Мысли роились и путались, словно мириады призрачных мотыльков, перед глазами вставали и тут же растворялись бесформенные тени, а я изо всех сил работал веслом, желая как можно скорее покинуть страшное место. Но странное дело: время шло, а рассвет никак не наступал. Тёмное небо затянула пелена, бесформенные тучи громоздились одна на другую. С берега вдруг задул пронизывающий ветер. Вода сразу пошла рябью, которая быстро сменилась высокими волнами. Байдарку закачало и стало сносить в открытое море. Я с тоской посмотрел назад; быть может, и не надо было торопиться, переждал бы непогоду у скалы. Но сожалеть было поздно, вернуться уже нельзя, а следовало плыть вперёд; надо было поторопиться, пока не разыгралась настоящая буря. Я решил держаться на воде до последней крайности. Вокруг уже ходили полуметровые волны, но байдарка легко взмывала вверх, задирая нос и убегая от медлительных водных масс. В такие мгновения я испытывал жуткий восторг, а в следующую секунду вода подо мной расходилась, и я проваливался в развёрстую пропасть, затем чтобы через несколько секунд снова взмыть в мутное небо. Лопасти весла то погружались в кипящую воду, словно в масло, то со свистом рассекали воздух; сам я раскачивался, с трудом сохраняя равновесие. Воздух вдруг ослепительно вспыхнул, озарив величественную картину – застывшие в беспорядке волны и угрюмые скалы, покрытые густой зеленью. Через секунду небо словно разорвалось с ужасающим треском, раздался пушечный выстрел, так что я невольно пригнулся. Резко зашумело, зашелестело, будто тысячи мышей разом ринулись по железной крыше, и вдруг хлынул ледяной ливень! И снова всё ярко вспыхнуло, и через секунду громыхнуло. Я уже почти ничего не соображал, байдарка сама собой повернула к берегу. Несколько мощных гребков – и утлая лодчонка ткнулась носом в песчаную отмель. Я проворно выскочил из неё и, крепко держась за борт одной рукой, пошёл по воде к берегу. Дождь хлестал, и я вымок до нитки. Никакого укрытия на берегу не было. Поставить палатку было негде. О костре можно было лишь мечтать. Оставалось последнее средство: я перевернул байдарку вверх дном и залез под неё. Подо мной всё было мокро, но, по крайней мере, сверху уже не лило.

И всё было бы терпимо, но я не учёл поднявшейся волны. Не прошло пяти минут, как ледяная вода стала с шипением докатываться до моего укрытия. Подняться выше по склону я не мог, там были мокрые кусты, густая трава, камни, коряги. Придвинувшись вплотную к кустам, я терпел сколько мог. Но очень скоро стало ясно, что долго оставаться в таком положении нет никакой возможности. Я окончательно замёрз и трясся, как бездомная дворняга поздней осенью, которая смотрит на тебя жалостливо и просит тепла и корма, а ты идёшь мимо и думаешь о своём, потому что тебе самому тепло и сытно и тебе совсем не до дворняги! Не знаю, почему мне вдруг вспомнилась эта несчастная собака? Может быть, потому, что я сам теперь был на положении бездомной твари. Но ведь у меня был дом! Совсем рядом посёлок, где есть тепло и пища. Почему же я здесь? Надо было на что-то решаться. В этот-то момент я вспомнил, что во внутреннем кармане куртки у меня лежит бутылочка с архи. О том, что это магическое зелье, я и не думал. Нужно было согреться, только и всего! В кармане у меня был алкоголь, а у меня зуб на зуб не попадал от холода. В чём же дело? Не мешкая ни секунды я сунул руку за пазуху и извлёк оттуда небольшую глиняную бутылочку. Она была тёплая и шершавая на ощупь. Не без труда вынув пробочку, я приник губами к узкому горлышку и стал жадно глотать вожделенный напиток. Кажется, не было в мире ничего в эту минуту желаннее для меня нескольких глотков жгучего напитка, огненно побежавшего по моим жилам и словно добавившего света в окружающем меня пространстве. В голову мне словно бы ударило изнутри, по всему телу прошла жгучая судорога; я как бы вывернулся наизнанку, а потом возвратился в прежний вид. Руки стали быстро согреваться, в груди расходился жар. Я уже не боялся стихии. Вода не казалась ледяной. И ветер не так уж и силён. А волны… что мне волны? И в шторм люди плавают и даже ходят под парусами…

Дальнейшее происходило словно бы само собой, без участия моей воли. Я был зритель, наблюдающий за собственными поступками. Я вдруг выпрямился во весь рост, отбросил байдарку в сторону. Та перевернулась и с хрустом упала на мокрый песок дном вниз. Решительно поднял рюкзак и бросил его в байдарку. В левую руку весло, правая цепко ухватилась за борт, потащил… Несколько решительных шагов по воде, среди набегающих волн и упругого ветра, и вот я уже перевалился через борт, и плыву, плыву!..

Страха не было, а была решимость победить или умереть! Волны не утихали, ливень всё так же бил тугими струями по плечам и по голове. Но я уже не боялся! Стихия стала частью меня. Не беда, что окончательно стемнело и наступила настоящая ночь. Не страшно потерять из виду берег. Я слышал справа от себя глухой прибой – этого было достаточно. Буду плыть, пока не достигну цели. Час, два, три или целую вечность… Это всё равно. Когда-нибудь ливень кончится, снова станет тепло и тихо. Тогда я с гордостью вспомню о том, как боролся со страшными волнами, как победил собственный страх. Да, так будет. Так оно и будет!..

В душе поднимался жуткий восторг. Это было необъяснимо, и это было прекрасно. Впервые в жизни я попал в переделку, но не струсил, не спасовал, а мужественно боролся наперекор стихиям и мрачным теням, поднявшимся из преисподней. Я их не боюсь! Я хохотал в лицо ветру. Я и в самом деле ничего в этот миг не боялся, сам чёрт мне был не брат…

Не знаю, что такое со мной было. Теперь мне кажется, что я слегка помешался. Вёл себя как умалишённый. Но отрезвление наступило довольно скоро.

Ту ночь (или это был день?) я запомню надолго. Дождь всё лил, ветер яростно срывал пену с кипящих волн, лодка моя то взмывала в тёмное небо, то жутко ухала вниз; я всё грёб и грёб, уже ничего не понимая, не различая направлений, действуя как сомнабула, почти как мертвец, который не знает, что он уже умер и пора бы ему угомониться. На каком я был свете? Этого я тоже не знал. Света не было. Не было никаких сторон. И времени тоже не было. Был лишь я и была восхитительная буря. Казалось, что весь мир охвачен этим неудержимым ветром и этой ночью. Ничего больше нет и уж не будет. Время остановилось. И так будет всегда.

Иногда я бросал весло и прислушивался. Но что мог я услыхать кроме сумасшедшего воя ветра и шума волн? Берег я давно потерял из вида. Лодку мою качало и кренило, несло куда-то вдаль и в сторону. Иногда мне чудились звуки, будто кто-то проплывал рядом, но никого не было видно. Я пробовал кричать, но голос мой заглох, не получив отзвука. Силы оставили меня, и я уже согласен был умереть, сгинуть в этой пучине. Тоска всё сильнее сжимала сердце. Я сидел, опустив голову и ничего уже не ожидая для себя, временами забываясь и погружаясь в сон, в котором было всё то же – жуткие тени, ночь, гром и ветер. Наконец я вовсе оставил свои усилия и, повернувшись боком, лёг на дно байдарки. Будь что будет!

Поразительно, как я тогда не погиб! В шторм на Байкале переворачиваются большие катера. А тут – обычная байдарка. Теперь-то я знаю, что во всём этом был некий смысл. В какой-то момент я ощутил толчок снизу, прямо в днище. Байдарка покачнулась и стала. Я мигом открыл глаза и приподнялся. Кругом было всё то же – море воды и непроглядная тьма. Но было и нечто новое – вода стремилась мимо меня бурным потоком, а лодка стояла на месте, будто её что-то удерживало. При этом я видел кругом себя крутящиеся воронки, уносящиеся прочь струи! Но меня уже не раскачивало на волне, я ощущал под собой прочную опору. Но что это было, я никак не мог понять. Дождь всё хлестал ледяными струями – по голове и плечам, ручьём лился по спине; вода заливала ноги, я не знал, куда деться от воды. Я пробовал раскачивать лодку, и она послушно качалась из стороны в сторону, но с места не двигалась. Перегнувшись через низкий борт, пытался нащупать рукой опору под днищем, но рука беспрепятственно погружалась в ледяную воду, и больше ничего! Вдруг раздался оглушительный треск, казалось, небо раскололось на две неровные половины; на секунду стало светло, как днём, и я увидел чёрную гладь, стремительно несущуюся мимо меня. Молочный туман клубился, образуя причудливые фигуры. И никаких признаков берега. Никакой надежды на помощь. Я решил положиться на волю провидения. Снова улёгся на дно байдарки и укрылся брезентовыми шторками. Под брезент вода почти не проникала, но всё равно было холодно и страшно. Я решил дождаться утра во что бы то ни стало. А иначе я погибну в этом чёртовом месте – от холода и ужаса. Если я это заслужил, пусть так и будет. Силы человеческие небеспредельны.