В офисе продюсерского центра полным ходом шла подготовка к съемкам фильма-боевика. Гул голосов не смолкал. Народу было много во всех кабинетах – реквизиторы, костюмеры, будущие администратор съемочной площадки и директор фильма, двое рабочих, молодая красивая редакторша, актеры. Актерская братия толпилась у закрытой двери в кабинет продюсера. Там вскоре должен был начаться кастинг на роли второго плана. На данный момент внутри находились лишь продюсер, режиссер и два актера, уже отобранные на главные роли.
Дверь в офис буквально не стояла на петлях. Соискателей на открывшиеся вакансии оказалось много. Новости в киномире разлетались быстро и народ старался не упустить шанс поработать. Особенно много людей находилось рядом с секретарем, симпатичной не высокой женщиной с копной светлых волос, что-то быстро печатавшей на компьютере. Они часто отрывали секретаршу от работы, задавая многочисленные вопросы и протягивая документы, послужные списки и даже рекомендации. После ответов секретаря некоторые вздыхали и шли к входной двери, бросая завистливые взгляды на остававшихся счастливчиков. Очень многие должности уже оказались заняты.
В кабинете продюсера будущие главные герои фильма обговаривали с Кузьмичевым условия контракта перед тем, как их подписать. Режиссер Воронов, пристроившись на торце стола, рассматривал фотографии актеров, выбирая героев второго плана. Так как разговор не касался непосредственно Александра Витальевича, он к нему почти не прислушивался. Фотографий было множество и мужчина перебирал фотки, временами задерживая взгляд то на одном, то на другом лице. Что-то прикидывал про себя. Иногда откладывал снимок в сторону. Коротко смотрел в сторону актеров и продюсера.
Андрей Курков, внимательно прочитав договор, поставил подпись под документом и протянул его продюсеру:
– Контракт меня устраивает, Борис Николаевич. Теперь хотел бы откланяться. Дела!
Посмотрел на Олега Ильменева, дочитывающего контракт, но тот попросил:
– Андрей, я на минутку задержусь…
Курков кивнул. Пожал руку вставшему Кузьмичеву, затем Воронову и вышел. Продюсер внимательно посмотрел на актера, ставившего подпись под договором. Он ожидал вопроса, но тот неожиданно обратился к режиссеру:
– Александр Витальевич, надеюсь, что гример не девочка после училища? На прошлом фильме гримерша такого наваяла на лице, даже…
Продюсер, вначале лишь удивленно заморгавший на такие слова, опередил Воронова и перебил актера:
– О нет! Наша гримерша настолько реально гримирует, что однажды врачи с проезжавшей «скорой» купились на ее грим! Остановились и попытались забрать актера с собой. Сорвали съемку.
Ильменев хмыкнул, недоверчиво посмотрев на Кузьмичева:
– Любопытно. О таком не слышал.
Режиссер улыбнулся, оторвавшись от фотографий:
– Это случилось на моем предыдущем фильме в прошлом году. Доктора не предусматривались по сюжету. Женя Усманов от неожиданности даже сопротивляться им не сразу начал.
Олег удивленно уставился на Воронова, вновь занявшегося отбором:
– И кто она?
Мужчина, задержав взгляд на чьей-то фотографии, с легкой гордостью произнес:
– Инга Рязановская. Не профессионал, но мастер! Я успел ее подтянуть, пока другие не переманили. Работает гримером второй год и только на боевиках. До этого четыре года трудилась редактором на военных фильмах.
Олег разочарованно вздохнул и начал вставать:
– А-а-а, о Рязановской я слышал несколько раз. Про склочный характер и неуживчивость. И зачем вы ее пригласили? Есть же другие…
Договорить не успел. Воронов перебил, зло швыряя фото на стол:
– Вранье! Инга если ссорится с кем-то, то всегда обоснованно. Человек она очень порядочный и честный. Я третий раз буду работать с ней. О склочности и неуживчивости говорят лишь те, кому она морды чистила за длинные руки и языки.
Ильменев вновь плюхнулся на стул и с интересом спросил:
– Действительно умеет драться?
Кузьмичев все это время молчал, лишь переводил взгляд с лица на лицо. Режиссер кивнул, не сводя глаз с актера:
– Она прошла Чечню. Часто каскадерам помогает. Снимается в трюках. На прошлом фильме без военного консультанта работали – Инга справлялась.
Продюсер после его слов что-то черкнул в ежедневнике и снова уставился на режиссера с актером. Олег удивился:
– Ничего себе! Надо взять у нее несколько уроков обороны.
Воронов довольно улыбнулся и хмыкнул:
– Если уговорите их дать! Она даже каскадерам отказ дала. Мы уже договорились, что некоторые ваши трюки дублирует она. Приглашенных каскадеров будет лишь двое, а сцен с драками, падениями и стрельбой множество.
Ильменев встал с удобного кресла и вздохнул:
– Ну что ж, раз все решили, я хотел бы уйти. У меня вечером спектакль.
Режиссер и продюсер тоже поднялись, протягивая руки:
– До встречи.
Олег скрылся за дверью. В кабинет, расталкивая толпу актеров, сразу влезла крепкая ширококостная девушка и с ходу выпалила:
– Борис Николаевич, Александр Витальевич, у меня с формой проблемы! Точнее с погонами. Там…
Кузьмичев перебил, отмахиваясь:
– Оля, сейчас подойдет Рязановская – спроси ее! У нас и без твоих погон дел полно! Актеров надо отобрать. Композитор должен подойти. В банк надо ехать! Иди!
Костюмерша быстро взглянула на режиссера. Кивнула и исчезла за дверью. Продюсер, прежде, чем сесть за свой стол, внимательно посмотрел Воронову в глаза:
– Александр Витальевич, а вы уверены, что проблем с Рязановской не возникнет? До начала съемок всего две недели осталось. Где мы потом станем опытного гримера искать?
Режиссер не отвел взгляда и твердо ответил:
– Уверен, что искать не придется! Я не первый раз слышу подобные речи. Хотелось бы знать того урода, что пятнает имя честного человека? Поговорил бы я с ним тет-а-тет… – Аккуратно собрал рассыпавшиеся фотки и взглянул на продюсера: – Поработав с этой женщиной, вы сами все поймете. Не судите с чужих слов.
Кузьмичев устроился за столом, положив локти на столешницу:
– А как же слова Ильменева? Выходит, инциденты были.
Александр Витальевич кивнул:
– Были. Два. Я знаю. Получили заслуженно. Она еще мягко обошлась с наглецами, на мой взгляд.
Продюсер покачал головой. Принялся рыться в бумагах, меняя тему:
– Александр Витальевич, финансирование нашего фильма одобрено сверху. Деньги уже дали. Сегодня еду в банк. Вот, гляньте…
Протянул несколько бумажек с логотипами банка через стол.
Дворик был не большим, почти ровным, прямоугольником с двумя арками-выездами, расположенными напротив друг друга. Многочисленные огромные деревья разрослись так, что закрывали окна. Их обрезкой явно никто и никогда не занимался. Из-за густой листвы дневное время не ощущалось. Посреди дворика имелась крошечная огороженная площадка с песочницей, качелями, горкой и клочками изрядно вытоптанной худосочной травы. Солнце освещало лишь крыши домов. Внутри двора большую часть суток царила глубокая тень и от этого дома вокруг казались еще более старыми, чем были на самом деле. Лишь после полудня солнце заливало ярким светом каждый уголок, выгоняя мрачность со двора.
Почти у каждого подъезда имелись таблички с указаниями организаций и предприятий, обосновавшихся в домах. И там, где находились организации, двери оказались металлическими, с кодовыми замками, лестницы в подъезд отремонтированными, а где контор не было – деревянные и обшарпанные двери со стершимися ступенями и выбитыми кирпичами на лестницах.
Возле крыльца с перильцами, чистенькой навесной урной, черной металлической дверью, имевшей «глазок», стоял и курил в ожидании друга Андрей Курков. Лениво оглядывался вокруг от нечего делать. В дальнем правом углу, у мусорницы, дворник подметал асфальт. Скрежеща жестяной лопатой, закидывал рассыпавшийся мусор в контейнеры. Других людей во дворе не было.
В нескольких метрах от актера важно бродили толстые голуби. Желтыми жадными глазами на них глядел из травы у ствола тополя крупный полосатый кот. Птицы делали вид, что не видят хищника, нарочно подходя к нему поближе. Андрей улыбнулся, когда котяра принялся топтаться на месте, подбираясь и готовясь к прыжку:
