Ехали мы долго. Не так, конечно, как в прошлый раз, а на мой вкус еще каталась бы и каталась. Но, моего мнения никто не спрашивал и лихо гнали, петляя по дороге, проходившей сквозь высоченные сосны, которые, если верить отечественной истории когда-то привлекли сюда одного из самых известных правителей и государей Петра первого, решившего устроить из нашего города колыбель российского флота.

В направлении движения я давно запуталась. Из-за неудобного лежачего положения ничего кроме верхушек деревьев видно не было. Тело затекло, но менять положение и шевелиться очень не хотелось. Почему-то в голове билась абсурдная надежда что, если буду лежать тихонечко они про меня благополучно забудут.

К сожалению, мои новые спутники оказались не знакомы с проблемами маразма, хоть я и пыталась слиться с обстановкой.

Машина остановилась и меня невежливо вытянули на улицу. Мы оказались на территории заброшенной в лесу базы. Четырехэтажное здание из красного, местами полу отбитого кирпича с выбитыми кое-где окнами. Широкая пустая территория с выжженной судя по цвету земли травой и колючая проволка по верху забора.

Мы прошли к дому и спустились по подвальной лестнице с полуразрушенными ступеньками. Нажав, кнопку, похожую на звонок, здоровяк достал ключи и отперев большой навесной замок, открыл дверь. Внутри большое помещение с облезлыми стенами, когда-то выкрашенными зеленой краской. Закрыв дверь на щеколду, он включил свет. Справа я заметила лестницу, ведущую на первый этаж.

Повернув на лево прошли по узкому коридору, в торце которого вновь была дверь. Замков на ней не было только толстая задвижка снаружи.

Придерживая меня одной рукой, мой конвоир отодвинул щеколду и втолкнул меня в помещение, неожиданно начинавшееся так же с лестницы, правда короткой, что и позволило мне сохранить конечности. Потому, как ступенек при входе я не заметила и запутавшись в пространстве полетела вниз.

Дверь сзади захлопнулась, а я могла оглядеться. На потолке на проводе покачивалась голая лампочка. По полу почти всей комнаты разбросаны старые матрасы. Настолько пожившие на этом свете, что успели обзавестись не только обильными пятнами, о происхождении которых я себе думать отсоветовала, но и дырами. На нескольких из них сидели девушки. У каждой из них от ноги шла тяжелая цепь, заканчивающаяся кольцом, вбитым в стену. Сейчас вжавшись в свои места, они с ужасом смотрели на меня. Но, услышав, что дверь закрылась заметно успокоились.

Не зная, что говорить в таких случаях я села на ближайший свободный матрас у стены и уперевшись на холодную шершавую поверхность осмотрелась. Девчонок я насчитала четырнадцать человек. Все примерно одного возраста и что сильно смущало одного типажа. Банными процедурами здесь судя по их виду и запаху не баловали. По идеи надо выяснить у них свою дальнейшую судьбу. Но, на меня накатила такая усталость и безразличие, что задавать вопросы не было сил. Там, где-то в городе у меня осталась дочка. Она, конечно, с няней, только та вряд ли возьмет ее к себе на содержание, в случае моей пропажи. Но, поскольку раньше я себе исчезать не позволяла это давало надежду, что в детский дом она малышку сдавать не будет торопиться. Так что можно сказать, мне повезло. Если б Нюта не приболела и пошла в садик, воспитатели, вечером не особо церемонясь уверенна, уже сдали бы ее на попечение государства. А там как мне довелось убедиться, когда я вляпалась в очередную историю нет ничего хорошего.

– Тебя как зовут? – села рядом одна из сокамерниц.

– Оксана. А тебя?

– Я Таня. Это Люда. Там Ира и Катя. А там Вера.

– Я все равно не запомню, – остановила я ее порыв. – Давно вы тут?

– По-разному. Здесь не замечаешь дней. Тут окон нет. Только иногда проходя по коридору, когда из цеха возвращаемся, можно увидеть, что солнце встает или садиться. И не понятно, рассвет это или закат.

– В коридоре же много окон. Вы бежать не пытались? Решеток вроде нет, да и стекла не везде в наличии?

Она поежилась.

– На заборе провод под напряжением, – сказала из угла то ли Ира толи Катя.

– Ты уверенна?

– Да. Спроси вон у Лики. Она дольше всех из нас тут.

Сидевшая слева коротко стриженная блондинка сжала ладонями голову, потом отпустив ее обняла себя будто замерзла и закивала:

– Девочка, которую одновременно со мною привезли пыталась убежать, когда нас по улице вели. Ее насмерть убило, когда за колючку взялась. Дергало жутко. Я ее лицо никогда не забуду.

Со стороны двери раздался звук сирены. Таня подскочила от моего места и вернув себе на ногу кандалы, уселась на свой матрас и сжалась. Впрочем, напугана была каждая.

– Одень цепь! Быстрее! – закричала Лика.

– Зачем? – нахмурилась я, только заметив, что у каждого матраса и у моего тоже лежит железное кольцо с цепью уходящей к стене

– Одевай скорее! – вскрикнула Таня, бросив в середину комнаты ключ. Там уже лежала горка таких же.

Одев металл на ногу, я закрепила кольцо торчащим в нем ключом и бросила его в туже кучу.

В этот момент дверь открылась и вошел лысый из машины, на которой меня привезли. Чуть склонившись, он спустился к нам. За ним ухмыляясь шел водитель, оказавшийся высоким и очень худым с таким взглядом, что я отказывалась верить, что когда-то он был милым щекастым мальчуганом. Сейчас упырей он смело может играть без всякого грима и лучше б ему именно этим и заниматься.

Подойдя ко мне лысый, подергал цепь.

– Молодец. Быстро схватила. Раз такая старательная живи пока.

Разогнувшись, он обвел нас взглядом и остановился на Лике.

– Ты у нас не засиделась тут?

Девушка затряслась.

– Не надо. Пожалуйста не надо.

Слезы хлынули из ее глаз таким потоком, будто кто-то врубил душ на полную.

– Пожалуйста, – шептала она почти без звучно, но мы все хорошо ее слышали.

– Надо же как тебе понравилось то у нас, – хохотнул лысый. – Пользуешься ты моею добротой. Только отблагодарить потом не забудь, – паскудно улыбнувшись он показал на девочку в другом углу. – Эту бери.

Водитель взял ключ из большой связки, которую держал в руках и подобрав нужный открыл кольцо на ее ноге. Она закричала и попыталась встать на колени.

– Пожалуйста, пожалуйста! Нет!

Схватив ее за волосы, он потащил девушку на выход, а лысый бросил на середину холщовый грязный мешок и с удовлетворение нас осмотрев вышел. Девчонка, которую увели, так просила отпустить ее, что крики было слышно еще несколько минут. Остальные, как по команде сидели, зажав уши руками.

Первая пришла в себя Лика.

– Минус еще одна, – сказала она.

– Она что не вернется? – не выдержав спросила я.

– Нет, – помотав головой посмотрела на меня девушка. Мы тут работаем, но в цех нас забирают всех сразу. А потом по одной уводят и больше не возвращают.

– И куда уводят?

– Нам не сообщают, – усмехнулась она. – Но, сильно сомневаюсь, что отпускают домой. А сюда ни одна не разу не вернулась, чтобы рассказать.

– Но, их двое. Нас больше и намного. Почему вы не пытаетесь вырваться, если знаете, что каждую скорее всего вот так уведут?

– Ну как же пытались. Я здесь многих видела. Были те, кто пытались. – замолчав на несколько секунд она продолжила. – А нас потом заставляли смотреть на то, что с ними происходило.

– А я всегда надеялась, как мой дедушка умереть во сне. «Лег спать вечером и без боли просто перешел в другой мир и все», —протянула Таня.

– Шутишь? – поморщилась Лика. – Ты всерьез считаешь, что умереть во сне – это счастье? На самом деле, пока ты во сне начинаешь корчиться от боли, отчаяния и агонии, остальные при этом сладко спят. А, позвать на помощь у тебя нету сил. Утром, когда все проснуться, они увидят труп и поскольку сами провели чудесную спокойную ночь, почему-то решат, что у покойного все было именно так. Только это им не было страшно и больно. Они просто не знают ничего. Как мы не знаем, как дается акробатам их легкое исполнение трюков под куполом цирка. У погибшего весь кошмар был в изобилии, и еще дикая беспомощность что-либо изменить. Если бы люди не спали, возможно, успели оказать ему помощь и спасти. Но, этого не произошло.