– Сегодняшнее солнце очень подходит к вашим волосам, мадемуазель, – произнёс он, широко улыбнувшись.

– Спасибо, тогда к вашим волосам вполне может подойти завтрашний снег, – ответила девушка на хорошем английском.

– Что вы, ещё только начало сентября, – удивился Дружинин.

– В наших краях снег в это время года не такая уж и редкость, – уверенно произнесла девушка. И действительно, они находились сейчас на самом севере Норвегии. Даже чуть севернее, чем легендарный мыс Нордкап.

– Пожалуй, вы правы, наша мурманская погода не сильно отличается от здешней, и снег в сентябре нам тоже не в диковинку. А вот таких красавиц, как вы, даже у нас встретишь нечасто.

Глаза девушки после этих слов засияли необыкновенно, а улыбка стала ещё более солнечной. Выдержав небольшую паузу, во время которой Тулома не отрываясь смотрел в её восхитительные светло-зелёные глаза, он произнёс:

– У такой очаровательной девушки должно быть не менее красивое имя.

– Това. Меня зовут Това, – весело произнесла та и протянула руку.

– Тулома Дружинин, штурман с русского траулера, – ответил юноша, бережно сжав её узкую тёплую ладонь в своей крепкой моряцкой лапище. И в тот же миг почувствовал, как лёгкий электрический разряд прошёл через его сердце, – а это мой друг Женя, – добавил Тулома слегка ошеломлённо и указал на Женьку, всё ещё продолжая держать девушку за руку.

Во всё время их разговора между ними телепалась на поводке смешная собачушка. Това держала поводок в левой руке, а Женька сидел на корточках и играл с животным. Но после слов Туломы он выпрямился и торжественно представился:

– Евгений Смолянский – инженер-механик.

Това посмотрела на него и удивительно мило засмеялась:

– Какой вы серьёзный!

– Я русский офицер, а офицеру полагается быть серьёзным, – многозначительно произнёс Женька.

– Но вы же сейчас не на службе? – усомнилась девушка.

– Русский офицер всегда на службе, где бы он не находился, – сказал Женя уже на родном языке, а Тулома перевёл.

Поболтав ещё с пару минут, ребята напросились на экскурсию по посёлку, в процессе которой узнали, что здесь даже имеется небольшой магазинчик. Цены там были аховые, и, со слов их спутницы, магазин этот не пользовался особой популярностью у местных жителей. Закупать продукты да и всё остальное, что требуется для ведения домашнего хозяйства, люди предпочитали в крупных торговых центрах в соседнем Ботсфиорде либо в Берлевоге. Хотя до них ещё нужно было доехать. Затем ребята наведались в местное почтовое отделение, где, как выяснилось, работала сама Това, и уже после проводили её до дома, который оказался на самой дальней окраине посёлка, рядом с кладбищем. Прощаясь, Тулома взял руку девушки и, глядя в её восхитительные глаза, поцеловал тыльную сторону её ладони. Женька прощался как настоящий аристократ, произнеся фразу:

– Сударыня, позвольте откланяться, – он гордо склонил голову, затем выпрямился и шикарно улыбнулся во все свои пока ещё тридцать два зуба.

Возвращаясь на корабль, Тулома почувствовал внутри себя то волшебное ощущение первой влюблённости, которое пьянит сердце до головокружения.

По всей видимости, выгрузка уже началась, и Туломе нужно было поторопиться для оформления документов с управляющим фабрики. Но мысли о работе, даже самые серьёзные, уже не могли изменить того состояния, в котором он теперь пребывал. Он понимал, что встретить такую очаровательную девушку на самом краю света не просто удача, это больше похоже на предначертание.

Пока моряки возвращались обратно, Тулома вполуха слушал Женькину болтовню, иногда поддакивая, иногда даже вставляя глубокомысленные (как ему казалось) замечания, но, в конце концов, Женя не выдержал:

– Да что с тобой, Тулома? Ты вообще слышишь, что я говорю?

Дружинин остановился, посмотрел на Женьку так, словно только сейчас заметил его присутствие, и принялся молча его рассматривать.

– Да, – сказал Тулома после слегка затянувшейся паузы.

– Что да? – спросил Смолянский, слегка опешив.

– Да, я тебя слушаю.

– Удивительно, – произнёс Женя, широко улыбнувшись, – я уже было подумал, что Элвис покинул здание, – при этом он постучал пальцем себе по макушке, а затем указал на голову Туломы.

– Элвис всё ещё с нами, – бодро ответил Дружинин и тоже легонько постучал пальцами себе по голове, – по крайней мере я на это надеюсь.

Тулома с большим трудом открыл левый глаз. Сквозь мутную пелену забрызганного кровью стекла гермошлема тускло помигивали разноцветные огоньки панели управления. «Управления чем? Где это я? – Дружинин, как ни силился, не мог вспомнить, где он находится и что с ним произошло. – Почему на мне водолазный костюм? Хотя это скорее скафандр. Да где же я, в конце-то концов?» – прошептал он спёкшимися губами, разглядывая невозмутимо спокойное звёздное небо сквозь прозрачный купол гравиплана.

Несмотря на болезненные ощущения от многочисленных ушибов, Тулома чувствовал невероятную лёгкость во всём теле. Удивительно привычным движением правой руки он нащупал замок ремней безопасности на груди и расстегнул его. Стараясь не совершать резких движений, Дружинин попытался выбраться из кресла пилота и едва не расколол свой гермошлем о купол гравиплана. Наученный таким опытом, он стал двигаться очень осторожно, ещё не понимая, но уже чувствуя на подсознательном уровне, что в этом мире совсем другие правила, отличные от тех, с которыми ему приходилось сталкиваться ранее. Оглядевшись вокруг, он увидел совсем рядом безжизненное тело в скафандре. Почему-то сразу было ясно, что тело безжизненное и что на нём одет именно скафандр, хотя ничего подобного он раньше не видел. На нагрудном шевроне скафандра Тулома прочитал: «Трувор Ольсен – ОСИ», и ниже: «Чёрная Стрела», а ещё ниже, и это повергло Тулому в шок: «Космофлот России». Он тут же посмотрел на свой шеврон, на котором прочёл: «Тулома Дружинин – СПК. «Чёрная Стрела»». Фууф, ну, по крайней мере он это он, и должность верно указана – старший помощник капитана, но что за «Чёрная Стрела»? И что за Космофлот? Последнее, что помнил Тулома, – это пассажирский причал в Киркенесе – небольшом городке на севере Норвегии, где в Российском консульстве он должен был оформить документы для возвращения на родину. Дожидаясь, пока в консульстве закончится обеденный перерыв, Тулома шатался по городу и, в конце концов, пришлёпал на пассажирский причал. Тот самый, на котором он высадился ещё рано утром с парома «Викинг лайн». Был солнечный зимний денёк. Полнейший штиль делал погоду удивительно комфортной, и местные жители, пользуясь таким неожиданным подарком суровой северной природы, прогуливались по причалу и общались друг с другом, щурясь на красноватый диск заполярного солнца, едва выглядывавшего из-за горизонта. Кто-то пытался рыбачить, кто-то просто наблюдал. Бегали дети. Дети! Точно! Маленькая девочка лет трёх бежит по причалу, увидав сверкающую на солнце блесну одного из рыбаков, её мама оборачивается, вскрикивает, и в это же мгновение девочка спотыкается о швартовый рым и падает с причала в ледяную воду фиорда. Тулома опускает сумку, одним движением расстёгивает молнию на куртке, бежит к краю причала, на ходу снимая ещё и свитер, и прыгает следом. Ледяная вода обжигает тело, но ногам в плотно зашнурованных кроссовках пока тепло, и это сейчас самое главное. Вынырнув, он видит на поверхности девочку всего метрах в десяти от себя. Её толстая куртка на синтепоне отлично удерживает её на воде, работая в данный момент как спасательный жилет. Надолго ли? Девочка, перепуганная насмерть, не издаёт ни звука и только хлопает мокрыми ресницами своих очаровательных глазёнок. Когда Тулома подплывает к ней вплотную, она вцепляется ему в шею мёртвой хваткой, мешая плыть и притапливая голову своего спасителя. К тому же довольно сильное течение начавшегося отлива отнесло их в сторону от причала, и Дружинин изо всех сил гребёт к скалистому берегу, где уже стоят едва ли не по пояс в воде несколько мужчин и женщин. Когда до берега остаётся всего несколько метров, Тулома уже не может держать голову над водой и погружается полностью, но всё равно продолжает плыть, пока огромные красные круги перед глазами не превращаются в сплошное кровавое зарево. Но ноги вдруг ощущают под собой спасительную твёрдость скользких ломаных скал. Чьи-то руки подхватывают сначала ребёнка, а затем и самого Тулому, поднимая его голову над водой, он делает долгожданный вдох, но в этот момент его сознание уносится в какую-то удивительную страну бескрайних пшеничных полей и дремучих дубовых рощ, и… И на этом все воспоминания обрываются.