— Видел бы ты меня сегодня утром, — как бы между прочим сказал я. — Странно, что такие обычные вещи остаются неизменными, даже когда все вокруг изменилось до неузнаваемости.

Дэйв заворчал.

Еще одно подтверждение тому, что мы ничего не знали об этом вирусе. Могли ли зомби размножаться? Вырабатывали ли они сперму? Я не мог поверить, что серьезно задумался на эту тему. Но дело касалось Дэйва, и я хотел узнать, что от него сохранилось внутри. Он остался Дэвидом, я знал наверняка. Но был похож на сошедший с ума двигатель — как обычные и очевидные вещи, например ходьба, могут быть дерганными и неестественными и мгновенно переключаться в режим прирожденного убийцы.

И почему Дэйв все еще мыслил, как Дэйв, в то время как другими зомби руководили животные потребности?

Я не был ученым и уже начинал искренне об этом сожалеть. Если бы иметь возможность найти ответы, тогда мне, вероятно, удалось бы остановить заболевание.

Я помог Дэйву подняться и ополоснул его чистой водой. Когда я вытер его и переодел в чистую одежду, то уже стало сложно представить, что он зомби. Он и пах приятно. И у меня привычно затрепетало в груди.

«Майк, — подумал я. — Мне так жаль, но как ты можешь меня винить? Я знал его. И я так скучаю по тебе. Мне так одиноко. И страшно. Мне кажется, что мои чувства к вам обоим слились в одно — к нему».

— А ты хорошенький, когда приведешь себя в порядок, — сказал я.

Его рот открылся и снова захлопнулся, он зажмурился, концентрируясь.

— Пссссииии…бббааааа.

Это было первое, за исключением моего имени, разборчиво произнесенное им слово. И, черт, я готов был разрыдаться.

Но я просто расплылся в улыбке и сказал:

— Пожалуйста.

Часть IX

Неужели он действительно всему учился заново? Стер ли вирус часть их памяти, усиливая взамен другие части тела? Сможет ли Дэйв снова говорить?

Я надеялся. Мне стал надоедать звук собственного голоса.

Следующую неделю мы провели в его доме, где жили вполне комфортно. Каждый день, оставляя меня одного, Дэйв отправлялся на поиски пропитания. И хотя он не мог выговорить слова объяснения, я знал, что делать это ему лучше самостоятельно, ведь он нередко натыкался на собратьев зомби. А они учуяли бы во мне человека. Но не в нем, каким бы чистым он теперь ни был.

Я сбрил ему бороду, и иллюзия былого Дэйва стала полной. Но тем не менее она оставалась иллюзией.

Мираж может обманывать вас, если вы потворствуете этому. Во мне начали просыпаться старые чувства, хотя рациональная часть моего разума кричала, что этого делать не стоит. Но сердце — совершенно отличный от мозга орган, и частенько посылает его куда подальше, предупреждая больше не показываться на пороге.

Бывали моменты, когда у меня получалось почти убедить себя, что в нашей жизни все по-прежнему. А потом, услышав стон с улицы и выглянув из-за занавески, я видел шаркающих мимо зомби. Или, сказав что-то Дэйву, вместо ответа я получал несколько горловых звуков. Я думал о том, как замечательно было бы встретиться с друзьями и выпить настоящего кофе, но тут же вспоминал, что они, скорее всего, мертвы.

Я стал очень зависим от присутствия Дэйва. Когда он выходил на поиски еды, я нервно метался по дому, успокаиваясь, только когда слышал его шаги на веранде и убеждался, что это он. Я начал читать по вечерам. Однажды ночью Дэйв пододвинул мне книжку, и я понял, что он не может разобрать слов. Мы читали легкие произведения — в нашей жизни было достаточно трагедий, чтобы не рыться в чужих страданиях.

Наше мирное существование продолжилось недолго. Примерно через неделю я сидел дома и ждал возвращения Дэйва, когда услышал, как кто-то взлетел по ступенькам так быстро, что у меня не осталось сомнений — это зомби.

Но это был Дэйв в маниакально гиперактивном режиме, в который зомби переходят, когда гонятся за добычей. Только в этот раз добычей был Дэйв.

Вероятно, его собратья зомби почуяли, что он не такой, как они, и напали. Он был весь в ранах, из которых ручьем текла кровь. Вбежав в коридор, он начал баррикадировать дверь. Объяснения были не нужны, произошедшее было очевидно.

Через стекло в двери я видел фигуры, несущиеся по дорожке. Во входную дверь начали ломиться зомби, но осознав, что натыкаются на самодельный барьер, они стали бить окна в гостиной, найдя более легкий путь.

Нам пришлось оставить все. Я схватил Дэйва за руку, и мы побежали. По коридору, через заднюю дверь, по могиле Эрика, к забору. Дэйв легко, как прыгун с шестом, перемахнул через него, я остался позади. В доме слышался шум, у нас было совсем немного времени, прежде чем они поймут, куда мы направились. Громко дыша, я перегнулся через забор, но ноги запутались, и я тяжело упал на лужайку с другой стороны. Дэйв меня ждал, но подниматься мне пришлось самому.

— Давай, — прошептал я, пытаясь восстановить дыхание. — Надо найти машину.

Через боковую дверь мы вбежали в гараж соседнего дома. Я закрыл гаражные ворота, чтобы наше присутствие осталось незамеченным как можно дольше. К счастью, водительская дверь не была заперта, и, забравшись внутрь, я открыл Дэйву с пассажирской стороны. Я поковырялся под приборной панелью и порезал пальцы, потому что провода пришлось соединять голыми руками без ножниц и отвертки. Я молился, чтобы аккумулятор не разрядился, ведь звуки заводящегося мотора сразу выдадут нападающим наше укрытие.

Когда я включил зажигание, двигатель сразу не поддался, но я нажал на газ, и он нехотя вернулся к жизни.

— Держись, — скомандовал я и включил заднюю передачу.

Мы пробили дверь гаража, оставляя дыру в форме машины. Шины взвизгнули на дороге, пачкая асфальт паленой резиной, когда я резко переключил передачу, посылая машину вперед.

Со всех сторон были зомби, пытающиеся разодрать двери и разбить окна, чтобы добраться до нас. Заднее окно взорвалось, и в него пролезла рука. Я почувствовал, что осколки порезали мне шею.

Я дико заорал и вдавил педаль в пол. Машина рванула вперед, сбивая столпившихся вокруг нее зомби. Некоторые пытались преследовать нас, но, несмотря на их чудовищную скорость, мы вскоре оставили их далеко позади.

В машине, помимо звуков работающего мотора и нашего затрудненного дыхания, стояла гробовая тишина.

Я не мог говорить. Но заметил, что тело Дэйва выходит из «зомби-битва» режима. Скорее чтобы подбодрить самого себя, я произнес:

— Все хорошо. Все хорошо.

Хотя я не думал, что кто-то из нас чувствовал себя хорошо. Дэйв бросил свой дом — все, что у него было. Он бросил Эрика, никогда больше он не почувствует его близости.

А я? Единственное, что я хранил как память о Майке — его фотография, которую с самого начала этого хаоса всегда носил с собой, осталась в моем кошельке. В рюкзаке, оставшемся в доме у Дэйва. Вместе с единственной фотографией моей семьи.

Дороги назад нет.

Дэйв стал единственной ниточкой, соединяющей меня с прошлой жизнью, а я его.

По крайней мере, мы были друг у друга. Но в данный момент это не сильно утешало. Я был подавлен тем, во что превратилась наша жизнь, и тем, что нам еще предстоит пережить.