Душа О, Русь! О, Русь! Какому ты подвластна Богу?! Чьи слёзы стынут в маковках церквей? Изъезжена, исхожена в дорогу, И плач в колоколах я слышу чей? О, Родина моя, тобою вскормлен, Как часто я искал свою звезду?! Я был среди твоих острогов болен, Просил ли у тебя за это мзду?! Горит душа на пламени свечи За то, что утопала в праздной лени, И песней, Русь, меня ты излечи, Я стал перед тобою на колени. Молю я за тебя, твой лик храня, Пусти Христа, не будь ты недотрогой, И тройкой резвой повезут меня К погосту вечному, судя не строго. Иринушка Иринушка-картинушка, Пишу сей стих любя. Вот не был бы старинушкой, Я обнял бы тебя. Любил бы необъятно я, Во всём благоволил, Такая ты приятная, Как боженька слепил!!! Нимфа Все мысли крутятся вокруг Короткого свидания, И замирает сердце вдруг, Ну что за любвемания. И, друг мой, это неспроста Душа оделась в рифмы, Троллейбус за верстой верста, Я еду рядом с нимфой. Дождя нависла пелена, Турист сказал бы, к счастью, Вот так бывает, старина, Вдруг загоришься страстью. Мой платонизм, увы и ах, Всё чаще расцветает, Всё чаще я люблю в стихах, В троллейбусе, в трамвае. С ума свела Что временные мне отрезки? Сей миг так хочется прожить Без всякой временной нарезки И лишь одну всю жизнь любить. Наружу лезет так, похабье, Но так легко его отмыть, Люблю в тебе я что-то бабье, А ты мою мужскую прыть. Устала, шепчешь ты, устала, А я хочу, хочу, хочу, Любви твоей мне мало, мало — В ответ тебе шепчу, шепчу. Нет ни вчера, ни завтра в жизни, Сейчас душа моя поёт, Запретный плод – Любовь назвали, Так это те, кто не любил, Почаще б все Любовь срывали. С тобой, Любовь, я всё открыл. С ума свела! С ума свела! Имидж Сменить свой имидж до «доски», Родиться заново, пожалуй, Не умирать от злой тоски, Ведь я ещё совсем не старый. Однако, что греха таить, Я знаю всё и всё я видел, Пора, быть может, уходить, Зачем Он вдруг меня обидел. Старался с ним как мог дружить, И не убил, и не ограбил. На белом свете просто жить, Но где-то струнку я ослабил, Ведь в тяг нельзя, должна звенеть Своей особенною нотой: Где полениться, где вспотеть, А где забыться даже рвотой. Сменить свой имидж до «доски» — Ну, это вряд ли кто и сможет, Нет, не умру от злой тоски, В любви я буду просто строже. Нинульке
Хотеть и зреть, И обнимать, и всё успеть. И подарить, Любить тебя, тебя любить, Нести тебя, Шептать тебе, что я люблю. О Господи! Тебя боготворю, Мне б прикоснуться Чуть, И чуть прозреть, и окунуться. Стихи писать, Лелеять рифмы, Всю тебя вобрать, Тебя лишь знать, тебя лишь знать. Глаза устали… Глаза устали, не могу. Печаль в ногах от ночи белой. Тебя, мой Питер, берегу В своей душе окостенелой. Ты гениален, ну а я? Волна гранит лизнула нежно И чуть обрызгала меня: Макнул перо в Неву небрежно, А взглядом всё не охватить, Моим пером, ты так объёмен — Не скрыть восторг, и ночь не скрыть, В своих ты тайнах неуёмен. Вот здесь Раскольников ходил, Фонтанка вот, здесь Пушкин жил, А там игла Адмиралтейства, Вот БДТ, там лицедейство. Сфинксы, львы и Клодта кони, Цари, шуты и Мариинка, Путин, Пётр, "воры в законе", Шемякин, виселицы, Глинка… Ещё есть я, мальчишка с Охты. Майский жук Ударился о вас, как майский жук, Меня в ладошки вы поймали, Но не смогли услышать сердца стук, Не знали вы меня, не знали. Я лапками своими домогался И я во что-то верил, верил, Я с вами баловался, баловался, Искал я в вашу душу двери. Я вас любил и не достиг, не смог, Для вас теперь я не опасен. Не дай мне бог, чтоб я подвёл итог, С судьбой такой я не согласен. За часом час, за годом год идут, Смотри, я крылышки расправил, Твои ладошки больше мне не жмут. Июль! В июле всё без правил. Украл я… Украл я акварель с осенних листьев, И зайчик солнечный забрался в мой карман, Такое затворилось захлобыстье, Как жухлый лист, вдруг для меня ваш стал обман. Убит я ваших глаз хамелеонством И живостью ума растерзан до конца, И чёрное встречаю я не просто, И белое, когда вы шли из-под венца. Осенней паутиной я умоюсь, Последний прелый лист вдавлю я в землю, знать, Забуду вас, кому-нибудь откроюсь И проституткою нырну в тепло, в кровать. |
