<p>
- Я ничего тебе не должна, и знаешь, обвинять кого-то в собственных бедах, конечно, удобнее, чем что-то сделать самой, или хотя бы попытаться сделать, но это вряд ли изменит ситуацию, - не выдержала я.</p>
<p>
- Девочки, не ссорьтесь, пожалуйста, - воскликнула Молена. – В нашем положении нам следует держаться вместе, втроем.</p>
<p>
- Извини, Молена, но теперь вам придется держаться вдвоем. С этого момента я не вместе с вами, а отдельно от вас, так что ни в чем не стоит рассчитывать на меня, - резко сказала я, задетая словами Аделии.</p>
<p>
Больше мы не разговаривали. А через несколько часов люк открылся, и бандиты стали выводить пленных из трюма. Действовали они слаженно и деловито, сказывался опыт, чувствовалось, что такая процедура им привычна, они ее выполняли множество раз. На берегу пленных передали маленькому толстому торговцу, который, оглядев всю толпу, задержав на нас троих чуть больше внимания, быстро прикинул стоимость доставленного «товара» и сообщил ее командиру и его приспешникам. Те, как, видимо, здесь было заведено, стали торговаться, а нас тем временем отправили мыться.</p>
<p>
Нам, троим, выделили воды побольше, чем остальным, также мыло и чистые рубашки, не новые, а, скорее всего, доставшиеся от прежней партии пленных. Нас поторапливали, еще не полностью высохшие волосы пришлось заплести в косу. Потом всех уже подготовленных к продаже невольников опять согнали в одном вместе, а расхаживавший перед нами торговец рассказывал о правилах поведения рабов на рынке:</p>
<p>
- Вы должны смиренно ждать своей участи, стоять прямо, чтобы было видно, что вы здоровы и выносливы, за непослушание – наказание плетью. Головы чуть опущены вниз, что означает покорность, глаза не поднимать, смотреть на кого-либо запрещается, только по желанию покупателя, за непослушание – наказание плетью. Вы должны молчать, разрешается говорить только с позволения покупателя, за непослушание – наказание плетью.</p>
<p>
И вот свежая партия рабов прибыла на торговую площадь, трех девственниц поставили на небольшое возвышение, так сказать, подиум местного рынка, остальные невольники расположились рядом.</p>
<p>
Я смотрела на проходивших мимо богато одетых людей, медленно вышагивавших и с интересом рассматривавших только что выставленный на продажу «товар». Те, что были одеты попроще, окидывали нас безразличным взглядом и торопились по своим делам, то есть, мы представляли вполне себе привычную картинку.</p>
<p>
Итак, я – рабыня, меня сейчас продадут, то есть произойдет смена работорговца на рабовладельца, и не факт, что мой новый хозяин будет лучше напавших на нас бандитов. Значит, мой статус - бесправной жертвы - не изменился, следовательно, и перспектива вырисовывается прежняя: изнасилование, смерть, а между ними мучения, страдания, слезы. Было страшно, горько, обидно, от безысходности хотелось кричать и выть в голос, но понимая бессмысленность этого, просто стояла, с ненавистью глядя на всех.</p>
<p>
Глава 9</p>
<p>
Прошло десять дней, как Крэйг вернулся из похода домой, в свой замок, за это время он успел отдохнуть от сражений с врагом, длившихся иногда по несколько дней, отоспаться от опасных предрассветных проникновений во вражеский лагерь, отвлечься от преследований противника, превращавшихся порою в утомительные скачки.</p>
<p>
Он наслаждался пищей, приготовленной искусным поваром, с улыбкой вспоминая еду, наспех состряпанную на походных кострах, с удовольствием принимал ванны и купался в пруду. И, наконец, женщины! Они охотно делили с ним постель, а он после двухмесячного воздержания старался наверстать упущенные приятные моменты. В отличие от других военачальников, Крэйг не брал в поход женщин для удовлетворения похоти, он считал, что они отвлекают воина от цели, делают его уязвимым.</p>
<p>
В ранней юности отец учил Крэйга, что успеха может достичь только тот полководец, который полностью настроен на будущую победу, все мысли которого должны быть направлены на выполнение поставленных задач. Тем более это касалось воинов-магов, в этом случае женщины не просто отвлекали мужчин, но и забирали их силу и энергию, в результате делая слабее.</p>
<p>
Маркиз Крэйг Одлин был рыцарем Его Величества в королевстве Рутазия, причем одним из самых приближенных к королю. В течение многих лет по приказу правителя он завоевывал чужие территории, расширяя границы Рутазии. После второго похода монарх пожаловал ему часть захваченной земли, расширив владения рода Одлинов. Жители завоеванных территорий становились подданными короля, а вот рабов титулованным особам королевства доставляли в Рутазию наемники из других королевств, далеко за пределами этой страны было известно, что здесь давали самые высокие цены за невольников.</p>
<p>
Особенно ценились девственницы, потому что вероятность того, что они, «незараженные» чужой энергией, могут дать одаренное потомство от магов, была достаточно высока. В редчайших случаях девственница после связи с магом впоследствии сама становилась магиней, причем «пробудить» в ней этот дар мог только маг.</p>
<p>
Крэйг обладая боевой магией, вместе с другими такими же одаренными, сражался с магами противника, крушил их защиту, обнаруживал ловушки и засады. Боевых магов в королевстве было немного, поэтому они высоко ценились, но, в отличие от остальных, ему нравилось сражаться с врагами и с помощью обычного оружия, и он никогда не упускал возможности встретиться с противником на поле боя. Крэйг мастерски владел мечом и копьем и с азартом использовал это умение в битвах. А когда возвращался домой, с удовольствием вкушал радости мирной жизни.</p>
<p>
Так было и на этот раз, его ждали хорошенькие рабыни, которых он купил несколько лет назад, они не принесли ему потомства, но были неизменно ласковы и покорны, а Крэйг очень ценил эти черты в женщинах. Маркиз не любил, когда с ним спорили или в чем-то противоречили, особенно слабый пол. И на то были причины.</p>
<p>
Его мать была магиней, именно от нее достался ему этот дар. Она была властной, а порой и жестокой женщиной. Отец Крэйга не был магом, представитель древнейшего титулованного и, к тому же, богатого рода женился на ней только из-за ее дара. Он не любил жену и не считал нужным скрывать этого. Мать Крэйга весьма болезненно переживала такое отношение к себе, но ей приходилось утаивать свои чувства, их не принято было демонстрировать в высшем свете.</p>
