С этого момента её мысли помчались, как школьники, застигнутые директором за куревом:

«Если это реальность… где я? В тюрьме. Меня поймали и принесли сюда. За что, пока не знаю, но… Оставим. Как я провалилась сюда из собственной квартиры? Не знаю и, наверное, никогда не узнаю. Примем, что просто провалилась и всё. Стоп! А… одна ли я? Дома были родители и брат. Они тоже здесь? Или…»

Так думать было страшно. Если семья тоже попала сюда, то где она? В том лесу, кроме неё, никого не было, но может, они просто оказались в разных местах? И её родные сейчас в таком же шоке, как она, и… не дай бог, тоже пленники? Страшно. Ира постаралась загнать эту мысль подальше в угол сознания и не думать о таком.

«Их здесь нет. Не должно быть. Примем пока, что я тут одна. Где я? Это тюрьма. Кандалы показательны. Кто-то запер меня в эту клетку. Выбраться… эм… наверное, никак. В окна не пролезешь, дверь на замке и, судя по всему, надёжная. Вот только… а где охранники? Может, если придёт охрана, попытаться убедить, что я тут вообще случайно, и попробовать поискать встречи с местными главарями и начальством? Может, отпустят? Кстати… зачем столько половиков на полу? Комната такая здоровая… И я тут одна-единственная пленница? Может, попробовать позвать? Но… Нет, лучше подождём. Если заперли и не… а что собственно «не»? – Ира сглотнула, – …и не убили сразу…»

Только сейчас до неё дошло, что она пленница со всеми вытекающими последствиями. Что если… местная охрана… Её могут убить. Пытать. Эм… О худшей из женских неприятностей думать не хотелось. Сердце попыталось сжаться в комок, по лбу потёк холодный пот. Чёрт! Как она об этом не подумала раньше?! Она не знает, с кем имеет дело! Просто так бросаться на прутья и требовать встречи с «руководством» может оказаться самоубийством!

«Так. Успокойся! Рано или поздно кто-то придёт. Надо быть спокойной и не показывать страха. Поговорить, если получится. Если не получится… кроме как действовать по обстоятельствам – другого выхода нет».

Есть хочется… И пить. Зубы не чищены, во рту вкус, о котором лучше не думать. Она не чистила зубы с… Кстати, сколько? Сколько она проспала? Не один час! Это уж точно! Если её родных здесь нет, то, скорее всего, все уже стоят на ушах, даже если не хватились сразу. Обнаружат, что дома её нет, и… Она в красках вообразила себе плачущую мать, помрачневшего отца и бегающего по всему району брата. Их троих возле телефона, обзванивающих все морги и больницы, друзей и знакомых. Захотелось зареветь от этой мысли, но она сделала несколько резких вдохов-выдохов. Кто бы ни был здесь охраной, нельзя показывать, что тебе плохо! Она знала, что существуют люди, которых слёзы только раззадоривают на большую жестокость и насилие. Нельзя!

Но, чёрт побери, как же страшно! И не знаешь, чего больше ждёшь: или чтобы кто-то пришёл и всё, наконец, прояснилось и ожидание прекратилось, или того, чтобы вообще никто не приходил и всё осталось как есть. Есть ли вообще что-то страшнее неизвестности?

Внезапно она услышала шаги. Еле-еле заметные. Топ-топ-топ. К двери подошло несколько человек, она не смогла их рассмотреть. Видимо, где-то там находилось окно или открытая дверь, и против света ничего не было видно. Она нашла в себе силы встать, вздрогнув от звука собственных цепей. В камеру вошло четыре…

И вот тут она вытаращила квадратные глаза.

Впервые увидев три солнца, она подумала: «Не Земля!» Ну а это, видимо, были местные «инопланетяне». Хотя теперь её версия о другой планете казалась несостоятельной и в голове всё больше и больше крутилось слово «сказка». В очередной раз подумала, что это всё сон или галлюцинации.

Перед ней стояли существа, которых иначе, чем эльфами, она назвать не могла. И во всём виноваты злополучные уши. Существа были мрачными. Их лица не выражали ничего, кроме сурового спокойствия. Они были худощавы, даже, можно сказать, болезненно худы. Ростом, как мужчины, которых у нас принято называть высокими. Ире вспомнился момент пленения и грязные руки, мелькавшие перед лицом и вливающие ей снотворное в рот. Теперь она поняла, что никакая это была не грязь. Цвет кожи. Болезненно серый, местами почти в лёгкую синеву. Лица были чётко очерченными, и хотя в них не было резкой угловатости, но они казались как бы… нарисованными кисточкой в одно слитное и непрерывное движение: ни единой лишней линии. Глаза были самыми обычными. Только кончики век подтянуты к вискам, и потому существа производили впечатление чего-то экзотично-восточного, хотя никакой «узкоглазости» не было и в помине. Одеты были в почти одинаковые тёмно-серые простые костюмы с чёрными вставками. Ире показалось правильным использовать слово «камзол». Застёжки на петлях, шнуровка, ни единой пуговицы. У двоих были хлысты через плечо, вид которых нагнал на неё оторопь. Ручка хлыста обычная, оплетённая кожей, достаточно длинная, а вот сам хлыст… Он состоял из странных металлических пластинок, переплетающихся меж собой в причудливом узоре с торчащими наружу острыми, но очень короткими иголками. И вот этим они… бьют живых существ?! Она сглотнула. Теперь Ира чётко понимала, что не решится ничем прогневить своих захватчиков. Дай бог вот прямо сейчас живой остаться! Дрожь прошла по её телу с головы до пяток. Да если кому-то из них придёт в голову… воспользоваться женщиной по назначению, то она даже сопротивляться не будет, только бы не почувствовать на себе это устрашающее оружие! Она судорожно отвела от него глаза, рассматривая двух других …эльфов. У этих не было хлыстов, но были посеребрённые короткие шнурки, пришитые на правое плечо в изогнутом узоре. Узоры были разные. Знаки различия что ли? Погоны для офицеров? Это, наверное, и есть то самое начальство, о котором она думала несколько минут назад.

Один из державших хлыст эльфов подошёл к ней поближе, вызвав очередную волну страха по всему телу, и произнёс витиеватую фразу. И проблема хлыстов сразу как-то отошла на второй план. Растерянно посмотрев на него, она сказала:

– Я не понимаю вас.

Создания говорили на незнакомом языке! Об этой проблеме она даже не подумала, когда размышляла о переговорах…

Эльф переглянулся с остальными и выдал другую такую же длинную фразу.

– Простите, но я правда вас не понимаю! Я не знаю вашего языка!

Если этих созданий и удивил странный ответ, то их лица ничем этого не выдали. Они только переглядывались. Потом другой эльф, один из носителей шнурков, более молодой, сказал несколько фраз, обращаясь к своим соплеменникам. Двое «кнутоносцев» коротко поклонились и, бросив в последний раз взгляд на пленницу, ушли. Ну, значит вывод верный, и это действительно начальство. Выдохнула. Отсутствие того страшного оружия в данной комнате добавило если не спокойствия, то хотя бы чуточку моральных сил. Второй эльф-«офицер» протянул ей небольшую сумку. Она приняла её дрожащими руками и открыла. Внутри были две среднего размера лепёшки, примерно как питы, которые продают в лавочках с шаурмой, и небольшая фляга. Пока непонятно с чем.

– Спасибо… – произнесла она, не зная, что ещё сказать.

Эльф ничего ответил, только ткнул ей пальцем в грудь и показал на половичок. Она не посмела ослушаться и уселась на коврик, поджав к себе колени и обхватив их руками.

Вопреки её ожиданиям «офицеры» ничего не стали делать. Они только посмотрели на неё долгим взглядом и вышли, не забыв запереть за собой дверь.

***

– Командир, она странная, правда? – спросил офицер, когда они покинули комнату пленницы.

– Да.

– Даже если не брать в расчёт внешность, то её поведение более чем непонятно. Эта речь… Правда, она не показалась мне сумасшедшей, как думают ловцы. Скорее… не понимает, что от неё хотят. На нас смотрела, как будто впервые видит. А этот страх… Конечно, шейба-плеть – ужасное оружие, но она выглядела так, будто была уверена, что мы начнём её сечь прямо там, не имея на то веской причины…