Я же поинтересовалась, что этот огромный жук ест, если минералы для него лишь подкормка, и Галш, пожав плечами, ответил одним лишь словом: «мясо». Имел ли он в виду то, что Пикусик охотится на дичь? И означает ли всё это, что когда анак нагуляется и утолит голод, корабль-звездолёт «Пикус» покажет лучшую сходимость?.. Ещё я спросила, не боятся ли они его здесь потерять. Оказалось, что потеряться анак вовсе не может. Но вот почему — увы, я не так и не поняла. Но больше расспрашивать о Пикусике не решилась, как обычно проявив скромность и сочтя дальнейшие расспросы навязчивыми.
Дневное светило заповедной планеты вскоре склонилось к горизонту, и тогда, по примеру антиподов, мы с долговязым Салинкром встали со своих мест и подошли к самом краю Драконьего Уступа. Мы стали свидетелями очередного завораживающего зрелища: нам довелось наблюдать всё великолепие здешнего заката и то, как вслед за ним в небе постепенно проявляется легендарный блеск эорианской звёздной феерии. На моей родине Гелиос быстро закатывается за горы, за тёмный неровный горизонт, напоследок подкрашивая долины тёплыми оранжевыми и жёлтыми красками, а живя с родителями на южном континенте, я видела, как покрасневший лик светоносного сына Ипериона, сопровождаемый играющей на воде бликами золотой дорожкой, проваливается за ровный край словно ставшего вулканической лавой моря. Но те закаты не сравнить со здешними: судя по всему, мы находимся в высоких широтах, и яркий диск подходил к горизонту неспешно, будто идущий на посадку ослепительно сверкающий дирижабль. Бескрайняя заснеженная равнина тоже ярко окрасилась, но в холодные тона: в ней причудливо сочетались голубой, синий, фиолетовый, сиреневый и розовый, и всю эту ледяную палитру украшали искрящиеся блёстки лежащих под удачным углом льдинок, а также перечёркивали мазки длинных теней, что отбрасывали торчащие вверх скалы и кроны огромных деревьев. У меня ещё с самого прибытия сюда были сомнения, не окажется ли ночное небо Эоры при взгляде со дна её атмосферы менее красивым, чем видится оно с борта корабля-звездолёта, или из парящих над планетой Светлых Чертогов, но опасения эти ничуть не оправдались: даже после красок заката, это небо вновь потрясло меня своей необыкновенной красотой.
Айка тогда, наклонив ко мне голову, сказала негромко:
— Виланка, это наше маленькое путешествие — оно ради созерцания первозданной природы. Ну и чтобы сон нагулять. Теперь тебе, как и нам, ничего не нужно, чтобы просто быть здесь и радоваться. Если ты в состоянии ради такого позабыть, хотя бы на время, об удовольствиях, которые называют благами цивилизации… Просто впусти в себя то, что тебя сейчас окружает, без страха и смущения. Ты ведь подумала о храме, когда шла сюда?.. Этот лес, этот снег, этот воздух, этот Драконий Уступ — можно так сказать, что вся эта планета — храм, она чиста и непорочна. Пользуйся моментом! Не так часто выпадает шанс впервые прикоснуться душой к такой красоте…
Признаться, я не ожидала от Айки подобных слов и образов, хотя они не так уж меня и удивили, по всему было видно, как сильно эорианские антиподы любят дикий замёрзший мир своих пращуров. И она оказалась права: никогда ещё мою душу не посещало столь сильное, яркое и очищающее эстетическое переживание, как то, что я испытала на Драконьем Уступе. Не говоря уже о долговязом Салинкаре, сами эориане — я видела это — наслаждались природным спектаклем, начиная с увлекательной охоты драконов и заканчивая плавным спуском над померкшей заснеженной сценой сверкающего звёздного занавеса. Без страха стоя на самом краю над пропастью, я вдруг неожиданно остро ощутила, что до сих пор смотрела на этот мир лишь со стороны, слишком поверхностно и праздно, а теперь, наконец, полностью осознала его реальность и величие, грандиозность и… инородность. Всё-таки Эора хотя и прекрасный мир, для меня он совершенно чужой.
Вскоре мы засобирались назад. Айка Масс проворно разложила оставшиеся в сумке плоды по выступам и нишам в скале — как я поняла, приготовив угощение кому-то из здешнего зверья. К тому времени было уже довольно темно, а на дне каньона, — подумалось мне — так вообще царит теперь кромешная тьма, а никаких фонариков у нас нет и в помине. Мы добирались сюда, пройдя по лесным тропам не меньше парасанга, и даже если существует более короткий путь, чтобы вернуться на скальную террасу, он в любом случае пройдёт по неосвещённой лесной тропе. Может быть, эориане вернутся назад каким-то другим способом?.. Я тогда вспомнила про тот маленький перламутровый корабль, который доставил нас на Эору. Но всё (как обычно!) оказалось иначе.
Галш и Айка бодро направились к тропинке, а мы с Салинкаром, проглотив неуверенность, последовали за ними. Когда я ещё всматривалась в заснеженные заросли, они мне виделись как лабиринт сумеречных гротов, где лишь иногда проглядывает сверху звёздное небо, отражаясь разноцветными бликами в крохотных льдинках. Но я с удивлением обнаружила, что совсем неплохо вижу всё в этом ночном лесу. Поначалу я предположила, что эорианское ночное небо достаточно светло, чтобы ориентироваться тут даже в такое время. Но Айка мне объяснила, как всегда с доброй усмешкой:
— Летом даже нам без усиления навыков по этому лесу не пройти. Но зимой снег делает путь светлым. Ты, главное, не упускай нас из вида и поглядывай под ноги, чтобы не споткнуться, — предупредила она, а чуть позже ещё добавила: — Вам хотя и улучшили ночное зрение, но не намного, так что осторожнее!
Что она имела в виду под усилением навыков? И означали ли её слова об улучшении нашего ночного зрения, что Салинкару Матиту так же, как и мне, предоставили в этом мире изменённое тело?.. Татуировки с головы моего однокашника исчезли, судя по всему, ещё до посещения им Каменных Земель — не это ли признак, указывающий на такую замену? Айка очень скоро вновь пропустила меня вперёд, став замыкающей, и я шла в паре гексаподов позади долговязого Салинкара. Я прекрасно видела его силуэт, а на изгибах тропинки и силуэт Галша. Их невозможно перепутать: руки Салинкара длиннее чуть ли не на четверть и заканчиваются огромным ладонями, да и походка у молодого карапа не такая лёгкая и ловкая. А ведь когда-то карапы выглядели иначе. Во времена легендарные даже для Обители Просветлённых, они прибыли туда всем народом через чёрную Пирамиду Странствий. Единственным их грузом были «сто тысяч книг». Нет, карапы вовсе не чужаки для Геи, но они попали в Симбхалу из страны, существовавшей ещё до эпохи селенитов. Они называли себя тогда «дети Иона». Я читала (и даже видела изображения) о прежнем их облике: это были хотя и довольно массивные, но пропорционально сложенные люди с крупными, но красивыми чертами лица, со светлыми глазами и курчавыми волосами. Бороды у карапов росли и в те времена, но не столь обильно, и они не заплетали их в косички. И до этого рокового путешествия на их руках и ногах насчитывалось по пять пальцев. Пирамида Странствий не всегда работает как надо, вот и в тот раз что-то пошло не так…
С приходом ночи мороз усилился, в воздухе залетали крохотные разноцветные искорки — попадая на кожу, они кололись, обжигали, словно горячие, но это были, несомненно, кристаллики льда, в которых отражался свет звёзд. В темноте между стволами мелькали тени, они были темнее самой тьмы и едва различимы — на грани видения, а в глубине этих теней порой сверкали — в том же звёздном свете — пары чьих-то глаз. Другие тени стремительно и бесшумно проносились над нашими головами, среди них встречались и довольно крупные. Но всё это меня не пугало, после встречи с леоном я уже нисколько не опасалась здешнюю фауну.
Обратный путь оказался много короче: мы вновь обошли скалу и затем двинулись на восток (если, конечно, я верно сориентировалась) — там тоже была тропинка, которая вывела нас к другому участку каньона — похоже, к его ответвлению — не такому широкому, как там, где мы шли вдоль реки, но и не сказать, чтобы узкому. Мы перепрыгнули на другую его сторону! Айка даже не подбодрила меня, уверенная, что я уже освоилась со здешними особенностями пеших походов. Шагов за пять до края пропасти (чёрной — словно залитой до верху жидкой ночной теменью!), вначале Галш, а за ним и долговязый Салинкар начали разбег, так, как это делают, к примеру, дети, когда намереваются перепрыгнуть через канаву. Я уже не сомневалась, что уцелею, но у меня были сомнения насчёт того, получится ли перепрыгнуть так, как следует: ведь я никогда до этого не прыгала на столь большие расстояния. Я могла ведь как не допрыгнуть, так и пролететь в прыжке слишком далеко и, к примеру, врезаться в какой-нибудь снежный сугроб на той стороне, или же, скажем, подпрыгнуть слишком высоко. Но всё прошло на удивление удачно. Неужели опять за счёт чудесного эорианского костюма?.. И очень скоро мне представился случай познать новые его свойства.
