Гелли  III – 3 – 4 – 14 – 1908  персиковый («Солнце»)

Вера  II – 3 – 3 – 11 – 2745  бордовый («Цветы»)

Ну, вот, значит, Гелли с Крисовой бабкой одного типа. Что ж, хорошо: он обещал меня с ней познакомить, так я смогу на деле проверить, что же может быть общего у меня, Милены, Криса и его «ангельской» девушки.

***Ф***

Уже какой день я вижу во сне Нору. Третий раз подряд она пытается мне что-то сообщить на своём собачьем языке, но я лишь очень смутно улавливаю смысл её речей. Я напрягаю все свои извилины, концентрируюсь на её выражении глаз, но, кроме того, что это очень важно для меня, ничего не могу понять. В мучениях я открываю глаза, и ясность сновидения пропадает. Лучи утреннего солнца гонят прочь ночные тревоги, я и забываю свой сон. Но то ощущение чего-то непонятого, неразгаданного, упущенного не покидает меня в течение последних нескольких дней. Хоть я и не суеверен, но здесь мне чудится нечто большее, чем просто мешалка уставшего ума.

Кстати, я до сих пор не могу ответить сам себе на вопрос: кто настоящий Норин хозяин? Если кто-то из Них, то почему он не общается с ней ежедневно, не держит её возле себя, не кормит, в конце концов? Их дети тоже не похожи на того, кому Нора беспрекословно подчиняется. Она всех любит и всем рада, но совершенно непонятно, кого из всех она выделяет для себя, за кем пойдёт в трудную минуту.

Что касается меня, то сейчас она так ко мне привязалась, что радуется моему приходу не меньше, чем кого-то из Них. Но приказывать я ей ничего не могу – только попросить.

По-моему, собаки – твари ещё те. Всё они видят, всё знают, да ещё и свой характер имеют. Собачий.

***Г***

До чего хороший сегодня день!!!

Радостная новость номер один: я оставила работу психологом!

Радостная новость номер два: до сих пор никто из клиентов не появлялся – наверное, и не заметили.

Радостная новость номер три: стало легче жить, появилось свободное время и мысли! Чувствую себя словно заново родившейся, совсем другими глазами смотрю вокруг себя. Денег, правда, в обрез, но мне много и не надо. В школе я пока осталась.

Второе, что произошло за эти дни – я поругалась с бабушкой. Эта новость, конечно, отнюдь не радостная… Но на фоне всего остального она меня совсем не тяготит. Конечно, я терпеть не могу конфликтов, но тогда я просто не выдержала. Всё очень долго копилось и загонялось внутрь – оно должно было либо вырваться, либо разрушить меня изнутри. Случилось, к счастью, первое.

Нет, я не понимаю: почему она, как, собственно, все «оранжевые», может орать на меня, срывать плохое настроение, обвинять во всех смертных грехах, а я должна молча терпеть и переваривать в себе этот негатив?! Да, я знаю, что она дикий этик, что она несдержанна и думает после, но она ведь тоже это знает! Знает, что это её качество очень плохо отражается на многих окружающих людях, особенно таких впечатлительных и ранимых, как все из нашего района. Самое обидное, что она через пять минут уже забудет о ссоре и как ни в чём не бывало общается со мной. А я же не сливной бачок, я не могу так просто взять и вылить из себя всю эту грязь. Вот и ношу её в себе, пока не получится постепенно вернуть себе равновесие. Надоело! Я тоже человек. Тоже имею свои чувства и эмоции. Мне тоже может что-то нравиться, а что-то нет. И что бы ни случилось, на этот раз я её проучу. Разговаривать буду сдержанно-холодным тоном, отвечая на все вопросы односложными «да» или «нет». В конце концов, она неправа, она первая вспылила, притом без причины. Пусть хотя бы признает свою ошибку. А там посмотрим.

Вообще-то любые конфликты меня ужасно угнетают, и не знаю, как бы я жила в этом тягостном состоянии, если бы не третье, что случилось за эту неделю.

Третье – это то, ради чего я открыла сегодня свой дневник. То, что тысячекратно важнее всех предыдущих вещей и на данный момент всех вещей на свете. Дело в том, что я, по-моему… влюбилась!

Я не хотела об этом писать, сознательно не хотела, потому что думала, что пройдёт. Я в принципе влюбчивый человек, и во мне много разных людей вызывали приятные ощущения в районе сердца. Но это не то! Я чувствую, что не то!..

Когда я первый раз увидела его – это было неделю назад, на ярмарке – это осталось просто красивым воспоминанием, картинкой перед сном. На следующий день я забыла об этом происшествии. Мало ли сколько людей привлекали моё внимание? Если бы хоть один из тех заметил меня, я, может, стала бы самым счастливым человеком на свете. Или, напротив, разочаровалась бы во внешне привлекательных мужчинах.

Неважно. Точнее, не в этом дело. Просто мне уже не пятнадцать лет, чтобы вздыхать по дорисованному своим воображением образу. Было – да сплыло. Да ничего, собственно, и не было. И никого.

Однако каково было моё удивление, когда через три дня увидела его вновь. Не знаю, каким чудом, какой судьбою мы очутились в одной компании – кажется, через общих знакомых – я не спрашивала. Как только я увидела его здесь, в моём районе, в одной комнате, у меня перехватило дух, и я потеряла своё душевное равновесие. А когда он наконец заметил меня, и мы были друг другу представлены, я почувствовала, что безудержная радость плещет во мне через край. Мне хотелось быть с ним, говорить, задыхаясь от волнения, улыбаться по поводу и без повода, смеяться, плясать, прыгать от счастья… Да! Только так, а не иначе!

Но время текло быстро, и я успела лишь пару раз переброситься с ним взглядом. Его всё время отвлекали, меня тоже, и только когда я пошла на кухню по просьбе хозяйки принести фруктов, то застала там его одного. Он мыл руки, но вдруг повернулся в мою сторону и, весело щурясь, выдал:

– Я весь вечер наблюдаю за тобой и, по-моему, ты хочешь мне что-то сказать, а?

Я чуть не выронила взятый со стола поднос с яблоками. Такой постановки вопроса я совершенно не ожидала. Почувствовала, что краснею. Но продолжала улыбаться глупой улыбкой.

– Э-э… М-м… – только вышло из меня.

– Если что, спрашивай, я не кусаюсь, – продолжал он. – И давай я возьму это блюдо, а ты – вон то, поменьше.

Он мягко отстранил меня от главного блюда, подождал, когда я возьму маленькое, и, галантно пропустив меня вперёд, вышел из кухни. Я же, чувствуя сзади на себе его взгляд, выпрямила спину и лёгкой, кокетливой походкой направилась к гостям.

Больше мы в тот вечер не говорили.

Теперь я снова чувствую себя на волне безудержного счастья, хотя причин радоваться нет – я, может, больше его и не увижу. Но мне кажется и хочется верить, что всё хорошо, что мы ещё встретимся и, возможно, пообщаемся теснее – я чувствую это! А пока я пыталась не думать о нём, списать всё на лёгкое увлечение, но ничего не выходит: чем больше я о нём не думаю, тем сильнее хочется думать. В общем, поздравляю себя с новой жизненной силой и прекрасным настроением!

***Г***

А может, завтра мне пойти и помириться с бабушкой? Действительно, зачем ссориться. Она ведь пожилой человек, живёт одна, у неё только мы и остались. Я итак довольно резко ей ответила в последний раз – не хочу больше копить обиды. Я хочу, чтобы ей тоже было хорошо!

***Г***

Вчера вечером мы лежали с Эль на кроватях и говорили о любви. Я сначала не хотела ей ничего рассказывать, но она сама стала спрашивать, докопалась-таки, и я всё ей рассказала. Да, люди нашего типа, эти «персики», никогда не станут навязываться со своими проблемами – до них в прямом смысле надо докапываться. Ведь мы втайне жаждем, просто умоляем наших близких, чтобы у нас выпытали все секреты, всё самое сокровенное! Мы мечтаем это поведать со всеми подробностями, но только достойному кандидату – тому, кому это действительно интересно, кому мы можем доверять и у кого хватит терпения «пытать», несмотря на наше видимое нежелание говорить. Очень часто из-за нашей маски пренебрежения всем кажется, что мы не хотим говорить о личном, и нашу внутреннюю просьбу они так и не слышат… У кого-то другие принципы: он не хочет «лезть в душу» со своими расспросами, а будет ждать, пока мы сами расскажем. С такими ещё сложнее… и никогда не получится полноценной – в смысле взаимополезной – дружбы. Вот так всё непросто! И мы с Эль знаем об этом.