Тарин кивнул, обулся в свои цветочные подошвы и пошёл за целителем к дверям.

— Не надевай дутые сапоги, — сказал Гайдеон. — Ты не замёрзнешь. Мальчишки с кадетами расчистили двор от снега. К тому же Костёр быстро разгорится.

— А в костре что, есть кости? — спросил Тарин. Он был так расстроен из-за ранения Гаррика, что даже не задумался о странном слове.

Гайдеон покачал головой.

— Нет, но в Начале Времён… Хотя нет, в начале Начала Времён люди кидали кости убитых ими животных в костёр. У них были такие большие животные, как свиньи и коровы! Похожие на оленя.

Тарин моргнул. От мысли, что было время ещё более раннее, чем Начало Времён, и что люди разводили крупных животных, становилось не по себе.

— Пойманные курицы — это неправильно, — сказал Тарин, цепляясь за то, в чём он был уверен.

Не успел он нахмуриться на смешок Гайдеона, как они завернули за угол и вышли во двор.

— Ой ё! — охнул Тарин.

Почти все мужчины и мальчишки общины расхаживали вокруг костра и разговаривали друг с другом. Конечно, это зрелище не такое противное, как собрания в большом зале с дутыми сиденьями-жополовилками. Но из-за того, что все здесь двигались, а не сидели рядком, толпа казалась просто огромной. Младшие кадеты радостно носились по двору, а мальчишки, разбившись на группы, пели песни и хлопали в ладоши. Причём мужчины никого не останавливали. Несмотря на то, что только начало темнеть, вокруг были расставлены стойки с горящими факелами. А посреди двора огромная куча веток и палок. Вокруг то и дело проносили подносы с леденцами и сушёными ягодами! Офер был обут в красивые меховые сапоги, на голове у него красовалась пушистая шапка, а в руках он держал горящий факел. Рядом с ним стоял Эдон, вероятно, любуясь и охраняя своего будущего мальчика. Однако мастер-сержант старался не мешать Оферу радостно расхаживать по двору и наслаждаться статусом принца Короткого Дня.

— Сокорро! — крикнул Гайдеон и помахал рукой. — Тарин, в Короткую Ночь мальчикам разрешено веселиться и объедаться вкусностями. Конечно, серьёзные проступки приведут к штрафным очкам, но, в общем, это ночь развлечений и веселья. Мы не ляжем спать и все вместе встретим утреннее солнце. Оставайся с Сокорро или Мартом, а так можешь ходить где угодно.

Тарин замер. Ему разрешили ходить без сопровождения мужчины! Чёрт, вот почему его глупое тело не может сдвинуться с места?!

Сокорро прорвался сквозь толпу и поцеловал своего мужчину. Он был весь такой розовощёкий, наверное, от холода, и какой-то подозрительно весёлый — скорее всего, из-за нескольких медовых леденцов, которые он громко гонял во рту.

— Тарин, пошли. Мы собираемся играть в Корнхол**.

Тарин был не уверен, что ему нравится этот праздник. На улице надо быть одному и в тишине.

Куда бы он ни посмотрел, всюду натыкался взглядом либо на смеющегося мужчину, либо на весело подпрыгивающего кадета, либо на поющего мальчика. В отсветах горящих факелов лица выглядели очень странно. «Слишком похоже на страшилки о Ночном Мальчике, — решил Тарин. — Лучше буду держаться поближе к Сокорро».

Корнхол оказался игрой, в которой надо было закинуть мешочек в дыру в доске. Первый мешочек Тарин кинул слишком сильно, и тот, пролетев в дыру, ударился об стену, и из него высыпалась солома. Сокорро в шутку отстранил его от следующих бросков, на что Тарин гордо фыркнул. Играть в Корнхол легко. Это тебе не двигающаяся добыча. Наблюдая за игрой, Тарин заметил, что мальчишкам, которые обычно охотились в лесу, быстро становилось скучно. А те ребята, которые занимались собирательством, играли с удовольствием, но получалось у них плоховато.

Тарин потопал ногами. Не то чтобы ему было холодно в тёплой одежде… Нет, но обут он был лишь в цветочные подошвы. Сокорро всё ещё бросал мешочки.

Мимо в улюлюканьем пронёсся глупый Кори, размахивая какой-то яркой тряпкой. Все присутствующие весело проводили время.

Тарин нахмурился. Всё это неправильно. Как можно чувствовать себя одиноким, когда вокруг столько народу?

Бум! Бум!

Тарин взвизгнул, а все остальные радостно заголосили. Вот опять Тарин пропустил инструктаж, на котором присутствовали другие мальчишки. Он посмотрел на Пэрри и Керра. Ведь могли же предупредить!

Бум! Бум!

— Это барабан, — сказал Сокорро, запоздало сообразив, что Тарин ничего не понимает. — Это звуки сигнального барабана на границе нашей территории. Гайдеон рассказывал, что когда-то мужчины боялись, что на них нападут. Раньше эти звуки означали тревогу, но сейчас это просто сигнал. Похоже, часовые увидели командора Стэна с Матушкиными подарками!

Во время барабанной дроби Офер что-то забормотал, и Тарин поёжился. Сокорро улыбнулся и присоединился к Оферу, который вдруг начал танцевать и повёл за собой в пляс мальчишек.

К ним присоединились кадеты, и вскоре по двору двигалась длинная вереница худых извивающихся тел, размахивающих факелами. Мужчины выстроились в два ряда, образовав некий проход для командора Стэна.

— Я вижу его! — воскликнул рядом глупый Кори.

Толпа загудела, когда показался Стэн, а за ним двое мужчин, тащащих за собой огромные сани. Элой выбежал из ряда танцующих мальчишек и присоединился к своему мужчине. Тарин фыркнул. Элой снова показывал свой статус, однако его сложно в этом упрекать.

— Растопка! — выкрикнул Офер.

— Вот, — сказал Сокорро, подавая ему скомканный лист бумаги, на котором были отчётливо видны чёрные каракули и странные красные линии. — Это использованная бумага с Начала Времён. Мы постоянно находим её в маленьких комнатах.

К Оферу подбежали ещё несколько мальчишек с такими же листами в руках. Офер поджёг бумагу, и ребята с визгом разбежались. А в это время мужчины громко ликовали и топали ногами.

— Если они обегут вокруг Костра и не уронят бумагу, то получат приз, — пояснил Тарину Сокорро. — Когда они вернутся, Офер разожжёт Костёр, таким образом встречая подарки Матушек. Затем мы все подожжём наши листы от факела Офера и кинем их в Костёр.

Командор Стэн с помощниками уже почти подошли. Вдруг мимо них пронёсся худенький мальчик с горящим листком бумаги, оставляя за собой искрящийся след.

— Да! — закричал Офер. — Маддокс добежал!

Вскоре из темноты вышли остальные мальчишки, посасывая обожжённые пальцы. Маддокс тем временем гордо рассказывал всем, как догадался сложить свой лист особенным способом!

Из офицерского здания вышел Титус, чьи неправильные волосы казались совсем странными при тусклом свете факелов. Он подошёл к Костру одновременно с командором Стэном, который радостно возвёл руки к небу, и в эту минуту Офер разжёг Костёр.

— Умри, Темнота! — прокричал Титус.

Костёр быстро разгорелся, и Офер со своим факелом поспешил отойти в сторону. Его тут же обступили мальчишки со свёрнутыми листками бумаги и, подождав, пока они воспламенятся, начали поджигать Костёр с разных сторон.

Тарин остался в стороне. Ему нравилось стоять в тени и наблюдать за происходящим.

Со всей суматохой с Костром кто-то оставил поднос с леденцами, чем Тарин тут же воспользовался и, стащив один, быстро засунул себе в рот. Как же хотелось вернуться в здание. Странно, но такое желание у Тарина возникло впервые. Он вздохнул. Нет, хочется не в здание. Хочется к моему мужчине.

Тарин смотрел, как Офер с гордостью достаёт из повозки каждый подарок и показывает его, чтобы все в общине могли громкими криками выразить благодарность Матушкам. На самом дне саней лежали мешки с мукой для Эдона с Тарином. А ещё там было так много ярких разноцветных коробочек, что Тарин совсем запутался, что это и для кого. Жар от Костра и громкие возгласы присутствующих слишком давили на Тарина. Он отошёл в темноту и встал позади всех, с другой стороны Костра. Нет, он никуда не уйдёт без Сокорро или Марта, но здесь было меньше народа и тише.

Наконец-то можно спокойно вздохнуть. Рядом никого. Казалось, без мужчин и мальчишек огонь стал гореть ярче и потрескивать громче. Искры то и дело разлетались в стороны, но сейчас Костёр казался дружелюбней. Тарин быстро поджёг свой листок и, кинув его в огонь, сделал пару шагов назад.