретим, – и тихонько свистнул.
***
– Ганс, что мы здесь ищем? – Солдат повернулся в сторону друга, внимательно смотревшего на поле.
– Тут должны еще оставаться русские, Генрих. Они отступали в эту сторону, далеко уйти не могли.
– Куда им деться? – рассмеялись остальные. – Не сегодня, так завтра догоним. Стоит ради этого жариться на солнце?
– Это приказ и его не обсуждают, – рявкнул Ганс. – Шутки в сторону! Отделение, рассредоточиться, вперед.
Сминая сапогами траву, солдаты шли, внимательно осматривали все вокруг.
– Стой! – Генрих толкнул друга в плечо. – Метрах в ста впереди окоп.
Ганс поднял руку, и отделение замерло. Действуя по давно отработанной схеме, трое немецких солдат, крадучись, двинулись правее, трое —левее, последняя тройка во главе с командиром, засела в траве, взяв под прицелы бруствер окопа.
– Странно, что он нас не услышал, – шепнул Ганс. – Может, там нет никого?
– Или спит, – хихикнул солдат рядом.
– Спит он, устал, бедолага, – раздался тихий голос сзади.
Все четверо, как по команде, обернулись. Перед ними стоял обычный дед в домотканых штанах и рубахе. Самый обычный старик, явно местный, внимание привлекали только его глаза – удивительные, разные и сияющие каким-то необыкновенным светом.
Но не это поразило многое уже повидавших на войне солдат. Они, открыв рты от удивления, разглядывали стоящих рядом с дедом крохотных, размером с кошку, четырех совершенно голых старичков с длиннющими белыми бородами. Свою наготу странные существа прикрывали березовыми вениками.
– Вас ист дас? – прошептал Генрих.
– Это погорельцы бедные, домов своих лишенные, банники, – ласково потрепал дед по голове одного из старичков. – Вы ж, нехристи, пожгли все. Так и маются теперь, страстотерпцы, без домов, вот пришли поквитаться.
Зеленые глазки недобро сощурились и почти мультяшные голоса хором просипели:
– Ну что, гады, это вам за ….
Кто бы мог подумать, но закаленные в боях солдаты не успели и моргнуть глазом, как… Собственно, они уже и не смогли моргнуть после того, как банники отстегали их вениками по лицам. Взбешенные духи без единого звука стали мутузить ошарашенных и полностью потерявших ориентацию гитлеровцев. Растерянные солдаты не понимали, куда смотреть, что прикрывать и – о, майн гот! – как же больно. Вероятно, этим старичкам были неизвестны основы этикета боя, гласящие, что мужчину не стоит бить по… о, майн гот!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
