Степан зашёл в Управление и направился к своему кабинету. Не успел он щёлкнуть ключом в замочной скважине кабинета, как сзади к нему подбежал один из его подчинённых:

– Товарищ майор! Ночью задержали одного из торговцев компьютерными играми. Там целый арсенал. В списке – одни из самых опасных для здоровья игр. Вы сами допросите задержанного, или нам без вас начинать?

– Нет-нет. Я обязательно хочу присутствовать. Сейчас торговля виртуальными наркотиками большая редкость. В моей практике было всего два таких случая. Поэтому мне будет полезно лично поучаствовать.

– Хорошо, тогда мы вас ждём в комнате для допросов, – ответил сотрудник и удалился.

Степан задумчиво открыл кабинет и медленно вошёл:

– Вот же удивительно. Ведь в этой индустрии можно работать вполне легально – получи лицензию и распространяй познавательные полезные игры. Зачем же люди торгуют этой запрещённой гадостью? Опять, небось, стрелялки с насилием, реками крови и… тьфу! – Степан невольно поморщился.

Степан быстро переоделся и направился в комнату для допросов. Там уже был задержанный в окружении двух его подчинённых. Степан читал в учебниках о том, как раньше допрашивали задержанных, не брезгуя даже побоями. Современные же компьютерные технологии позволяли просто погружаться в сознание задержанного и получать всю необходимую информацию. Во-первых, это было совершенно безболезненно для потенциального преступника, а во-вторых, исключало всякую возможность судебной ошибки – оговорить и оклеветать себя при таком способе дачи показаний было просто невозможно – компьютерная программа просто считывала воспоминания подозреваемого за определённый период. Программа была простой и удобной в применении – на задержанного надевались несколько проводков, а сотрудник, который проводил допрос, надевал очки виртуальной реальности и как будто присутствовал при происходящих событиях – видя всё своими глазами.

– Включайте! – коротко скомандовал Степан и надел очки.

В ту же секунду майор обнаружил себя в комнате, где за столом сидели двое. Один из них тихо произнёс:

– Тут, короче, всё есть. Шутеры самые убойные – у молодёжи крышу сносит вообще жёстко. Ты им, короче, по одной продавай. А каждую последующую за повышенную цену. Я тебе, короче, реально говорю – они после каждой игрушки к тебе прибегать будут и ещё клянчить. И любую цену будут готовы заплатить.

– Гонишь ты! В прошлый раз мне какие-то скучные стратегии продал – от них слабо зависимость формируется. Это только для фанатиков солдатиков расставлять. А людям кровь и трупы подавай. Остались же ещё извращенцы… – ответил второй.

– Ну да. Теперь любителя, короче, на такую жесть не найдёшь. Культура-то нынче, короче, иная. Все у них там «ценности» какие-то. А любителей ужасов и стрельбы нынче немного. Но если, короче, такого хоть одного найдешь – будешь его доить до последней копейки. А коллекцию я тебе, короче, убойную предлагаю. Во всех смыслах… – продавец игр зловеще рассмеялся.

– Ну и чё у тебя там? – лениво спросил второй.

– Да чё, реальные вещи. Шутеры разные. Call of Duty. Помнишь была когда то такая? Раритет, короче. Бегаешь, короче, мочишь всех подряд. Мозги отключает начисто. Ещё Hitman есть, Mortal Combat, Doom. Молодёжь в своё время на них плотно сидела. Очень уж нравилось им убивать. Теперь таких извращенцев, короче, не найдёшь, но если уж отыщешь клиента – он тебя озолотит. Про «зомбарей» разные игрушки есть. Бегаешь, стреляешь, ни о чём не думаешь. И пока убиваешь зомби на экране – сам в зомби превращаешься, – продавец снова злобно засмеялся.

– Ты сам то в эту гадость играл?

– Ты чё, с дуба рухнул? Я чё, совсем идиот? От этих стрелялок же крышу сносит по полной программе. У меня, короче, сын так умом тронулся, когда эта гадость ещё законной была. Натурально сошёл с ума человек. На «танчики» подсел. Помнишь было такое? Короче, сначала учиться плохо стал, потом со всеми друзьями порвал, потом плотно дома сел, а потом и вовсе стал, короче, сутками играть – даже есть перестал. Пришлось его в больницу сдать. При росте в 180, он килограмм 50 весил. Истощение– и тела, и психики. Уж чем не лечили – говорят, не лечится. Это при современной-то медицине. Ну вроде приступ то, короче, сняли. Но только всё равно часто ходит и заговаривается. «Пробил – не пробил». «Есть пробитие!». И всё такое.

– Это что же, у тебя сын от этой гадости умом тронулся, а ты теперь ей торгуешь?

– Ну а чё!? Одному моему Серёжке страдать что ли!? Пусть теперь все этой дряни отведают. Да и сыну на лечение надо. У него раз в год стабильно приступ начинается – всё, короче, танкистом себя мнит.

– Ну а эта самая, с танчиками у тебя есть?

– Да нет, ты чё. Она же была игрушка онлайн. Когда всё это запретили – все сервера накрыли и игру полностью запретили. Там, короче, как потом выяснилось – много таких случаев было. Люди реально подсаживались на это – всю зарплату спускали.

– Ладно, давай, что у тебя там есть, возьму всё. Ну только чтобы с жестью, и с кровью, и всё такое. На такие быстрее подсаживаются.

– Да у меня лучшая из коллекций. Такие есть, которые и до запрета то сложно было достать.

– Давай, беру всё.

Продавец поставил на стол сумку с дисками и флэшками. Степан снял очки виртуальной реальности и кивнул коллегам:

– Протокол записался?

– Да, всё точно.

– Заводите дело и переводите его в СИЗО, – ответил Степан, а затем повернулся к задержанному и сказал, – на чужом горе счастья не построишь. На деньги, вырученные от гибели других – сына не спасёшь. Потому и не лечится он у тебя, потому что отец чужих детей губит. Такая вот высшая справедливость, друг.

– Не друг я тебе, понял, короче? – в глазах задержанного мелькнул огонёк ненависти и он вскочил со стула. Выхватив у одного из сотрудников пистолет из кобуры, он наставил его на Степана, – Ну теперь пофилософствуй!

– Обморок! – резко выкрикнул Степан, уставившись в глаза задержанному. Ноги задержанного подкосились, глаза закатились, и он рухнул на пол, выронив пистолет.

– Наручники надо одевать, товарищи! – сказал Степан коллегам и повернувшись к выходу добавил, – придёт в себя – покажите врачу. А пока оформляйте дело и ко мне на стол.

– Есть, товарищ майор, – хором ответили сотрудники.

– Удивительная вещь, – подумал Степан, идя по коридору, – ну неужели ещё кому-то интересно это виртуальное насилие? Но, видимо, да. Спрос рождает предложение. И если есть такие как этот торговец – значит, кто-то ещё покупает эту гадость.

Степан вспомнил, как проходил запрет виртуальных наркотиков. Тогда группа учёных провела обширный эксперимент, изучила статистику по подростковой преступности, детским заболеваниям и многое другое. И пришла к выводу, что большинство компьютерных игр негативно влияют на физическое, психическое и духовное развитие человека. Дети, которые играли в жестокие игры – становились агрессивными, бесчувственными, безжалостными. У них тормозилось психическое развитие. Они становились эгоистичными и склонными к насилию. Но самой интересной стала статистика нескольких лет после запрета на виртуальные наркотики – подростковая преступность снизилась в десятки раз, а жалобы на социофобию, социальную неадаптацию, немотивированную агрессию, депрессию и прочие подростковые психологические недуги – практически и вовсе сошли на нет. Степан также вспомнил, что его отец рассказывал ему, как сам в подростковом возрасте подсел на компьютерные игры. И очень быстро безобидное увлечение превратилось в зависимость, которая «съедала» всё свободное время. Игровая лихорадка постепенно вытеснила из его жизни всё. Сначала из жизни ушла любимая спортивная секция, потом резко ухудшилась успеваемость в школе. Отец Степана рассказывал, что перестал читать, слушать любимую музыку, общаться со сверстниками. Он стал скучным собеседником, кроме как о любимых играх – с ним не о чем стало говорить. И друзья стали звонить и заходить всё реже и реже.

Закончилось тем, что он не смог поступить в институт, на любимую специальность, о которой мечтал с детства, потому что последний год перед экзаменами – практически перестал ходить в школу, проводя всё время в ближайшем интернет-кафе. И только это позволило ему одуматься тогда – придя домой, после проваленных экзаменов, он просто выкинул компьютер из окна. Эту историю отец рассказал Степану, когда ввели запрет на игры. Он признался, что с облегчением вздохнул, потому что переживал, что сын тоже может «подсесть» на эту гадость. И именно в тот день у Степана впервые возникла идея о том, чтобы пойти служить в милицию. Не для того, чтобы «сделать карьеру». Нет. Для того, чтобы защищать детство.