– Мне такое никогда не нарисовать! Инга, посмотри, пожалуйста…

Рязановская молча шагнула к помощнице. Посмотрела на молоденького паренька с раной во весь лоб. Сделала пару шлепков губкой по щеке и кивнула:

– Отлично получилось.

Вернулась к своему столику. Курков все еще сидел в кресле, уставившись на свое отражение. Инга нашла взглядом режиссера:

– Александр Витальевич, все актеры готовы к съемке.

Воронов улыбнулся:

– Не сомневался! Группа, по местам! – Обернулся к женщине: – Инга, как их разместить? И с патронами для пулемета…

Столпившийся народ мгновенно исчез от гримерного столика, разбежавшись по съемочной площадке. Режиссерское слово являлось законом на съемочной площадке. Остался лишь застывший в кресле Андрей. Рязановская, собравшаяся убраться на столике и закрывшая первую баночку с бутафорской пылью, насторожилась:

– Что с патронами?

Режиссер развел руками:

– Я ленту смотрел и мне показалось, что несколько штук не такие.

Инга рванула к реквизиторам, забыв про порядок на столике:

– Леха, покажи пулеметные ленты! И вообще все патроны!

Очнувшийся наконец-то Курков бросился следом за женщиной.

Старший реквизиторов, сидевший в кресле с вытянутой перевязанной ногой в тапке, попробовал возразить:

– Инга, да мы ленты уже заправили! Все готово!

Женщина не слушая, уже отделяла магазинные коробки от пулеметов. Быстро выдернула первую ленту. Начала просматривать и замерла. Все увидели, как она побледнела. Оглянувшись, прошептала:

– Александр Витальевич, представитель от части еще здесь?

Ей ответил насторожившийся Леха, отлепившийся от спинки кресла:

– Прапорщик минут пять, как уехал. Торопился куда-то. Патроны привез, я расписался в получении. А чего?

Во рту Рязановской пересохло и она прохрипела:

– В ленте три боевых патрона!

Уставилась на Леху:

– Ты чем смотрел? Почему на головки внимания не обратил?

У Воронова лицо посерело. Он рявкнул:

– А ну, разрядить все оружие! Все магазины выпотрошить!

Перепуганные сообщением реквизиторы судорожно принялись за дело. Ошарашенному сообщением Лехе подтащили десяток магазинов от автоматов и тот теперь вышелушивал патроны со скоростью робота. Перепуг от того, что могло случиться, прибавил ему скорости и умения.

Рязановская быстро вынула боевые патроны из лент, заменив их холостыми. Проверила остальные ленты, найдя еще восемь боевых патронов. Осмотрела оружие, заглянув в патронники. Среди автоматных пуль боевыми оказалось четыре. С каждой найденной пулей Воронов мрачнел все больше. Он уже не спешил начинать съемку, попросив:

– Инга, проверь все повнимательнее. Не хотелось бы, чтоб кому-то всадили настоящую пулю.

Курков с Ильменевым стояли и наблюдали за Рязановской. Она вышелушивала патроны из автоматных рожков с ловкостью фокусника. Чувствовалось, что оружие ей очень хорошо знакомо. Боеприпасы сыпались на брезент дождем. Позвякивали друг о друга, раскатываясь во все стороны. Один из реквизиторов сразу забивал холостые патроны в пустой магазин. Олег не выдержал и сказал:

– Инга, как у вас ловко получается с оружием.

Она подняла голову. Чуть прищурясь, оценивающе взглянула на парня:

– Вам с этим оружием работать, не хотите попробовать набить рожки?

Курков усмехнулся и присел на корточки рядом с ней. Собрался взять в руки автоматный рожок, но она остановила:

– Не портите грим. От Александра Витальевича знаю, вы в военном кино уже снимались и думаю, оружие в руках держали.

Андрей пожал плечами:

– Мне приходилось на съемках и автоматы заряжать и стрелять.

Женщина кивнула, показывая Ильменеву премудрости зарядки магазина. Курков наблюдал. Олег присел рядом с гримершей и не очень ловко принялся набивать холостыми патронами магазин. Оказалось, что это не так легко, как казалось. Патроны приходилось заталкивать. Инга взялась за его ладонь, направив большой палец на патрон под другим углом. Стало значительно легче. С каждым патроном зарядка оружия получалась у Олега все более ловко. Ильменев успокоился – это был его первый военный фильм. До этого он немного побаивался, что может с чем-то не справиться. А сейчас почувствовал уверенность в своих силах и благодарность к находящейся рядом женщине.

Вскоре все патроны были проверены.

Рязановская собрала боевые патроны и забила себе в карманы, зло пообещав:

– Завтра я с этим представителем поговорю лично!

Воронов, все это время стоявший рядом, успокоился и попросил:

– Только не дерись. Нам патроны возможно еще потребуются.

Инга улыбнулась и ласково мурлыкнула, хотя глаза остались злыми:

– Зачем драться? Я его на склоне поставлю в цепи атакующих и скажу по секрету, что один патрон оставила для него. И стрелять буду сама. Пусть прочувствует.

Александр Витальевич хмыкнул:

– Откажется!

Женщина, уже откровенно и злобно, улыбнулась. Губы стали тонкими, в ниточку, когда она рыкнула:

– Не откажется! В таком случае я его командиру рапорт напишу. За халатное отношение с боеприпасами знаете, что бывает?

Курков хмыкнул, наблюдая, как его дружок забивает последний патрон в магазин:

– Неужели наябедничаете? Не думал, что вы такая!

Она резко обернулась:

– Как думаете, какую рану оставляет пулемет? Эта пуля могла вам достаться. Я тут еще и консультант. Значит, отвечаю за людей! А эта скотина…

Инга вдруг замолчала. Посмотрела на актера с болью и махнула рукой, уходя в сторону:

– Да что вам объяснять! Не видели вы…

Курков хотел что-то сказать и вдруг увидел у носа кулак. Почувствовал запах оружейной смазки. К его величайшему удивлению, это оказался кулак Олега. Тот хрипло прошептал:

– Заткнись! Она права. Это не шутки.

Инга остановилась метрах в сорока от группы. Она забыла о том, что хотела убраться на гримерном столике. Стояла ко всем спиной, прислонясь плечом к стволу дуба. Смотрела на темные стороны горных склонов, до которых солнечные лучи еще не добрались. Перед глазами мелькали, словно в калейдоскопе, раненые парни, изодранные пулеметными очередями тела, кровь…

Киношники видели ее поднятую голову, но никто не рискнул подойти. Даже Ольга лишь вздохнула и с укором посмотрела на Андрея. Тот, перехватив взгляд костюмерши, торопливо отвернулся. Он и сам вдруг понял, что иронизировал напрасно и Инга, возможно, спасла сегодня не одну жизнь.

Воронов взглянул на Рязановскую, а затем скомандовал:

– Начинаем через три минуты. Все проверить!

Целый день на съемочной площадке царили суета и бестолковое беганье. Люди пока еще не сработались в единый механизм, потому и возникали постоянно неувязки, непонимание, бесполезная работа. Солнце палило нещадно. При любом удобном случае народ старался укрыться в тени. Всех хуже пришлось актерам. Их снимали на солнечном открытом склоне. Встреча героев Олега и Андрея.

Грим постоянно норовил стечь и Инга часто поправляла его, утащив огромный полосатый зонт, который наконец-то нашли рабочие по площадке, поближе к месту съемок. Сама закрепила его, просто привязав к дереву. Она же предложила актерам подсунуть под кепки влажные салфетки и укрываться в тени ее зонта в перерывах. Воронов не возражал и одним из первых водрузил себе на голову маленькое мокрое полотенце. Многие киношники последовали примеру режиссера, подсовывая влажные тряпочки под головные уборы. Это давало, пусть и на время, легкую прохладу.

Солнце начало садиться, когда режиссер скомандовал:

– Стоп, мотор! Съемки на сегодня закончены!

Группа встретила сообщение радостными воплями. Первый день показался всем бесконечным.

Продюсер, приехавший по этому случаю в Геленджик и под вечер появившийся на съемочной площадке, мгновенно объявил:

– Всем собраться у камеры! Александр Витальевич, прошу…

Протянул режиссеру большую плоскую тарелку, на которой уже красовались по центру рабочее название фильма «Победитель» и подпись Кузьмичева. Затем всучил темно-синий маркер. Воронов лихо расписался под названием. За ним поставили подписи Ломидзе, Рязановская, директор съемочной площадки, актеры и все остальные, кто находился в этот первый день на площадке. Тарелка вновь вернулась к режиссеру.