– Лучше спросите, что было перед этим.

Я лишь пожал плечами.

– Говорите, раз уж заикнулись.

– Перед этим я попал в шторм, чуть не утонул там прямо у берега! Там ведь глубина страшенная! Дно почти вертикально уходит вниз. Просто чудом спасся.

– Рад за вас, – пробормотал я.

– Лодку утопил, сам воды нахлебался. Хорошо, что возле берега был. Ветер как хлестанул, байдарку сразу и перевернуло. Все припасы пошли ко дну. Сам едва спасся.

– А как же ваш архи? Он тоже пошёл ко дну?

– Он у меня во внутреннем кармане лежал. И спички в полиэтиленовом пакете. Бережёного, знаете ли, бог бережёт. Вот оно и пригодилось! Я, как на берег выбрался, сразу от воды прочь пошёл, сквозь чащу. Всё в гору да в гору. А темень была страшенная, дождь вдруг хлынул как из ведра. Холодно стало, у меня зуб на зуб не попадал. И молнии сверкают! Жутко мне сделалось. Лето, самая тёплая пора на Байкале, а я натурально замерзаю. Просто околеваю, как шелудивый пёс! Не знаю, как бы я там до утра дотянул. Вовремя вспомнил про бутылочку. Она меня спасла. А что мне оставалось? И вот же чудо! Через несколько шагов я вышел на такую площадку перед высокой скалой. А в скале – дыра в рост человека. Ну я там и спрятался. Внутри сухо было и не так холодно. Костёр развёл, согрелся чуток. Ну а потом такие страсти начались, что не расскажешь!.. – Иван Николаевич досадливо махнул рукой и отвернулся.

Я терпеливо ждал. Наконец он снова глянул на меня.

– Вы всё ещё не верите?

– Почему же? Верю. Тут нет ничего необычного. Ночь, пещера. Внезапно ветер налетел. Это на Байкале сплошь и рядом. Люди тонут. Я от многих слыхал. Сам однажды чуть не утонул.

Николай Иванович удовлетворённо кивнул и вновь задумался.

– Ну а дальше что было? – поддакнул я.

– А дальше я как-то смутно помню, – заговорил он, глядя в одну точку. – Костёр хорошо помню. Тепло было и по-своему уютно. Это, знаете, когда снаружи хлещет ливень, молнии сверкают, страшно грохочет над самой головой, Байкал совсем рядом шумит так, что уши закладывает, а тут – тепло, покойно, костёр пылает, и голова как-то странно кружится. Мне вдруг стали мерещиться какие-то линии на стенах, будто бы древние рисунки задвигались.

– Там ещё и рисунки были?

– Ну я же вам говорил, наскальная живопись там! Такие, знаете, звери, первобытные люди с копьями. Но всё так по-детски, некрасиво. И вдруг всё это задвигалось! А ещё мне стало казаться, будто вздыхает кто-то рядом. Шаги слышались в глубине, будто кто-то ступал осторожно. Но ведь я знаю, что там не было никого.

– Откуда вы знаете?

– Я проверял. Ползал туда.

– А зачем ползали?

– Да оно как-то само собой получилось. Интересно мне стало, что там дальше. Прошёл несколько метров, а потом потолок низкий стал, и я пригнулся. Потом потолок ещё ниже, и я встал на четвереньки. А потом ползти пришлось.

– Вы могли там застрять. Чего вас туда понесло?

– Я и застрял! Чувствую, ни туда, ни обратно. И что удивительно, страха не было. Я мгновенно потерял все ориентиры. То есть понимал, где перёд, а где зад – чисто логически. Но стоило зажмуриться, как всё мешалось. Меня словно крутило на месте, голова сильно кружилась. Иногда казалось, что я лечу куда-то, падаю.

– Странно, – проговорил я.

– Очень! – согласился Николай Иванович. – Лежишь в каменном гроте, со всех сторон стены давят, а ощущение такое, будто проваливаешься в пустоту. И крутит тебя, и куда-то втягивает. Очень необычное ощущение! И жуткое.

– Гм… И долго это продолжалось?

– Долго. Всю ночь. Я как будто уснул. Но и во сне всё куда-то полз, протискивался. А может, мне это казалось. Не знаю. Меня словно бы душили, толкали в грудь, куда-то звали.

– А кто толкал?

– Откуда я знаю. Я до сих пор не понимаю, что это было. Сон или бред, а может, галлюцинация… Так бывает, когда сильный жар. Я ведь вполне мог и простудиться, когда в ледяной воде барахтался. Любой бы на моём месте занемог.

Мы снова помолчали.

– Ну и чем всё закончилось? – спросил я.

– Так что… проснулся утром. Вижу, свет впереди. Голова не кружится, руки-ноги на месте. Ну я и стал осторожно выползать.

– То есть вперёд?

– Конечно.

– А до этого куда ползли?

– Тоже вперёд.

– Как же это может быть? Ведь вы должны были назад пятиться.

– Я и сам не пойму. Быть может, как-нибудь развернулся ночью, и сам не заметил.

Я хотел возразить, но вовремя спохватился. В такой ситуации спорить – себе дороже. А Николай Иванович продолжил как ни в чём не бывало:

– В общем, прополз несколько метров, потом встал на четвереньки, а затем и на ноги поднялся. Вышел из пещеры – мать честная! Солнце блестит, аж глазам больно. И тихо так! Будто и не было никакой грозы.

– На Байкале всегда так, – заметил я. – Вчера буря, а сегодня – тишь, гладь да божья благодать!

– Короче, выбрался я из пещеры и пошёл вниз по тропинке. Там внизу тропинка, оказывается, была. Спустился к берегу и потопал в сторону Листвянки.

– А как же лодка?

– Так ведь она утонула.

– Достать не пробовали?

Николай Иванович посмотрел на меня с таким видом, что мне сделалось неловко. Я пожал плечами и спросил:

– Ну хорошо, вы направились в посёлок. Что было дальше?

– А дальше натурально начались чудеса! – Глаза у Николая Ивановича заблестели, он как-то сразу приосанился, смотрел так, будто приготовил забавный сюрприз. – Часа через два я был уже в Листвянке. Смотрю, а там всё какое-то необычное. Какие-то странные здания, машины диковинные, и народу – не протолкнуться. И все вокруг такие необычные… я даже оробел чего-то.

– Что значит, необычные?

– Ну, значит, одеты они были не по-нашему. У всех такие пёстрые наряды, аж в глазах рябит. А многие были в шортах, никакого стеснения! И причёски какие-то не наши. И ведут себя вызывающе, шумят, разговаривают на всю улицу. Я просто обалдел! Стою, рот разинул. Ничего не понимаю. Дошёл кое-как до автобусной остановки, хотел билет купить до Иркутска, а у меня деньги в кассе не берут. Говорят, они ненастоящие. А билет, знаете, сколько стоит?

– Ну?

– Сто пятьдесят рублей! Представляете? Это же половина моей зарплаты! Я накануне из города за полтора рубля доехал, а тут – сто пятьдесят рябчиков плати. Я думал, кассирша шутит. А оно взаправду оказалось!

– И как вы до Иркутска добрались?

– Ну как… пустили-таки. Кто-то там заплатил за меня. Пожалели, видать. Сидел всю дорогу как чумной, всё казалось, что вот-вот проснусь и всё станет как надо. Ну а когда в город приехал, уж тут такое началось… да я вам об этом уже рассказывал.

Николай Иванович махнул рукой и отвернулся.

Я с шумом втянул в себя воздух и потихоньку огляделся. Предметы стояли на своих местах, солнце светило в окно, в воздухе плавали пылинки. Ничего необычного. Всё казалось незыблемым, навеки данным.

– Странная история, – молвил я, так ничего и не придумав.

Николай Иванович пристально посмотрел на меня.

– Я понимаю, в это трудно поверить. Поэтому и предлагаю побывать в этой пещере. Сами всё увидите.

– А что я могу увидеть?

Николай Иванович пожал плечами.

– Этого я не знаю. Но что-нибудь обязательно произойдёт. У меня ведь ещё остался этот напиток, от шамана! Сделаете пару глоточков, и что-нибудь обязательно случится!

Я медленно поднялся.

– Знаете что, я, наверное, пойду. Мне ещё работать надо. Рукописи там у меня…

Николай Иванович замер.

– Вы уходите?

– Ухожу. Служба. Я ведь сейчас на работе должен быть.

Мой собеседник казался поражённым.

– Так вы отказываетесь?

– Пока ничего не могу сказать. Я должен подумать.

– И сколько вы будете думать?

– Не знаю. Это будет зависеть от разных обстоятельств.

Николай Иванович с размаху опустился в кресло.

– Вот так номер. А я уже лодку для вас приготовил.

– Какую лодку? Вы же её утопили!

– Правильно, утопил. А домой приехал – там точно такая же лежит. Та же самая модель – «Таймень-2».