Лэтте-ри, оглядев её работу, удовлетворённо кивнул. Сумки предполагалось нести, повесив их крест накрест по бокам тела. Ира попробовала. С какой скоростью можно передвигаться с таким не шибко тяжёлым багажом, но в настолько тяжеловесном одеянии? К тому же оказалось, что это ещё не всё. Начальник покопался в сундуке и извлёк оттуда небольшой кинжал в кожаных ножнах. Пока Ира сгорала от любопытства, мечтая осмотреть новое приобретение, он развязал ей пояс, пропустил его через петлю ножен и повесил обратно на талию. Удобно, хотя ощущение оттянутого с одной стороны ремня было непривычным. Придержав ножны, одной рукой извлекла кинжал. Наточен, смазан. Острый. Хороший помощник в походе, будем надеяться, что до защиты жизни с его помощью дела не дойдёт.
Следом наступила очередь бумаг. Лэтте-ри вручил ей два документа, запечатанных восковой печатью, знаками показав, что их надо убрать в сумку, но ни в коем случае не вскрывать. Ире было непонятно, для кого эти бумаги, но решила не ломать над этим головы – языка-то всё равно не знает. Третий документ представлял собой нарисованную от руки карту. Значки были интуитивно понятными. Леса, болото, Утёс. Обозначения севера и юга со стрелочками, намеченные незнакомыми символами, тоже имелись в самом углу. Забавно. В мире с двенадцатью лунами и тремя солнцами тоже есть север. На карте был отмечен путь через болота на юг к каким-то поселениям, которые были разбросаны на некотором расстоянии друг от друга. Интересно, каков масштаб у этой карты? Ира спросила, чьи это дома. Лэтте-ри чуть потянул её за ухо. Люди.
Она аккуратно положила карту в сумку, собираясь убрать последнее – угольные палочки и свои записи, но начальник неожиданно схватил её за руку и попросил сесть. Рисуя картинки и медленно выверяя каждый жест, он доводил до Иры мысль, которая не укладывалась в голове: «Женщине у людей писать нельзя!» В душе поднималась многоэтажная волна негодования и возмущения. Иначе быть не могло, женщина в ХХI веке – и не пишет? Что за средневековая дикость! И осеклась. Средневековая. А значит, влететь в проблемы можно так, что плётка покажется лёгким массажем. Остаётся надеяться, что аборигены не додумались до изобретения различных институтов, следящих за уровнем морали, а-ля святейшая Инквизиция. Хотя с её навыками, попади она блюстителям закона, и обычного суда хватит за глаза и за уши. А Лэтте-ри тем временем выводил ещё более чудовищные фразы: «читать нельзя», «считать нельзя». Она дала понять начальнику, что приняла его предупреждение со всей серьёзностью и вниманием.
Второе его напутствие было странным. Он пытался сказать, что у людей надо идти к женщине. Но к какой именно – непонятно. Её опыт общения с местными дамами говорил об их абсолютной беспомощности перед мужчинами. И всё же Лэтте-ри уверял её в том, что защиту надо искать именно у них. Старший дроу, подключившись к «беседе», нарисовал на отдельном листе схематично женщину. У неё были тщательно прорисованы ромбовидные серьги со спиралями и странный головной убор с украшением в виде подвески из бусин и большого камня спереди. «Кому могут принадлежать такие необычные аксессуары? Королеве? Знатной даме? Ну а кто ещё способен взять под своё покровительство. И как прикажете добиваться с ними встречи? В любом случае стоит запомнить».
Последний раз оглядев рисунки, запоминая детали, она прикоснулась к «календарю». Сегодня был двадцать пятый день первого месяца зимы. Она пробыла у дроу в общей сложности двести пятьдесят четыре дня. Чуть меньше восьми местных месяцев. За это время дёрганье и нервотрёпка по поводу судьбы семьи превратились в чёткие цели: найти и вернуться. Страхи стали топливом для движения вперёд. Неизвестность хоть и внушала опасения, но манила к исследованиям. Пора двигаться. Не дать себе передумать. Замерев на секунду, она решительно закрыла сумки. Для такого пути, что предстоял впереди, сборы оказались удивительно скорыми. Облачившись в тёплую одежду и повесив сумки по бокам, она посмотрела на тех, кто волею судьбы провожал её в дорогу. На минуту присела на кровать, в последний раз оглядывая комнату, отдавая дань своему, русскому обычаю.
– До свиданья.
– До свиданья, – сказал старший дроу. Он положил руку ей на плечо и подтолкнул к выходу. Начальник оделся и вышел следом. Они обменялись несколькими фразами, и Лэтте-ри потянул Иру за собой, оставив соратника позади.
В деревне было тихо. Изредка им попадались редкие прохожие, в основном из числа охраны, провожающие их долгими взглядами. На многих домах висели засовы и огромные амбарные замки. В другое время Ира наверняка измучилась бы вопросом, куда девались жители. Но сейчас, покидая это место навсегда, старалась не думать об этом. Шла медленно, привыкая к длинному плащу и ношению вещей на боку, на мостики ступала осторожно.
Болото было невероятно красиво. Покрытое ровным слоем снега и коркой льда, оно напоминало пустошь, где изредка росли деревья. Опасно и обманчиво. Прекрасно. Зима вычистила всю грязь и смертоносность с пейзажа, оставив только искрящееся волшебство.
Барак оказался закрыт, как и прочие дома. На стенах не стояло часовых. Сразу видно, что охранять некого. Может, и к лучшему. Ира не была готова увидеть лица тех, кто здесь остаётся. «Сомневаюсь, что мне махали бы платочками с пожеланиями доброго пути». Да, были люди, и не только люди, которых ей хотелось бы увидеть напоследок. Мать Ринни-то и он сам. Маяти. Как ни странно, осталось желание посмотреть в глаза Минэ. Эльфийка… хотя она, скорее всего, даже не взглянула бы вслед. Доктору только спасибо и успела сказать. Никого из них сейчас не было рядом, и, возможно, ей придётся до конца жизни жалеть о том, что уходит вот так стремительно.
У ворот, за которые она так мечтала заглянуть, когда устраивала побег, стояли трое: два охранника и Ринни-то. Ира дёрнулась, увидев мальчика. Слава богу! Хоть с ним попрощается. Он стоически подождал, когда они приблизятся, но, едва оказавшись рядом, бросился к ней на грудь, цепляясь заледеневшими пальцами за одежду. Ира крепко обняла его. Оба были на грани от переизбытка чувств. Ринни-то отодвинулся и протянул ей подарок. Варежки. Грубые, связанные из разных ниток, местами перетянуто… Чернющие круги под глазами явно свидетельствовали о том, что он уже давно не спал. Она не сдержалась и снова прижала его к себе, не сумев остановить слёз и всхлипа.
Юный дроу что-то шептал и цеплялся за неё.
– Я тоже буду скучать, малыш, – произнесла она. – Постарайся больше ниоткуда не падать, а?
Ринни-то смотрел на неё такими преданными глазами, что она уже готова была остаться и никуда не идти. Лэтте-ри положил ладонь на плечо мальчику, и тот, взяв себя в руки, постарался побыстрее успокоиться. С большим внутренним усилием ей удалось оторваться от своего друга. Лучше не затягивать с прощанием.
Начальник отдал приказ, и двое дроу привели в действие запирающий механизм. Колья, составляющие ворота, медленно ушли под землю, и Ира с трепетом вышла наружу. Впереди простиралось болото, затянутое льдом. Без единого намёка на дорогу. Нерешительно сделала пару шагов. Лэтте-ри подошёл и взял её под локоть, показав: «Я чуть-чуть провожу». Ира надеялась, что её облегчение не настолько очевидно.
Он пошёл впереди, послышался шум закрываемых ворот. Когда Ира обернулась, позади был только глухой частокол. Странное чувство. За этими стенами с ней случилось много печального, болезненного и страшного. Минуты радости были редкими. Но это единственное место в этом мире, которое она знала. Точка отсчёта. Мир, откуда она пришла, был знаком и понятен, а тут – сплошная terra incognita , потому негостеприимное болото стало опорой. Домом. Единственное место, куда она могла бы вернуться. Здесь знают её. Здесь есть те, кого знает она. Расскажи кому-нибудь – не поймут и у виска покрутят, но сейчас не было ничего более естественного, чем тоска по этому месту.
