– Лана, а ты знаешь Тао? – спросила я.

– Да, – почти неслышно сказала она, опустив глаза.

– Где она? У меня к ней очень важное дело! Для нее важное!

– У нас не любят, когда мы разговариваем с клиентами! – еще тише сказала Лана.

– Если бы друг передал тебе денег, а подруга отказалась дать твои координаты – ты бы на нее обиделась?

– Тао передали деньги? – встрепенулась Лана.

– Мой знакомый тоже не любит, когда я обсуждаю его дела. Но речь действительно идет о некоторой сумме. И мне очень нужно найти Тао.

– Все хотят ее найти! – вздохнула Лана.

– Кто – все? – насторожилась я.

– Мы пришли. Это водяная баня. Здесь вы встретитесь со своей подругой, посидите 15 минут, а потом пойдете на массаж, – спешно свернула Лана разговор, завидев на аллее широкоскулую тайку с Машкой. И сделала мне гримаску, означавшую, что сейчас не время для расспросов.

– Ну, ты как? – издали закричала темпераментная Машка. – Полный кайф, а? Только я перепутала: думала, прозрачный пакетик – это шапочка, а оказалось – трусы. Вот моя тайка глаза вытаращила, когда я их пыталась на голову надеть!

– Угу…

– Ты чего такая? – спросила Машка, когда мы уже разлеглись на теплых каменных полках в комнате из розового мрамора, где сквозь мелкие дырочки в полу шел душистый пар. Его настаивали на успокоительных травах.

– Понимаешь, оказывается, не мы одни ищем Тао.

– Кто еще?

– Не знаю. Мне Лана не успела сказать. А ты у своей тайки про нее не спрашивала?

– Нет… Я как саунное изобилие увидела – сошла с ума. Ты же знаешь, как я все это люблю!

– Ладно. Но ты спроси. Может, мы на нее и выйдем.

– Ты права. Все это очень подозрительно! – воодушевленно сказала Машка. В свое время она была лучшим расследователем в своей редакции. Потом, разругавшись из-за громкого скандала, перешла в пиар-службу. Но любая тайна действовала на нее как наркотик. Я подозревала, что не только любовь к морскому отдыху и деньгам заставила ее уговорить меня броситься в эту авантюру. Машка застоялась без дела.

– Что ты имеешь в виду?

– Исчезновение Тао. Она ведь знала, что ребенок от Леонида. Что он получил результаты проб. Готов раскошелиться. И вдруг, когда счастье так близко, уходит в безразмерный отпуск, отключает телефон, Леониду не звонит и вообще не отсвечивает.

– Ну и?

– Ну и – то ли с ней что-то случилось и в салоне это скрывают. То ли она чего-то смертельно испугалась. И легла на дно. Надеюсь, не в прямом смысле. Интересно, кто и чем мог ее так испугать?

– Послушай! – перебила я Машку. – Тебе не кажется, что здесь слишком жарко?

– А? – с трудом вернулась она в реальность. – Жарко? Пожалуй. Вообще печет не по-детски!

Только тут мы заметили, что вся комната уже скрылась в клубах удушающе пахнущего травами пара и он прибывает с каждой секундой. Я вскочила с мраморной скамьи, которая быстро раскалялась, и мое тело по грудь тут же скрылось в горячем тумане. Машку я не видела совсем, хотя и знала, что она сидит рядом.

– Кто-то там слишком поддал жару! Пойдем отсюда! – сказала я.

– Где дверь? Ты ее видишь?

Двери не было. То есть где-то она, конечно, была, но теперь скрылась в туманной дали.

– Они там совсем охренели! – начала трагический запев Машка. – Я пожалуюсь администратору!

– Пожалуешься! Только сначала давай выберемся. Ты где, я тебя не вижу?

– Я уже задыхаюсь! И тоже тебя не вижу!

– Не паникуй! Мы где-то рядом. Встань со скамьи…

– Я уже стою!

– Тогда вытяни руки и проведи вокруг себя. Я тоже так сделаю. Только никуда не шагай!

Мы пошарили руками в воздухе, и наконец я наткнулась на горячие Машкины пальцы.

– Слава богу, теперь не потеряемся! Как ты думаешь, где дверь?

– Кто ее знает! Давай крикнем – эти чертовы тайки должны быть где-то рядом!

Мы закричали, но только наглотались пара, который становился все горячее.

– Мы так запечемся заживо! – закашлялась Машка.

– Вытягиваем руки, поворачиваем налево – кажется, мы пришли оттуда, – и идем вперед! Упремся в стену, пойдем вдоль нее и найдем дверь! – приняла я решение. Мы с Машкой, как танцоры в телешоу, двинулись вперед, сцепив руки в замок. Нам казалось, мы не идем, а плывем в глубине какой-то водяной взвеси. Наконец через несколько шагов наши руки натолкнулись на что-то твердое. Это была стена. Воздух становился все раскаленнее, мы дышали с трудом, пот и пар лили с нас градом, пока мы на ощупь продвигались вдоль каменного квадрата, пытаясь найти дверь. Ладони скользили по горячему склизкому камню, в голове стучали пинк-флойдовские барабаны…

– Сволочи! Успокоили нас, блин! Чтоб вы сами так навеки успокоились! Нашли, гады, лекарство от стресса! – злобно приговаривала Машка – ей, очевидно, так было легче. Я разговаривала уже с трудом – язык не ворочался, душил кашель. Горячий пар прибывал, и мне было ясно, что, если мы вот-вот не выберемся отсюда, грохнемся в обморок и тогда – вот он, полный трындец! О том, почему наши тайки не пришли за нами вовремя, я старалась не думать.

– Дверь! – захрипела Машка, когда говорить уже не было сил. – Вот она!

Я тоже почувствовала под ладонью мокрый пластик. Из последних сил мы его толкнули – дверь не шелохнулась.

– Ручка! – зашипела Машка. – Ищи ручку!

– Нашла!

Мои пальцы действительно нащупали горячую металлическую ручку, которая должна была открыть нам путь к свободе. Я повернула ее влево… Ручка не поддалась. Вправо – тот же эффект.

– Дай я! – сказала Машка.

Она вцепилась в ручку, и мы попытались вместе сдвинуть ее с мертвой точки.

Язычок замка даже не дрогнул. Дверь была закрыта.

Я судорожно глотнула пар: он все больше напоминал горячую воду, которая просто висела в воздухе. Дело было плохо. Да просто дрянь было дело! Еще пара минут – и мы здесь превратимся в паровые котлеты.

Голова кружилась, и барабаны в ней уже отбивали коду.

– Я могу упасть в обморок, – сухо проинформировала я Машку. – Бейся в дверь, может, удастся ее выбить!

– Нет, ее не выбьешь! И мне уже нечем дышать! – сипела Машка. – Не вздумай падать в какой-то обморок! Я одна здесь не останусь!

Уходящее сознание цеплялось за спасительную мысль, которая всегда выручала меня в критические моменты: не бывает безвыходных ситуаций. Бывает выход, который находится не там, где его ищут. Надо только расширить сознание и охватить всю картину целиком, а не биться, как муха в стекло! Так, окна здесь нет, пол каменный, вентиль, который подает пар, явно расположен снаружи… Все не то!

– Маша … в фильме… про Джеймса Бонда… его еще закрыли в ванне с водой и включили подогрев…. Как он выбрался?

– Пришла медсестра и отключила аппарат.

– Тьфу! Да откройте же, сволочи! – заколотила я изо всех сил по двери, лишившись последней надежды. Тут нога неудачно подвернулась на скользком мокром полу, и я рухнула вниз, с каким-то даже облегчением потеряв сознание еще на лету…

Первое время, открыв глаза, я не могла понять, где нахожусь. Зеленый потолок в бежевых узорах, матовые плафоны, коричневый полумрак.

– Слава богу! Ленка, ты как? – раздался голос Машки. Я чуть приподняла голову. То, что я увидела, меня потрясло. Взгляд уперся в змеиные глаза с узкими вертикальными зрачками, исполненные какой-то древней завораживающей силы. Их чернота вдруг стала затягивать меня, как в бездонную воронку. Если бы я могла, помотала бы головой, прогоняя наваждение. Но голова не моталась. Наконец я вынырнула из щели черных зрачков и увидела, что лежу на кушетке, а на полу рядом со мной сидит тайка. Правой рукой она ритмично нажимает на точку у моего большого пальца, не отводя от меня гипнотических глаз. На мое пробуждение она не отреагировала никак – продолжала смотреть и ритмично нажимать…

Я скосила глаза в другую сторону. Там на стуле рядом с кушеткой восседала Машка. Она была красно-коричневой, как местный божок, и излучала сияние. Я не сразу поняла, что это блестело масло – ее намазали с ног до головы. Только после того, как я увидела Машку, ко мне вместе с облегчением пришла боль. Ныла коленка, и очень болела та самая рука, которую держала тайка.