— Вы так уверены в своем положении? — заметил Тирд. — Но, должен признать, что Рогир, скорее всего, сам никогда не решится попросить вас отсюда. Поэтому, приказ должен исходить от меня.

— Я обслуживаю Рогира, — ровным голосом произнес Лассен. — Он один может мною распоряжаться.

Тирд тяжело вздохнул и откинулся на стуле:

— А вы упрямы не меньше, чем докучливы. — Ардис указал на кресло напротив, Лассен с неохотой повиновался и сел, со спокойным видом ожидая, пока Тирд закончит его разглядывать. — Да, вижу, почему он увлекся, хотя мне не понять, как вам удается так долго удерживать его интерес после всех этих лет. Возможно, внешне вы и приобрели столичный лоск, но в глубине души остались все тем же простеньким провинциалом. Вас угнетает двор, интриги, — улыбка Тирда стала шире, — и перспектива никогда не иметь собственной семьи.

Щеки Лассена порозовели, но он твердо ответил:

— Я не стремлюсь завести семью.

— С другим, если с ним не суждено, — заключил Тирд. — Ну, конечно, ведь чем ближе вы будете к Рогиру, тем больше шансов, что он доверит вам наших детей. А я этого ни за что не допущу. Уж не сомневайтесь.

— Рогир так не поступит, — с негодованием возразил Лассен. — Он никогда не оскорбит своего супруга, поручив заботу о сыновьях любовнику. Разумеется, если только не сочтет подобный шаг необходимым для их благополучия.

Тирд полыхнул обвиняющим взглядом:

— Нет, столь низко он не опустится, — холодно согласился он. — Но при этом его нисколько не беспокоит, что он оскорбляет мои чувства у меня за спиной, не правда ли? И вы сами не испытываете приступов раскаяния, когда поощряете и подталкиваете к измене. Или когда так уютно устроились в его апартаментах этой зимой.

Лассен гордо поднял подбородок:

— Король пожелал, и я не смог отказать. Мои обязанности в том и заключаются, чтобы ему угождать.

Ардис с вызовом наклонился вперед:

— И не думать о том, что во благо ему самому и его народу?

— Например?

— Например, о том, что в Иландр могут вторгнуться враги.

Лассен нахмурился:

— Но нам не грозит никакое вторжение. Никто не собирается идти на нас войной.

Тирд насмешливо вскинул бровь:

— Откуда вы знаете? Такая информация не подлежит обнародованию.

— Я не отношусь к народу в целом, — парировал Лассен.

Ардиса неприятно укололо, что Лассен оказался гораздо посвященнее в государственные дела, чем он сам. Уголки его рта угрюмо поползли вниз, прежде чем тот успел вновь нацепить хорошую мину. Тирд был готов испепелить Лассена глазами:

— Сейчас не грозит. Но ситуация может в любой момент измениться. Не забывайте о Каттании.

— А что там с Каттанией?

— Ханон Димари все еще не потерял интерес к союзу между своим сыном и мной.

Лассен покачал головой:

— Пусть направит его в другую сторону. Вы уже заняты.

Тирд ухмыльнулся:

— Так-то оно так, да вот только нет никакой гарантии, что я захочу остаться занятым.

Лассен с опаской глянул на Тирда, в душе зашевелилось смутное беспокойство:

— Что вы имеете в виду?

— Рогир настоял на обручении только потому, что не планировал с вами расставаться, — злобно прошипел Тирд. — Но у любой монеты есть две стороны, и, если именно такой брак выгоден ему, что мне помешает извлечь из этого пользу, равно как и другим, кто желает со мной договориться по тем же соображениям? — Он хитро осклабился: — Обручение легко заключается, легко и расторгается. Единственный супружеский союз в Иландре, который ничего не стоит аннулировать.

У Лассена внутри все похолодело:

— Но вы же не намерены…

— Дать Рогиру развод и повторно жениться на Лиаме Димари? Поздравляю, вы угадали. На самом деле, это не просто «намерения», а уже почти решенное дело.

— Вы общались с Димари? — спросил Лассен.

— Каттания граничит с Анжу.

— Это измена!

— Я просто вел переговоры о брачном контракте. В чем здесь измена?

— Но вы все еще связаны узами брака.

— И в скором времени устраню эту проблему. Разве что…

— Что?

— Вы оставите Рогира… — Тирд усмехнулся, видя недоверчивый взгляд Лассена. — Ах, ну бросьте, неужели вас так удивляет, что я хочу себе счастья? Я — герун в своем праве, Лассен Идана. И преклоняю колено только перед единственным дейром на всей этой земле. Вы думаете, я позволю, чтобы какой-то дворянчик занимал первое место в постели моего собственного супруга?

— Вы же не любите его, как и он вас, — возразил Лассен. — Почему наши отношения вас так волнуют?

— Потому что он отказывает мне не только в любви, но и в доверии, — ответил Тирд. — Я ардис. Это мне должно принадлежать его внимание, и мне он должен доверять прежде всех остальных.

— Доверие — вещь не простая, — заметил Лассен. — Его надо заслужить.

— Я бы с удовольствием, — парировал Тирд. — Но у меня нет желания огибать каждое препятствие, и меньше всего в вашем лице. — Предпочитаю прямой путь. — Он снова откинулся назад, губы растянулись в холодной улыбке. — Подумайте над этим, хорошо подумайте. На кону гораздо большее, чем ваша с ним интрижка.

Лассен уставился на Тирда. Все говорило о том, что тот настроен решительно. Если он выполнит свои угрозы, последствия могут быть самые ужасные, как для всего королевства, так и для востока в частности. Лассен не был свидетелем войны с Каттанией, завершившейся расширением границ Веларуса, но слышал достаточно рассказов о резне, грабежах и бесчинствах, которые не прекратились, пока силы Иландра не отбросили захватчиков. Димари сделаны из того же теста, что и звери Ферренда.

Он вздрогнул от неожиданности — Тирд вдруг подался вперед и, поймав его за локон, протер мягкие волосы между пальцами. Когда Лассен непроизвольно отпрянул, тот усмехнулся:

— Хм, а вы симпатичный, — заметил он. — Не хватает изыска на мой вкус, но на безрыбье сойдет.

Лассен с лица спал. Поднялся и покосился на дверь, словно измеряя расстояние до нее от того места, где он стоял.

Тирд фыркнул:

— Ой, не глупите, — Он явно забавлялся. — Знаю, Рогир запечатлел вас, и самое неприятное для меня, что я не могу вкусить достоинств, коими вы, возможно, все еще обладаете. Жаль. По правде говоря, мне очень любопытно, из-за чего его к вам так тянет. — Тирд встал, пожав плечами. — Но не настолько, чтобы нарываться на неприятности, — добавил он, развернулся и направился к двери. — Советую поразмыслить над моими словами. А лучше действовать. И, ах, да… Он остановился. — Если вы кому-нибудь расскажете о нашей беседе, особенно Рогиру, я немедленно порву с ним.

Он открыл дверь, нос к носу столкнувшись с оторопевшим Жозелем. Хмыкнул и прошествовал мимо старого слуги. Тот подозрительно посмотрел ему вслед, затем перевел взгляд на бледного как полотно Лассена:

— С вами все хорошо, диар?

Кивнув, Лассен вышел на балкон. Сделал глубокий вдох в надежде, что свежесть расстилающихся внизу садов поможет ему избавиться от тошнотворного аромата, застрявшего в носу.

* * *

— Рогир-диар просил передать, что придет к вам сегодня вечером.

— Спасибо, Жозель.

Лассен еще раз проверил, ничего ли не забыл — сумка с одеждой, свертки с подарками для семьи и друзей. За десять лет, прожитых в Рикаре, это была его третья поездка домой. Он так надеялся на нее, что Рогир наконец уступил и перед весенними проливными дождями разрешил ему покинуть Рикар при условии, что он возвратился к середине лета. Лассен вздохнул. Конечно, перспектива снова увидеть родителей и братьев, безусловно, радовала. Но разговор с Тирдом изрядно омрачал настроение.

Жозель терпеливо ждал у двери. Он отпустил слугу и прошел в гостиную, где тот накрыл стол к обеду. С тех пор, как Тирд вернулся, Лассен ел в основном у себя в комнатах. А когда выезжал в город, старался перекусить в какой-нибудь гостинице или таверне.

Правда, появляться в столовой он не хотел вовсе не из-за перешёптываний придворных. Лассен привык к сплетням. Если раньше Тирд просто игнорировал его, то с некоторых пор взял моду неприязненно сверлить взглядом каждый раз, когда они оказывались вместе в одном и том же помещении. Тут даже Рогир ничего не мог поделать, и Лассен предпочел не провоцировать ситуации, которые бы отрицательно сказались на добром имени возлюбленного. Держать при себе любовника после вступления в брак — одно дело, а открыто ставить его выше официального партнера — совсем другое. Это выходило за рамки дейранских приличий.