Хотя ответ его выглядел логичным, я почувствовала, что колдун чего-то не договаривает. Я добила его простым вопросом:
— Как вы полагаете, владыка, все эти ваши объяснения удовлетворят моих друзей-эориан?
— Возможно, только если добавить ещё одно… — Рудокоп явно не хотел мне об этом говорить, но у него просто не осталось выбора — наверное, он боялся, что я его обвиню наконец во лжи и на этом прерву и разговор, и всякие отношения. — Я обещал тебе, что буду откровенным, и я держу своё слово. — И далее он заявил мне тоном, полным притворного раскаяния: — Да, действительно, ещё я позволил себе заранее наложить на тебя нехитрое и безвредное заклятие, дабы проще было тебя разыскать в случае возникшей надобности.
Фигура Адиши к тому моменту исчезла, перестав меня терзать, и хотя слова Рудокопа про «безвредное заклятие» подействовали на меня подобно разряду тока, мне всё же удалось сохранить внешнее спокойствие и я ответила колдуну так, как будто меня не шокировала эта его очередная подлость:
— Простите, владыка, о какого рода заклятье вы говорите и когда вы его на меня наложили?..
На этот раз Призрачный Рудокоп обречённо вздохнул и гримаса поражения и разочарования проявилась на его бледном лице.
— Моё заклятье исходно заключалось в той сдобной выпечке, которой тебя угостил учёный неофит по имени Уламиксон, — признался он, но затем вновь принялся уводить меня от сути своего грязного поступка: — О, не беспокойся, это был не яд и не тёмное колдовство, а лишь безвредная, невидимая и неосязаемая метка, которая должна была вскоре сама исчезнуть. Это заклятие столь легко и необременительно, что его действие обычно не замечают.
Если, конечно, колдун мне не соврал, всё это было столь же странно, сколь и неприятно. Колдовство в Светлых Чертогах запрещено, и про этот запрет я неоднократно слышала и читала. Но я сама была свидетелем, как Призрачный Рудокоп наслал подавляющую волну или нечто подобное прямо на людей в большом зале для заседаний. Если ему такое удалось безнаказанно, то что могло ему помешать заколдовать меня, да ещё чужими руками и таким подлым способом? А я ведь хотела по возвращении в Чертоги заказать себе такие же сдобные колечки… Теперь они мне в горло не полезут. «Какая мерзость!» — подумала я с отвращением. Видимо, отвращение это отразилось и на моём лице, так как Рудокоп вновь принялся убеждать меня в невинности своего поступка:
— Право же, храбрейшая Виланка, не подобает тебе даже думать о подобных пустяках. Я не посмел бы сделать с тобой ничего предосудительного, тем более, зловредного, — нарочито беззаботным, разве что не игривым тоном увещевал меня он. Затем колдун попытался вернуть инициативу в разговоре, сменив тему и обратившись вновь к тому, о чём говорил несколько раньше: — Я хотел лишь попросить тебя об услуге столь же ничтожной, какой была и эта метка. Макрас Салинкар Матит, которому ты должна доверять как своему соратнику, может поделиться с тобой впечатлениями от пребывания в моих владениях. Ты же, проникнувшись его рассказом, могла бы тогда уже решить, захочешь ли ты помочь погибающему в муках миру, если такое окажется в твоей власти и с учётом того, что тебе даже не придётся для этого ничем жертвовать.
Намекал ли чёрный колдун последними словами этой тирады на «жертвенную деву», или просто случайно обмолвился?.. В любом случае он вновь чувствительно задел меня, и это в придачу к новости о том, что я была им помечена. Надо отдать ему должное: колдун бил по самым чувствительным местам моей души и всегда достигал цели. Однако, и я не собиралась отказываться от логики и ослаблять её разоблачающее давление на Рудокопа.
— Я не отвергаю вашу просьбу, владыка, но приму решение, лишь когда ясно пойму ваши замыслы. Вы сами признались, что только сегодня утром услышали о моём намерении посетить Гею. И первую половину дня вы провели в зале для заседаний в Светлых Чертогах. Простите, но что-то не верится, что вы смогли так скоро и легко договориться с ов'каавтис и всё это организовать. Очень похоже на то, что задумано всё это вами было гораздо раньше. Так будьте же откровенны до конца…
Призрачный Рудокоп старше меня в 20 раз и, очевидно, в не меньшей степени превосходит в искусстве риторики. Но при этом мои обличительные вопросы заставляли его постоянно оправдываться и тем лишали возможности давить на собеседника. Признаться, это обстоятельство меня буквально окрыляло. Я видела, как тяжко ему отвечать на мои вопросы правдиво — не менее тяжко, чем выслушивать оскорбления Айки Масс — и это придавало мне сил. Однако желание колдуна что-то получить от меня, похоже, было велико…
— Дева, ты можешь справиться об этом как у своего учителя Рамбуна, так и у профессора Хиги, и они лишь подтвердят мои слова: ты с самого начала вызываешь живейший интерес у многих, и у многих же находишься под пристальным наблюдением, так как твоя персона представляется им несказанно многообещающей. Но большинство из таковых наблюдателей всё же довольствуется общедоступными сведениями, не пытаясь установить с тобой тесного контакта. Я же пытаюсь это сделать, причём честно и открыто, не скрываясь ни от тебя, ни от твоих учителей и наставников, и никто из них пока не возражал и не велел мне остановиться…
— Вы не рассказали, когда и как вам пришло в голову наложить на меня метку, — напомнила я Рудокопу, поняв, что он опять пытается увести меня от прямого ответа.
— О, конечно же, я задумал снабдить тебя этой необременительной и безвредной меткой, едва лишь узнал о той роли, которая тебе уготована величайшими магами, — с самым невинным видом ответил он. — Мои возможности в Светлых Чертогах невелики в плане стяжания полезных связей и нужных сведений, а чтобы обрести хотя бы самую скромную свободу дальних путешествий, мне необходимо было заключить договор с кем-то, кто обладает такими возможностями. И тогда я предложил этим деятельным и пытливым философам, которые, волнуясь о моей судьбе, ждут меня теперь неподалёку в своём огромном корабле, предложил обучить их нанесению и распознаванию моих безвредных меток, а взамен заручился их поддержкой в моих собственных надобностях… Однако в итоге всё обернулось иначе.
— О чём это вы, владыка? — опять не поняла я.
— Когда мы дождались, наконец, появления вашего столь малого, но столь могущественного корабля, то сколько ни силились, не смогли различить в нём каких-либо следов моего заклинания. Мои друзья даже позволили себе достаточно жёсткое воздействие, чтобы обнаружить такой след, но всё было напрасно. Моей метки нет на тебе и теперь. Полагаю, её сняли вскоре после того, как она была поставлена.
«Допустим, метку сняли, — рассудила я. — Однако, как он меня тогда нашёл?»
— Простите, но мне в очередной раз…
— Не беспокойся, дева, я не намерен ничего утаивать и всё тебе растолкую. Да, не смотря на весьма досадную осечку, тем не менее, я не отступил и всё же смог догадаться, что ты находишься на борту этого корабля. Дело в том, что ты помечена ещё один раз, уже после содеянного неофитом Уламиксоном, и эта метка до сей поры пребывает с тобой. Более того, подобные метки мне хорошо знакомы, хотя и не имеют к моему искусству никакого отношения.
«Вот так сюрприз, — подумала я уже без страха или отвращения, — Кто же успел сотворить это со мной во второй раз?»
— При тебе имеется некая безделушка, ещё один непрошеный подарок, — объяснил Рудокоп. — Возможно, конечно, что тебе эту безделушку подбросили, но скорее всё же подарили — открыто и с добрыми пожеланиями — так у них принято. Безделушка и есть та самая вторая метка.
«Подарок магини Антелькавады! — осенило меня. — Пятиконечный смарагд в оправе!» — и рука моя невольно потянулась к поясу.
Но я вновь усмотрела в словах колдуна странность. Если его метки на мне уже нет, зачем Рудокоп вообще о ней рассказал? Ему не было никакого смысла упоминать мне об этом своём злодеянии, и если бы он сразу сослался на подарок звёздной магини, он был бы лишь тем, кто удачно воспользовался чужой оплошностью. Если только… Тут я припомнила, как добрейший профессор Хиги, прощаясь со мной в зале заседаний, неожиданно и к моему большому смущению, провёл рукой по моим волосам. Неужели этим простым жестом профессор удалил с меня метку колдуна? Если метку убрали эориане, и Рудокоп об этом догадывается, тогда становится понятной его чрезмерная откровенность. Что же до самой его просьбы, думаю, излишне упоминать, что я прекрасно осознаю разницу между помощью страждущим людям и удовлетворением бесстыдных амбиций чёрного колдуна. Но после всего, что я узнала из заметок долговязого Салинкара, я всей душой желала помочь простым жителям Каменных Земель — помочь всем, что только будет в моих силах..
