– Неблагодарный! Даже не соизволил подписать тетрадь, – в её словах сквозила обида.

Борис был на пороге счастья, когда прозвучала фамилия подозреваемого. Оказалось все очень просто.

– Надо же, – думал он, – как я ошибался. Убийцей был другой человек. Потап, конечно, молодчина. Он всегда на высоте. Как хорошо, что он меня во время останавливал.

Раззадоренный результатом, Борис опросил учителя физкультуры Сан Саныча. Подробный рассказ о погоне за эксгибиционистом собственно только отнял золотое время следователя. Было не ясно, кто был тот нарушитель спокойствия. Физрук, тем не менее, уверил опера в том, что со спины узнает негодяя. Борис попытался было обсудить с пятиклассницами прошлое событие, но внятных показаний не получил, от стыдливости они не хотели обсуждать щепетильную тему.

На повестке дня стоял вопрос ареста Ухватова Димы ученика десятого «Г». Для координации действий, он вернулся в райотдел милиции.

Отдохнувший за пару часов Потап, побритый, аккуратно одетый, работал в другом направлении. Он отбирал в следотеке отпечатки пальцев по глобальным признакам, – видных не вооружённым глазом. Он искал отпечатки, оставленные на записке, по папиллярным узорам аналогичным в базе.

Эксперта увлекала теория, что по типу узора определяется характер, темперамент и способности человека, которая то и дело являлась к нему в виде размышлений о личностях. Откладывая в сторону ненужные для исследования следы с узором «петля» и «дельта», он оставлял отпечатки с узором смешанной «спирали», после чего ему предстояло по локальным признакам, которых в каждом отпечатке не менее семидесяти, найти похожий. Это был не благодарный труд, который вёл никуда. Плёвое дело сравнить оставленный преступником след и дактилоскопированный отпечаток. В данном деле наличествовал только фрагмент отпечатка большого пальца левой руки убийцы.

В дверь ввалился раскрасневшийся от прохладной осени Борис и пожал крепкую руку эксперта. Восторженный, он мечтал порадовать Потапа удачным походом в школу. Отпустив рукопожатия, опер потёр руки, и многозначительно взглянув в глаза эксперту, лукаво произнёс:

– Товарищ старший лейтенант, я задание выполнил на пятёрку.

– Рассказывай не томи!

Потапу шла его с чертовским блеском лучезарная улыбка, когда обнажался ряд крепких ровных зубов. В воздухе кабинета при обмене новостями витала долгожданная победа. Удачливый альянс опера и эксперта с каждым успехом крепчал, завязываясь в плотный узел доброжелательных отношений. Они посовещались и, приведя мысли в порядок, поднялись наверх в логово начальника, готовые доложить об успешном раскрытии преступления. Арест убийцы был делом техники.

Милицейский уазик остановился напротив частного дома из него вышли крепкого телосложения парни в форменной одежде во главе с Кабановым.

Дом окружили, постучали, в дверь. Через пару минут звякнули засовы, и на пороге появилась растрёпанная пьяная особа. Вздыбленные, перехваченные резинкой выбеленные пряди, торчали будто солома. Чертыхнувшись, она заплетающимся языком спросила.

– Чё надо?

Уточнив личность, не отвечая на ее вопрос, милиционер втолкнул блондинку в дом. Ей приказали молчать, и вести себя тихо.

Нина Ухватова не сильно сопротивлялась и села на обшарпанный табурет у стола, на котором валялись пустые пивные бутылки, стояла не допитая в рюмках водка, немытые жирные от грязных рук стаканы, заветренное сало на грязной алюминиевой миске. В доме пахло закисшим мусором, табачным дымом и перегаром.

Мадам, стянув резинку с волос, тряхнула немытыми патлами, прихорашиваясь. Корявыми пальцами она взбила волос на затылке. Указательным и большим пальцем провела по углам губ, счищая заеды, и кокетливо, если так можно сказать, закинув нога за ногу, спросила:

– Мальчики вам налить?

Полы халата разлетелись, оголив обвисшую грудь и дряблые ноги. Её язык не повиновался, и фраза получилась нестройной.

– Сколько же надо выпить, чтобы довести себя до такого состояния, – подумал Борис. – А ведь она мать. Таких матерей на виселицу отправлять надо!

– Запахнись, бесстыжая! Сын дома? – Борис рывком прикрыл наготу опустившейся женщины.

– А черт его знает, где эта скотина шляется! – её отвисшая нижняя губа дрожала. – По мне так пусть лазает, где хочет, чем кормить тунеядца.

Она сплюнула на пол, оголив в ехидной улыбке прогнившие через один зубы.

Обвиняя в тунеядстве сына школьника, мать выглядела нелепо. Она не работала и жила с подачек любовников, таких же горемычных пьяниц, как сама. Почему её не лишили родительских прав, осталось загадкой.

– Часто он домой не приходит?

– А мне то что? Пусть не приходит.

– Вот ордер на обыск. Где комната сына?

– Нет у него комнаты.

– Где он хранит учебники и вещи?

– В чулане, – она махнула рукой в сторону.

Хотелось выскочить на свежий воздух из ада, который устроила из жилища эта так называемая мать. Но работа есть работа и никто не придёт её делать за тебя.

Дом обыскали, а попытки выведать у нерадивой мамаши, где сын, ни к чему не привели. Она понятия не имела о том, какой жизнью живёт сын. Изрядно пьяная она засыпала, роняя, упёршееся в ладонь лицо, на котором красовался лиловый нос. Находясь в алкогольном угаре, она не отдавала отчёт, что собственно происходит, и почему милиция интересуется сыном.

Обыск не принёс особой пользы для дальнейшего расследования. Опытные милиционеры определили, что мальчик рос в неблагополучной семье, возможно, голодал и был предоставлен сам себе. Среди вещей сына улик причастных к убийству не нашли. Школьный портфель отсутствовал. Дело осложнилось. Никто не знал, как и когда исчез Дима.

Сразу же после обыска милиция объявила в розыск Диму Ухватова, предполагаемого убийцу или соучастника, или жертву.

Пока его отпечатки пальцев не дактилоскопированы, не проведена процедура сверки почерка, нет признаний, по закону, – нельзя заочно вынести обвинение, и считать человека виновным.

Некоторые сомнения появились и у Потапа. Может Диму, тоже убил маньяк, и его труп лежит в одном из парков города или на дне реки. Не факт, что хозяин записки был убийцей Нади. Только комплексные доказательства подтвердили бы выводы эксперта.

Ухватов в понедельник в школу не пришёл и дома не появлялся. Пропал по непонятным причинам. Фото Дмитрия распространили по городу в многолюдных местах. Время шло, а результат поиска сводил многодневный труд эксперта к нулю. Рано радовался Потап. Жизнь так просто не сдаёт позиции, она все время подбрасывает трудности.

Вторник оказался судьбоносным днем для Ухватова. Он явился в школу на первый урок. Одноклассники ничего не подозревали, они привыкли к частому пропуску уроков отстающего в учёбе Димки. Все было, как обычно, учитель сверил с журналом учеников, отметил отсутствующих, вызвал к доске пару человек и озвучил новую тему.

Директор тем временем заглянул в класс и, увидев Ухватова, срочно сообщил Борису.

Звонок сорвал с места учеников, девчонки, складывая учебники, неугомонно щебетали, как стая налетевших галок. Мальчишки, заигрывая со скромницами, ржали от удовольствия, что им удалось их смутить. Они увёртывались от грозных девочек, получая в ответ тетрадями по голове.

Опер и директор стояли у входа в класс и зашли после того, когда все покинули кабинет. Ухватов не торопился на выход, увлечённо рисуя на парте танки с немецкими крестами. Когда в класс зашёл директор, он от неожиданности подхватился, и рукой прикрыл измазанную парту.

– Портим школьное имущество? Ухватов! В конце года будешь в наказание красить все парты.

Дима извинился, скромно опустив голову.

– …тут к тебе пришёл следователь. Он хочет задать тебе несколько вопросов.

Маленький и невзрачный Ухватов покраснел, по шее поползли красные пятна. И шмыгнув носом, он ответил:

– Х-хорошо.

– А где твой портфель? – поинтересовался опер.

– Вот, – он достал из-под парты довольно изношенную, изрисованную картинками сумку.